Книга Казнить Шарпея - Максим Теплый

– Я понял. Я все понимаю с первого раза. К тому же у меня отличный слух. Если она имеет такую пленку, то вам хана! Но я-то тут при чем?

– А при том, дорогуша, что у меня на даче мощнейшая защита стоит, видеонаблюдение, охрана по периметру, собаки-убийцы бродят, глушилки всякие. Только вы могли на себе, на теле вашем драгоценном, принести «жучка»!

– Слушайте! Я вам не «дорогуша». Называйте меня просто, «товарищ Дибаев», коли вам не нравится Николаем Алексеевичем величать. Или так: «ваше превосходительство»... – Дибаев откровенно демонстрировал высокомерие, и его знаменитая губа упрямо ползла вниз в знак полного пренебрежения к собеседнику. – И заодно не порите чушь! Я не планировал в тот день ехать к вам, я ехал по вашему неожиданному звонку, не зная о теме предстоящего разговора, а значит, пасли не меня, а вас! И кстати, откуда у вас информация о том, что эта дама что-то пронюхала?

– Мы ее уже месяц слушаем. Она мою службу зацепила и роет...

– Ну, тогда вопрос снят. – Дибаев злорадно ухмыльнулся: – Прокололись вы, Петр Анатольевич! Вы! Заговорщик наш!

– Час от часу не легче! – Удачник явно не хотел дальше собачиться с Дибаевым, понимая, что тот прав. – Она передала пленку нашего разговора некоему Каленину. Мы засекли их контакт. Правда, на записи, которую она имеет, нет основной крамолы. Одни намеки, понять что-либо невозможно.

– Тогда чего вы беситесь?

– Эта баба уловила главное. Интуитивно уловила. Догадалась, хотя на пленке ничего такого не прослушивается. Да еще этого друга своего просветила. Там, правда, остались слова про ваше премьерство, но, вырванные из всего разговора, они непонятны.

Дибаев молча разглядывал Удачника, давая ему возможность и дальше оправдываться и все глубже ощущать собственную вину. Он медленно, но неуклонно брал реванш за все свои многолетние унижения, и поэтому, прослушав лепет Удачника еще минут пять, снисходительно произнес:

– Да-да, ваше беспокойство по поводу нестандартного поведения птиц я помню. Для начала прошерстите свою охрану. Без ее содействия сквозь ваши охранные редуты вряд ли кто-то мог проникнуть. Во-вторых, не психуйте. Надо эту парочку максимально быстро нейтрализовать. Буквально в течение суток. Вряд ли эта ваша барышня полезет с непроверенными фактами наверх. Да и Каленин тоже. Я его немного знаю. Он из породы вышколенных аппаратчиков. Он, кстати сказать, был посредником в переговорах с этим Игнатовым, которого вы, видимо, на роль палача определили. Мне так доложили. И знаете кто? Руководитель секретариата Шарпея. – Дибаев высокомерно усмехнулся. – Сейчас надо быстро сделать так, чтобы они оба замолчали.

Удачник внимательно посмотрел на Дибаева:

– Вы намекаете на то, что их надо... – Удачник замялся, —надо как-то убрать?

– А у вас есть другое решение? Тогда ждите, когда эта баба созреет для решительных действий. Прорвется напрямую к Шарпею, например. Отличная, кстати, идея! Только скорее всего не она, а этот человек с безумным именем пробьется к Президенту и поделится с ним своими сомнениями. Шарпей подумает-подумает, да и даст команду своим абрекам тряхнуть нас, грешных, до самых шпор. Вы, я слышал, страдаете этим редким заболеванием. Обувь специально подбираете?

Дибаев упивался возможностью унижать Удачника и говорить ему гадости. Тот потел лысиной и не походил на того самоуверенного и циничного весельчака, каким его привык многие годы видеть Дибаев.

