Книга Медовый месяц - Эми Дженкинс

Я немного подумала об Алексе – но не по-настоящему. Как будто у меня был ограниченный обзор – как если бы что-то оказалось так близко ко мне, что невозможно было на этом сфокусироваться или охватить целиком, а отойти, чтобы получить перспективу, никак не удается.

Я прошла несколько миль, разулась и зашлепала по воде, а потом вернулась по своим следам обратно. Я послала несколько факсов, сделала несколько записей и дозвонилась до нескольких человек. Легендарный кинорежиссер впечатлял ничуть не меньше, чем пляж. Он напоминал восторженного шестилетнего мальчугана с очень светлой головой. Если ему когда-нибудь надоест кино, подумала я, почему бы ему не стать гуру? Он вызывает у людей желание служить ему.

Мак вспомнил старые времена и стал очень экспансивным. Он не смел закурить в легендарном пляжном домике и потому вообще не курил – так у него бывает, когда запах кассового сбора шибает ему в голову. Вместо курева он подсел на кока-колу и, поясняя свою точку зрения, возбужденно размахивал банкой.

Позднее выяснилось, что вечером оба приглашены на большую тусовку в городе. Легендарный кинореж сказал, что не в состоянии ехать на автомобиле, и Мак велел мне заказать вертолет. В таком он был расположении духа.

Таким образом, уже через пару часов я оказалась на довольно случайной тусовке в офисе одного из крупнейших американских журналов. Офис располагался в пентхаузе, и вид оттуда открывался живописный: солнце только что село за Гудзон, и его оранжевое кроваво-грязное послесвечение бросало отблески то на один небоскреб, то на другой. На тусовке не протолкнуться было от маленьких черных платьиц и миниатюрных сумочек с блестками. Да еще тележки с напитками автоматически кружили по помещению и спрашивали механическим голосом: «Не желаете ли выпить? Все, что не убивает, делает нас сильнее!» – или: «Прочь с дороги!» – если вы оказывались у них на пути.

Оказаться на тусовке, куда тебя, собственно, никто не приглашал, – это в лучшем случае странное ощущение. Оказаться на тусовке, куда тебя никто не приглашал, да еще в чужом городе, когда твоя жизнь лежит в руинах, – это поистине тяжелая работа. Только я задумалась, не пойти ли посмотреть фильм, как нагрянула лихая троица. Меня приветствовали, как вернувшегося блудного сына.

– Кажется, скоро придет Леонардо, – сказал Пол.

– Божемой, – откликнулась Флора.

– Я с ним спала… Барахло, – сказала Делла. Было мило видеть их всех. Но мой внутренний регулятор яркости, высветивший на пляже кое-какие привлекательные линялые цвета, вскоре вернулся к черно-белому изображению. Я сказала, что хочу сходить в отель посмотреть, нет ли там каких-нибудь признаков Эда. Флора уже проверяла. Нет. Я сказала, что мне все-таки лучше уйти. Никто не стал спорить. Все же у них было ко мне кое-какое сочувствие.

Я протолкалась сквозь лес бедер, локтей и сумок, двигаясь так, чтобы никто не стоял на моем пути. Когда я наконец спустилась по лестнице в холл, то увидела обширный мраморный зал с фонтанами, деревьями, вышибалами и улыбающимися швейцарами, а за ними – вереницу стеклянных дверей на улицу. Наверное, прошел дождь, поскольку огни с дороги красными пятнами расплывались в стеклянных дверях.

Я увидела стоящего на тротуаре человека; огни из дома выхватывали его покрытые изморосью волосы, а когда он обернулся и открыл дверь, я ничуть не удивилась, узнав Алекса.

Он шел ко мне. На нем был смокинг – меня убивает, как в Нью-Йорке одеваются.

Я сказала: «Добрый вечер» – что, мне показалось, вполне соответствовало формальности случая.

За спиной у Алекса возникла Черил.

