Книга Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

– Полагаю, речь идет о лорде Дарнли?

– Да, – она опустила голову, стыдясь того, что говорит о своем муже как о незаживающей ране. – Что вы… решили? Каков ваш план? Я оставила все на усмотрение лорда Джеймса и даже не получала писем от Дарнли после нашей встречи в замке Крейгмиллер.

– Не знаю, о чем вы говорите, но лорд Джеймс упоминал о каком-то письме, которое заставило вас плакать.

– В нем лорд Дарнли угрожал, что не приедет на крещение. Он сказал, что поскольку зарубежные послы, особенно английский, не станут называть его королем, он отказывается приехать. Разумеется, отсутствие отца при крещении поставит под сомнение законность рождения принца. О, Босуэлл, что мне делать?

Как только Мария произнесла эти слова, она тотчас пожалела о них. Она не хотела причинять ему неудобств или вселять в него уверенность, что считает его кем-то большим, чем просто ценным советником. Но она не хотела и отдалять его от себя, особенно сейчас, когда одно его присутствие было для нее самой драгоценной вещью на свете. Он не должен знать или хотя бы подозревать об этом, иначе он уйдет. Она твердо знала это после поцелуя в доме казначейства. Это было все, на что она могла надеяться, и она молила о том, чтобы это оказалось реальностью.

Босуэлл выглядел озадаченным:

– У вас нет выбора, кроме как продолжить задуманное. Напишите ему и попытайтесь убедить его приехать. Но не просите, иначе он с удовольствием отвергнет ваши мольбы. Что касается вопроса о том, что делать дальше… Пока ничего. Все нужно отложить до конца церемонии. Нельзя допустить ссору или скандал с… отцом принца, пока здесь находятся знатные иностранцы.

– Здесь будет не так много знатных вельмож, как я надеялась, – призналась она. – Они как будто избегают нас.

– Тогда они идиоты! – взорвался Босуэлл. – Я устал от того, что Шотландией пренебрегают. Они не знают, что творят!

Его вспышка доставила ей первую радость за несколько дней.

– Ваша верность трогает душу, – сказала она. – Поэтому я выбрала для вас и ваших людей голубой цвет для крещения. Вы будете служить на банкете и подносить мне официальные блюда.

– То есть я буду слугой?

– Не слугой. Это честь…

– Подносить блюда и трясти подносами?

– Вы же знаете, что это лишь ради церемонии! Лорд Джеймс будет играть роль виночерпия, и ему даже придется преклонять колено.

– Это будет нечто новое для него. Он не привык смиренно гнуть колени.

– А Хантли будет резать мясо.

– Да, мой зять неплохой мясник. Правда, не дружит с головой и не любит сложностей, но неплохо владеет кинжалом. Как настоящий горец.

– Вы сделаете это? – тихо спросила она.

– Что?

– Будете носить голубое и прислуживать за столом?

– Разумеется! – он рассмеялся. – А вы думали, я откажусь?

– Я не знала. Но я не раз сталкивалась с вашим упрямством.

– Правда, я должен сказать, что не стану заходить в часовню во время крещения.

– Составите компанию графу Бедфорду?

– Да. В конце концов, хорошие манеры требуют проявлять внимание к гостям, не так ли?

– Я думала, гость должен также проявлять вежливость к хозяйке.

– Только если это не противоречит его вере, – серьезно ответил Босуэлл.

Дарнли наконец прибыл в Стирлинг и немедленно удалился в свои покои, ни с кем не поговорив. Его отец, граф Леннокс, вообще не приехал. Марии пришлось самой прийти к мужу, так как она не хотела раздражать его просьбой явиться к ней, хотя в нормальных обстоятельствах это бы ничего не значило.

Дарнли сидел у окна с надутым видом и смотрел на зелень внизу. Заметив ее, он повернулся.

– Итак, ты пришла, – начал он. – Какой сюрприз. – Он снова отвернулся и указал вниз. – Что там творится?

Мария подошла и встала рядом с ним.

– Это фейерверки, – ответила она. Неужели ему не нравится? – Они такие сложные, что на подготовку ушло почти полтора месяца. Будут еще огненные колеса на земле и салюты, которые осветят ночное небо, и оно станет светлым, как днем.

– Сколько это стоило?

– Слишком много, – она улыбнулась. – Но разве мы не обязаны сделать так, чтобы крещение нашего сына стало памятным событием?

– Для кого? Принц не запомнит его, а французские послы видели еще более грандиозные фейерверки у себя на родине. А меня там не будет!

– Почему? – она почувствовала, как ее охватывает гнев, несмотря на все усилия. – Их нельзя будет не увидеть, если ты снова не напьешься. Ты собираешься сделать это и опозориться?

– Да, если захочу! – выкрикнул Дарнли. Он вскочил с места, подошел к столу, где стояла большая и уже наполовину пустая бутылка вина, налил себе огромный бокал и залпом опрокинул его. – Я говорил, чтобы ты не предлагала королеве Елизавете стать крестной матерью. Но нет, ты не послушалась меня! Ты никогда не слушаешь меня, несмотря на брачные обеты! – он налил себе еще вина.

– Пожалуйста, Генри, я умоляю тебя, – она никогда не называла его «Генри», кроме самых спокойных или интимных моментов. Теперь она надеялась, что это ему понравится. – Давай попробуем сделать так, чтобы этот момент стал счастливым.

Он скорчил гримасу. Внезапно, когда он стоял в утреннем свете, лившемся из окна, она заметила, что его лицо покрыто красными прожилками.

– Мы посмотрим, – величественно произнес он. – Это зависит от того, как ты будешь относиться ко мне. Окажи мне должные почести… тогда может быть. Но если ты будешь игнорировать меня, то… – он сгорбил плечи и отвернулся от нее.

Начали прибывать послы со своими свитами. Только английский контингент насчитывал восемьдесят человек; два французских посла привели почти столько же людей. Все лорды собрались, никто не остался в стороне: лорд Джеймс, Мейтленд, Киркалди из Грэнджа, графы Аргайл, Хантли, Атолл, Мар и Эглинтон, лорды Сэмпилл, Сетон, Флеминг и сэр Джеймс Мелвилл. Дарнли остался в своих покоях, хотя до Марии дошли слухи, что время от времени он выходил в город и пил в таверне. Так или иначе, он отказался присутствовать на приеме зарубежных делегаций.

С того момента, когда начались празднества, Мария пребывала в таком нервном состоянии, что сама чувствовала себя наполовину пьяной. Все ее чувства обострились до предела: она говорила и слышала все, что происходило в ее ближайшем окружении, но в то же время до нее доносились звуки из других комнат. Слишком много вещей происходило одновременно, и она старалась следить за всем.

Она не могла поговорить с Босуэллом с глазу на глаз, так как лорд Джеймс и Мейтленд внимательно следили за ней.

Крещение должно было состояться ранним утром 17 декабря. Ровно в четыре утра в серых предрассветных сумерках крестные родители принца вынесли его из королевских покоев и медленной процессией двинулись через двор к королевской часовне между двумя рядами придворных с горящими факелами в руках. Дальше шли вельможи из числа католиков с принадлежностями для крещения. Граф Атолл нес длинную и узкую крестильную свечу из чистого белого воска, граф Эглингтон – соль, а лорд Сэмпилл – елей. Епископ Росс держал чашу и сосуд для омовений. За ними шли англичане во главе с графом Бедфордом, несущим большую золотую купель, потом французы и, наконец, трое вельмож со своими свитами – Босуэлл, Хантли и лорд Джеймс.