– Нет. Не думаю, что эти двое решатся на какие-либо серьезные действия, – тихо произнес Удачник. – Зачем им это? Да и текст на пленке всегда можно представить как пьяный бред.

– Отчего же? Вы были очень убедительны. Это я, можно сказать, был не в себе...

– Там есть пара сомнительных фраз, прозвучавших относительно четко, – продолжил Удачник, не обращая внимания на колкости Дибаева. – И яркий сюжетец про ротвейлеров. Вырванный из контекста, он выглядит как мое желание, простите великодушно, поиздеваться над вами.

Удачник, как ни пытался, не мог скрыть смятения и терзавших его сомнений. Он откровенно искал поддержки у Дибаева, который холодно и презрительно продолжал разглядывать его в упор.

– Петр Анатольевич! Вы же сами не верите в то, что говорите. Раз эта дама отважилась слушать вас, да еще, судя по всему, противозаконно, рискуя репутацией и должностью, значит, она взялась за вас всерьез! А вдруг за вами никаких грехов нет, а она попалась бы на прослушке? Это же тюрьма! Кандалы, можно сказать! Вериги! Повод, видно, вы ей дали службой своей беспокойной! Такой веский повод, что слабая женщина пошла на безумную авантюру: самого Удачника взяла на прицел! Небось денежки бюджетные не по назначению тратили? А? Гений вы наш финансовый?

– Что вы юродствуете, Дибаев? Вас это тоже касается!

– Касается! Согласен. Только я ничего не знаю. Дурака валял, когда вас слушал. Вискаря перебрал! Спьянился! Значения вашему бреду не придал. А теперь вот осмыслил все. Теперь, может, плюну на все да пойду в ФСБ своими сомнениями делиться. Мол, сбрендил наш Петр Анатольевич! Несет невесть что: про заговор, про американцев разнелюбых! Авось меня и поощрят за отвагу и бдительность! Как вам такой сценарий, дядя Петя?

На Удачника было жалко смотреть. Он съеживался при каждой следующей фразе Дибаева. И даже ехидное «дядя Петя» его, казалось, не задело.

– Неужели другого выхода нет? Только...

– Нет! – жестко оборвал его Дибаев. – Жизнь на кону! Ваша! Да и моя! Кто, кстати, играет в этом тандеме правдолюбцев главную скрипку?

– Бес их знает! Этого чудака из Думы мы рядом с ней впервые засекли. Ей, судя по всему, пойти не к кому! Вот она ему пленку и отдала.

– Дети есть?

– У кого?

– У них, Петр Анатольевич!!! У них!!! Про ваших я и так все знаю! Один в Израиле, другой в Штатах. Говорят, сильно бедствуют!

Удачник вяло отмахнулся:

– У него – сын от первого брака. Он живет с матерью где-то не в Москве. У нее тоже двое. Младшему лет семь, старшему, кажется, шестнадцать.

– Ну вот и займитесь ими. Младшим в особенности. Нажмите на материнскую любовь, и лучше побольнее! Ей этого будет достаточно. Ну а Че Гевару этого лучше сразу обезвредить. У него могут оказаться неожиданные связи и каналы выхода наверх.

Удачник внимательно взглянул на Дибаева:

– Вы так спокойно и уверенно говорите об устранении человека, будто вам это не впервой.

– А мне себя больше жалко, чем его! Вы подставились, вы и расхлебывайте! И потом, я не говорил «устранить»! Это вы применили сей термин. Я говорил «нейтрализовать»! Обезвредить! Может быть, вы его памяти лишите. Или подкупите. Усыновите, наконец! А? Хорошая мысль! И к бедствующим детям его. В Америку. На стипендию папину в двадцать пять тысяч «зеленых» ежемесячно! Хватит ныть, Удачник! – Дибаев ставил жирные восклицательные знаки в диалоге со своим многолетним мучителем. – Ступайте царствовать! Так, кажется, напутствовали царя Александра Первого душегубы, прикончившие его папашу? Вот и вы ступайте!