Книга Евразийский реванш России - Александр Дугин

Кстати, либерализм стал в свое время идеологией, противостоящей коммунистической системе. Но коммунистическая система давно отжила, в мире появилось очень много других полюсов влияния, пророчество американского философа Френсиса Фукуямы не сбылось, конца истории не случилось, наоборот — наступил рассвет, возврат к цивилизационным принципам. И теперь либерализм не признает различия между цивилизациями, из списков Freedom House Россию вычеркнули только потому, что они не признают никакой российской суверенной демократии, а только американскую: только то, что попадает под ее стандарты, то и есть демократия, все остальное — «фашизм». Но сама эта логика отдает чистым расизмом, колониализмом, западным империализмом и фашизмом. Америка кричит «держи вора», но, как обычно и бывает, сама этим вором является.

Мы должны понимать, что образ Ахмадинежада, который создали западные масс-медиа — образ карикатурный. Мы должны понимать, что речь идет о фундаментальном стратегическом партнере, с которым нас объединяет абсолютно все, и не допустить агрессии против Ирана, помочь суверенному государству — и это, по большому счету, залог нашей безопасности. Если мы будем закрывать глаза на то, как Америка перераспределяет сферы влияния в мире, пользуясь своей, якобы, победой в холодной войне, мы действительно признаем свое поражение, которое мы, кстати, не понесли, и это очень важный психологический момент.

Миф об отрицании Холокоста

Несколько слов следует сказать о том, в чем же фундаментальная претензия американцев к Ахмадинежаду. Во-первых, это его однозначные высказывания относительно Холокоста. Эта тема действительно не самая выигрышная в плане привлечения симпатий мирового общественного мнения и не самая понятная со стороны Ахмадинежада. Все же мы помним трагедию и страдания евреев, никто этого не отрицает, и Ахмадинежад этого, по большому счету, не отрицает, но речь идет о другом: он хочет, может быть, не очень ловко, обратить наше внимание на то, что Холокост — это вещь религиозная, это не историческое явление, это катастрофа, которая предшествует возвращению евреев на землю обетованную, — с точки зрения их политической традиции, не с точки зрения политики, но с точки зрения религии, с точки зрения иудаизма. Это можно уважать, но смысл этого термина, смысл термина Холокост, шоа, лежит в рамках иудейского религиозного мировоззрения. Это тоже очень важно понимать. Ахмадинежад отрицает Холокост не потому, что он отрицает историческую жертву еврейского народа, не потому, что он отрицает страдание других народов от зверств гитлеровских нацистов, но он говорит о том, что это религиозное явление, и значение оно имеет только для тех, кто исповедует иудейскую религию или находится под ее влиянием. Для мусульман и христиан понятия Холокоста в религиозном значении не существует. Ничто не изменилось в религиозном мировоззрении христиан и мусульман после трагедии, пережитой евреями во Второй мировой войне. Множество христиан и мусульман тоже пострадало, но религиозного значения это не имеет, не является достаточным обоснованием для того, чтобы в этом религиозном контексте, то есть, в неиудейском религиозном контексте, например, начать алию, то есть возврат евреев на то, что они считают своей обетованной землей. Это можно понимать, можно разделять глубину религиозного чувства евреев, нужно, на мой взгляд, разделять, но в данном случае Ахмадинежад просто утверждает истину, потому что для мусульман Холокоста нет и для христиан Холокоста нет. Холокост, еще раз, это не преследование евреев. Были преследования евреев, были преступления против самих основ человечности, совершенные Гитлером и его преступным режимом, который все осудили и осуждают. Кстати, и Ахмадинежад его осуждает, и иранцы его осуждают, но он говорит совершенно о другом: он говорит о религиозной интерпретации Холокоста в рамках иудейской религиозной традиции. Этот момент говорит нам о том, что Холокост — это внутрииудейская религиозная концепция. Это правильно, любой религиозный иудей с вами согласится, что это шоа, и что только в рамках представлений о миссии своего избранного народа этот термин применим, а за пределами еврейской традиции этот термин неприменим, он применяется совершенно к другим вещам.

