Книга Гений войны Рокоссовский - Владимир Дайнес

Тимошенко: – В общем смысл задачи уяснили. Неясным является расчет во времени и состояние готовности намечаемых групп. Не совсем понятно, за счет чего мыслится обеспечение авиацией связи, броневиками и так далее. У нас всего этого крайне недостаточно, если не сказать больше. Подумаем и представим соображения.

Жуков: – Средства связи должны быть выделены Вами за счет выделения танков и броневиков из частей, самолеты связи выделить также за счет боевых самолетов ВВС, два-три полка будут даны. Положение частей и время прохождения будут даны Генеральным штабом. Все прочие вопросы будут увязаны со штабом. Прикажите своему штабу подготовить все соображения и через час лично доложить начальнику Генерального штаба. Все. Качаловская группа может начать действия с рассвета двадцать второго, чем и оттянет на себя противника. Группа Хоменко может начать 23—24 июля. Группа Рокоссовского ведет бой. Группа сибиряков начнет движение с раннего утра завтра и будет в районе действия через два-три дня в качестве резерва Вашей группы. Остальное все будет дано особо.

В тот же день Жуков подписал директиву Ставки Верховного Командования о создании оперативных групп войск и их развертывании для разгрома смоленской группировки противника. Группа войск генерала И. И. Масленникова включала 252, 256 и 243-ю стрелковые дивизии, БЕПО (бронепоезд. – Авт.) № № 53 и 82, группа генерала В. А. Хоменко – 242, 251 и 250-ю стрелковые дивизии, группа генерала С. А. Калинина – 53-й стрелковый корпус (89, 91, 166-я стрелковые дивизии), группа генерала В. Я. Качалова – 149, 145 и 104-ю танковые дивизии[194]. Для усиления групп войск генералов Хоменко и Калинина выделялось по одному танковому батальону в составе 21 танка, группы генерала Качалова – 104-я танковая дивизия в полном составе. Общее руководство операцией возлагалось на генерал-лейтенанта А. И. Еременко, который 19 июля был назначен командующим Западным фронтом. Замысел операции состоял в том, чтобы нанести одновременные удары с северо-востока, востока и юга в общем направлении на Смоленск, а после разгрома прорвавшегося врага соединиться с основными силами 16-й и 20-й армий.

Оперативная группа, которой предстояло командовать Рокоссовскому, пока существовала только на бумаге. В Москву он приехал 15 июля. В Ставке Верховного Командования ему сообщили, что на смоленском направлении «образовалась пустота», а под Ярцевом противник сбросил крупный воздушный десант, и задача оперативной группы будет состоять в том, чтобы не допустить продвижения врага в сторону Вязьмы. В распоряжение Рокоссовского предполагалось выделить две-три танковые и одну стрелковую дивизии. Предполагалось, что ее активные наступательные действия, поддержанные частями 16-й и 20-й армий, смогут привести к резкому улучшению оперативной обстановки и позволят удержать Смоленск.

В Генеральном штабе Рокоссовскому выделили небольшую группу командиров, две автомашины со счетверенными пулеметами и расчетами при них, а также радиостанцию. С этими «силами» он и выехал на фронт.

На командный пункт Западного фронта, разместившийся в Касне, севернее Вязьмы, Рокоссовский прибыл к вечеру 16 июля. У командования фронта, как вспоминал Константин Константинович, сложилось определенное мнение: группа армий «Центр», продолжая наступление, использует крупные танковые и моторизованные соединения, которые на некоторых участках прорвали фронт и начали продвижение на Смоленск. Полагая, что силы Красной Армии уже достаточно ослаблены и не смогут оказать серьезного сопротивления на Московском стратегическом направлении, противник решил одним ударом преодолеть здесь последнюю преграду. 2-я и 3-я танковые группы, не дожидаясь подхода 9-й и 2-й полевых армий, должны были рассечь на нескольких направлениях войска Западного фронта, окружить и уничтожить их главные силы в районе Смоленска и открыть себе дорогу на Москву.

Командование Западного фронта организовывало сопротивление противнику, исходя из сложившейся обстановки. В первом оперативном эшелоне на смоленском и витебском направлениях действовали 20-я армия генерала П. А. Курочкина и 19-я армия генерала И. С. Конева. Войскам 20-й армии приходилось крайне тяжело. Они уже долго вели оборонительные бои с врагом, намного превосходившим их и в людях и в технике. 20-ю армию время от времени удавалось подкреплять за счет прибывавших войск 16-й армии, в том числе 5-го механизированного корпуса генерала И. П. Алексеенко, который вводили в сражение по частям. Войска 19-й армии по мере их выгрузки попытались овладеть Витебском, куда уже ворвался противник, но безуспешно. Массированные удары немецкой авиации по атакующим частям срывали все эти попытки и вынуждали их к отходу.

Войска 16-й армии (две стрелковые дивизии) генерала М. Ф. Лукина пока еще удерживали Смоленск. В штабе фронта говорили: «Лукин сидит в мешке и уходить не собирается». Горловину мешка в районе соловьевской и ратчинской переправ через Днепр противник всячески пытался перехватить. Там действовал сводный отряд полковника А. И. Лизюкова, которому командующий фронтом поставил задачу обеспечить пути подвоза всего необходимого борющимся под Смоленском войскам, а в случае надобности – и прикрыть пути их отхода.

В штабе фронта Рокоссовский ознакомился с данными на 17 июля. «Работники штаба не очень-то были уверены, что их материалы точно соответствуют действительности, – вспоминал он, – поскольку с некоторыми армиями, в частности с 19-й и 22-й, не было связи. Поступили сведения о появлении в районе Ельни каких-то крупных танковых частей противника. Данные о высадке воздушного десанта в Ярцево имелись, но они еще не были проверены[195]».

В ночь на 18 июля Рокоссовский выехал в район Ярцева. «Для управления был буквально на ходу сформирован штаб из пятнадцати – восемнадцати офицеров, – писал Константин Константиновч. – Десять из них окончили академию имени М. В. Фрунзе и находились в распоряжении отдела кадров Западного фронта. Я заметил, что они с охотой приняли назначение. Какой офицер – если это настоящий офицер! – не стремится в трудные моменты в войска, чтобы именно там применить свои способности и знания! В числе этих товарищей был подполковник Сергей Павлович Тарасов. Он стал начальником нашего импровизированного штаба, он же возглавил и оперативный отдел. Как говорят, «и швец, и жнец…» Сухощавый, выносливый, со спортивной закалкой, не раз выручавшей его в горячие минуты боя, подполковник в самой сложной ситуации мог сохранять ясность мысли. Руководителю штаба все-таки нужно немного тишины. А наш штаб работал под огнем, находясь там, где создавалось наиболее угрожаемое положение. Казалось, никаких условий для штабной работы!.. Условий не было. А штаб все-таки был – штаб на колесах: восемь легковых автомобилей, радиостанция и два грузовика со счетверенными зенитными пулеметными установками[196]».