Книга Путин. Россия перед выбором - Леонид Млечин

Сам Иванов рассказывал в интервью «Известиям»:

«Познакомились мы, когда после окончания университета попали на работу в одно очень маленькое подразделение одной немаленькой организации… Подразделение занималось разведкой. Года два работали вместе, один возраст, примерно одни взгляды, иногда ироничные, по поводу там деятельности партийных организаций в органах безопасности… Занимались спортом, хотя разным: он дзюдо, я баскетболом. Были просто нормальные отношения двух молодых парней. После чего я отбыл из Ленинграда фактически навсегда, а он остался… Мы не забывали друг друга, иногда созванивались, иногда были длительные периоды провалов — когда уезжали за границу… Когда он был назначен директором ФСБ, предложил мне перейти туда на работу…»

Характерно, что Сергей Борисович вспомнил ироническое отношение чекистов к партийному аппарату. Оно было достаточно распространено. В начале восьмидесятых в одном из райотделов Ленинграда на совещании, где подводились итоги работы за год, молодой оперуполномоченный гордо доложил:

— Появилась возможность отслеживать обстановку в райкоме партии. Получена первичная информация об аморальном поведении и стяжательстве отдельных работников партаппарата.

Наивный молодой человек! О таких разработках полагалось докладывать начальнику как минимум один на один в тиши кабинета. Присутствовавший на совещании заместитель начальника Ленинградского управления КГБ взорвался:

— Кто дал вам право этим заниматься? Органы государственной безопасности — это вам не полиция нравов, а партийные органы — не объект нашего контрразведывательного внимания. Я вам приказываю эту вашу задумку немедленно выбросить из головы и прекратить сбор такого рода информации, а начальнику райотдела завтра мне лично доложить, что у вас отсутствуют возможности в райкоме.

Наказывать оперативного работника не стали[3]. Чекистам не нравилась их подчиненная по отношению к партийным чиновникам роль. При Хрущеве партаппарат вывели из-под контроля госбезопасности, запретили вербовать партийных работников и следить за ними. Чекисты считали это ошибкой. Мечтали о тех временах, когда все ограничения будут сняты…

О чем именно говорили тогда между собой молодые чекисты? Кто из вождей им нравился? Что они думали о своем председателе Юрии Владимировиче Андропове, которым в комитете многие восхищались?

У меня была возможность спросить у Путина, что он думает об Андропове. Разговор проходил в резиденции Владимира Владимировича в Ново-Огарево. День был прекрасный, теплый, солнечный. Путин, который и так не страдал от избыточного веса, сумел тогда сбросить еще несколько килограммов и пребывал в отличном настроении. Вопросу об Андропове нисколько не удивился.

— Андропов был человеком, с которым ассоциировались надежды на что-то доброе, на улучшение нашей жизни, — сказал он мне. — Казалось, что он способен изменить нашу жизнь. Потом, правда, стало ясно, что он имел в виду скорее косметические перемены, наведение порядка. Помните, проводились облавы. Но мое отношение к нему не меняется с течением времени.

— Вы скорее говорите о той поре, когда он ненадолго стал руководителем государства, все помнят именно этот момент. А что вы, Владимир Владимирович, думали об Андропове, когда он был председателем Комитета госбезопасности?

— Знаете, именно с приходом Андропова я связываю установление социалистической законности. Многое изменилось именно после его назначения председателем комитета. Кстати, эта законность была не хуже других…

Я уточнил:

— А что вы тогда между собой говорили о председателе?

— Вы имеете в виду те годы, когда я служил в КГБ? — переспросил Путин.

— Да, мне интересны ваши личные впечатления того времени. Как вы тогда в своем кругу его оценивали? Что для вас было самым важным?

— Ну, мы в ту пору не очень распространялись на эту тему…

В разведке Сергей Борисович Иванов преуспел больше своего друга. С 1981-го по 1998-й он прошел путь от рядового оперативного уполномоченного до первого заместителя начальника европейского управления разведки. Работал в Финляндии и ожидал командировки в более крупную страну. Но в 1985 году ушел к англичанам полковник Олег Антонович Гордиевский, исполнявший обязанности резидента внешней разведки в Лондоне, и выдал всех, кого знал в шестом (англо-скандинавском) отделе первого главного управления КГБ. Пострадали многие разведчики, им закрыли въезд в западные страны. Некоторым из них и по сей день англичане не дают визы.

Иванова послали в Кению. Надо полагать, это было большим огорчением. Работать в Африке менее интересно, чем в Европе. Путин, став директором ФСБ, уговорил Иванова перейти в контрразведку. Сергей Борисович в августе 1998 года стал заместителем директора, руководил департаментом анализа, прогноза и стратегического планирования.

Возглавив правительство, Путин решил пересадить Иванова в свое прежнее кресло секретаря Совета безопасности. Владимиру Владимировичу понадобилось три месяца, чтобы убедить Ельцина и его окружение отдать эту должность его человеку.

Вообще говоря, функции Совета безопасности весьма туманны и зависят от настроений президента и личности секретаря Совбеза. Имелось в виду превратить аппарат Совета безопасности в мозговой центр разработки новой стратегии для нового президента. Самое заметное, что смогли предложить стране подчиненные Иванова, — это доктрина информационной безопасности. Когда страна отчаянно нуждалась в борьбе с нищетой, в подъеме экономики, в решении чеченской проблемы, Совет безопасности был страшно озабочен тем, что наши люди слушают «Голос Америки» или радиостанцию «Свобода».

Иванову было позволено высказываться по ключевым политическим вопросам. И его жесткие заявления больше всего напугали либерально настроенную публику. В какой-то момент Сергей Борисович, дабы улучшить свою репутацию, дал сразу несколько интервью и рассказал о своей трудной жизни: у него типовая трехкомнатная квартира, машина, правда, со спецсигналом, но он тоже страдает от пробок, и в подъезде у него лампочки разбиты, да еще и оба лифта не работают…

Наверное, секретарь Совета безопасности хотел продемонстрировать свою скромность, показать, что он такой же, как все. Но у нас в городе очень многие прекрасные и заслуженные люди, проработавшие всю жизнь, не имеют ни трехкомнатной квартиры, ни машины. А что касается разбитых лампочек, то возникла простая мысль: может быть, Сергею Борисовичу Иванову сговориться с соседями и вкрутить лампочки в собственном подъезде? Начать с малого. Так появится опыт благоустройства, необходимый для реформирования всей нашей страны…

Иванову пророчили пост премьер-министра. Но Путин неожиданно сузил сферу его деятельности, назначив министром обороны и поручив ему сложнейшую военную реформу. Новый министр справедливо заметил:

— Еще работая в Совбезе, я пришел к выводу: либо мы начинаем военную реформу, либо получим большую дряхлую армию со страшной дубиной в руках — слепую, глухую и старорежимную.