Кстати, холокостом для шиитов станет страдание имамов, для нас жертва всесожжения — это жертва Христа. Вот единственный холокост, который мы пережили реально в истории, как память, которая лежит в основе нашей православной христианской религии, но это никоим образом не умаляет наше уважение и сострадание к тем чудовищным жертвам, которые еврейский народ понес в годы нацистских зверств.

Если завтра война

Если американцы все же посмеют начать войну с Ираном, мир окажется на пороге апокалипсиса. Ни иранцы, ни миллиарды людей на планете никогда не признают легитимность такого вторжения. Иран — это очень сплоченная, жертвенная, единая нация, которая станет биться до конца, и иранцы до последней капли крови будут защищать свою страну. Если американцы все же сорвут эту печать апокалипсиса, то это будет означать, что следующие — мы. Это не минует никого. В Иране вызов будет брошен человечеству, и мы должны будем воспринять это как нападение на нас самих. Когда бомбили наших православных братьев сербов — мы молчали, тем самым давая понять агрессору, что можно бомбить и дальше, можно бомбить кого угодно. И вот они уже бомбят Афганистан, мирных жителей Ирака, сея смерть, гибель и гуманитарную катастрофу по всему миру. Эти «носители демократии» не остановятся, пока не принесут смерть в каждый дом. Вторжение в Иран станет последним звонком не только нам, не только мусульманам, но и всему миру, который поднимется на полноценную планетарную войну против американской агрессии, против американской гегемонии.

Все чаще и чаще американцы задаются вопросом: «Why they hate us?» («Почему они нас ненавидят?»). Америка несет смерть, ложь, разрушение повсюду, она внедряет свои экономические системы, которые разлагают национальные элиты, она пускает под нож целые поколения, приучая их к совершенно несвойственным многим народам и традиционным обществам суррогатам своей омерзительной культуры, она калечит души и уничтожает тело. Как же их не ненавидеть?

Уже сейчас, еще до начала агрессии против Ирана, Россия должна осознать историческую близость судеб наших стран. Сегодня Россия совершенно не случайно стоит горой на пути этого вторжения. Мы должны не просто возмущаться, Россия должна включаться в полноценный многополярный фронт. Вряд ли американцы откажутся от вторжения в Иран, вот так ни с того ни с сего возьмут и прекратят навязывать миру свою однополярную политику. Не прекратят. Пока их не заставят. С приходом Саркози вместо Ширака и Меркель вместо Шредера Европа, к сожалению, отступила от создания многополярного фронта. В этом движении есть Китай, есть гигантские пространства стран третьего мира — и должна быть Россия. Уже сейчас, не дожидаясь этого вторжения, ибо на очереди мы.

Геополитическая борьба идет не только вокруг Ирана, но и на Балканах, и в странах СНГ, и у нас в России. Давайте сравним, что было в 90-х, и что есть сейчас. В 90-е годы Россия падала в бездну и глупо при этом хихикала, как даун, сдавая все свои позиции, нами правили идиоты, нами правила откровенная мразь, нами правили национальные предатели, которые каждый день глумились над национальными интересами, которые отбирали у народа его достояние и делали при этом замечания, что мы не такой народ. Тогда мы упали в бездну и потеряли огромные позиции в мире при Горбачеве и Ельцине. При Путине мы начали их восстанавливать, да, это трудно, да, мы не совсем ясно понимаем наши интересы. Целый класс человеко-червей 90-х годов, либералов, западников, экспертов, каких-то политиков, которые до сих пор пытаются вернуться в Думу, откуда их, слава Богу, вышвырнули поганой метлой на прошлых выборах — я надеюсь, что вся эта замечательная история с критическим отношением к национальным предателям повторится и на этих выборах. Их еще много, но тем не менее страна выздоравливает, наши национальные интересы все больше и больше становятся заботой нашей власти, и Россия постепенно наверстывает наши национальные позиции, мы уже другая страна, и я надеюсь, что возврата к тому постыдному положению, в котором мы были в девяностые и проигрывали наши интересы, сдавали наших братьев и союзников, больше не повторится, если курс нашего президента продлится и дальше.