– Привет! – воскликнула она, словно была вне себя от радости видеть меня. Серьезно. – Вы следите за нами? Подстерегаете? Эй, – сказала она, хватая меня за локоть и уводя в глубь здания, – я только что видела на улице вот такого толстяка. Невероятно ТОЛСТЫЙ! Заполнил собой весь тротуар.

– Я думала, вы уехали в свадебное путешествие, – проговорила я не очень убедительно.

– Свадебные путешествия существуют для удовольствия, верно? – ответила она.

– Верно, – согласилась я.

– А мы получаем удовольствие прямо здесь, в городе.

К этому времени мы уже дошли до лифта.

– Вообще-то, я собиралась уйти, – сказала я.

– О нет, останьтесь, – ответила она. – С вами так забавно.

И вот я снова на тусовке. Но не пробыла я тут и полминуты, как ко мне возвращается здравый смысл. Меня не должно здесь быть. Я выпиваю пару коктейлей. Мне не следует этого делать, доходит до меня. Здравый смысл отступает. Я танцую. Мне не следует этого делать, доходит до меня.

«И вот любовь наконец пришла, и я благодарю Бога, что живу». Ладно, послушайте, я не говорю, что во всем случившемся виноваты слова из песни. Я этого не говорю. И однако же убеждена, что, если мы приведем суду все свидетельства, если расследуем и беспристрастно разберем все обстоятельства, мы вынуждены будем допустить, что слова песни оказали свое воздействие. Именно так.

В свою защиту: не понимаю, как это, кормясь чувствами попсовых песен более двадцати лет, я совершенно избегала их влияния.

«Мой первый, мой последний, мое все, я не могу жить без тебя, я буду всегда тебя любить и буду рядом где бы ты ни был, – ты слишком хорош, чтобы быть правдой, я не могу оторвать от тебя глаз». Я хочу сказать, что подобное звучит постоянно, но в ту ночь я услышала эти слова как будто впервые. До меня вдруг дошло, о чем это все. Я с некоторым удивлением поняла, что слишком долго была очень замкнута. Я ощутила в песне всепоглощающее томление и тоску, и они эхом отозвались в моем сердце.

Я танцевала сама по себе. Три глотка моего третьего коктейля – и я обнаружила, что меня кружит в вальсе большой коренастый пьяный парень; меня ошеломила странная смесь алкоголя и лосьона после бритья в его дыхании и густые волосы на шее. У меня было чувство, что он много занимался спортом, был членом мафии или что-то в этом роде. А потом он споткнулся, и мой коктейль упал на пол. А потом я почувствовала, что где-то рядом Алекс, и, вырвавшись из захвата коренастого парня, повернулась к Алексу. Парень, кажется, перехватил мой взгляд, потому что пробормотал что-то презрительное, я не расслышала что, а Алекс что-то сказал в ответ. Потом я поняла, что коренастый парень слегка ударил Алекса, отчего Алекс попятился.

Я увидела направлявшуюся к нам Черил. Поняла, что и Алекс увидел ее. Он повернулся и скользнул прочь сквозь толпу.

Рядом со мной материализовалась Флора.

– Тебе лучше держаться от него подальше, – проговорила она, глядя вслед Алексу.

– Я никогда С НИМ и не была, – ответила я.

– Не очень повезло парню.

– Ты так думаешь? – сказала я, трезвея.

– В любом случае не ходи туда, – проговорила Флора очень сурово.

Я направилась было за Черил, которая пошла за Алексом, но она потеряла его из вида. Я обогнала ее, пробралась через сборище и пошла по коридору. Остановилась, как мне показалось, возле мужского туалета, но, когда взглянула на дверь, обнаружила, что на ней стоят рядом две фигурки – мужчины и женщины. Я подумала, что это, возможно, знак. То есть я поняла, что это знак на двери, – но подумала, что это еще и знак свыше. Мимо меня прошла какая-то женщина, и я сообразила, что это унисекс. Я раньше слышала о таком. А теперь вошла.