Книга Маринкина любовь - Наталья Воронцова

— Да ладно, я сам смогу… Я, — залепетал Димка, но Смелов жестом пригласил Маринку к себе, и она послушалась его. После падения колени и локти саднили, ощущения были самые неприятные.

— Боря прав…

Дальше до реки ехали спокойно, без всяких приключений. Бросив велосипеды на берегу, ребята сразу побежали купаться. Пока они плавали наперегонки, Маринка плескалась в теплой воде у самого берега. Рядом сновали маленькие, верткие рыбки, гибко извивались водоросли. В речной воде ранки быстро перестали саднить, настроение у нее снова улучшилось. Наплескавшись вдоволь, она вылезла на берег и помахала Димке с Борькой:

— Эй, только не заплывайте далеко! Течение очень сильное!

— Все в порядке, не бойся! — Димка помахал ей в ответ. Маринка растерлась махровым полотенцем, сняла мокрый купальник и снова натянула футболку и брюки. Ребята вдруг исчезли из ее поля зрения, — наверно, уплыли вниз по течению, за излучину реки. Она села на траву и принялась раскладывать на газетке бутерброды: сейчас вылезут, голодные…

И действительно, где-то через полчаса совсем рядом послышался Димкин задорный смех: они с Борькой выходили из воды. На фоне высокого, загорелого, мускулистого Димки идущий медленно вслед за ним Борька казался невысоким и слегка полноватым. К тому же по его бледной коже было видно, что на солнце он не был как минимум несколько лет… Маринка испытала вдруг прилив почти физического восхищения Соловьевым, его пружинистой походкой, стройной фигурой в искрящихся капельках воды… Именно так в ее представлении должен был выглядеть бог красоты Аполлон. В это мгновение она отчаянно гордилась Димкой!

— Вытирайтесь, мальчики! — Маринка была уже наготове с большим махровым полотенцем. Соловьев поймал ее восхищенный взгляд и нарочно поиграл мускулами.

— Мне не надо, я так, меня солнышко любит! — весело сказал он. — А вот Борька пусть вытрется. А то он устал и к тому же замерз… И вообще, мне кажется, что он едва доплыл обратно с того берега. А расстояние-то пустячное!

— Вы что, плавали на тот берег? Это же далеко и опасно! — поразилась Маринка.

— Да, а что такого? Ты же знаешь, я как рыба в воде…

Борька между тем молча взял полотенце и сел в траву. Только сейчас Маринка обратила внимание, что он действительно весь дрожит и бледен как полотно. Она быстро подсела к нему:

— Зачем ты поплыл? Скажи, тебе плохо? Дима, ты соображал вообще, что делаешь? Просто как дети!

— Нет, все нормально, — попробовал улыбнуться Борька и откинулся в траву. — Я действительно давно не плавал… Исправлюсь!

Пока Смелов отдыхал, Димка с аппетитом умял несколько бутербродов и прямо в мокрых плавках полез на дерево за черемухой. Она как раз начала поспевать. Маринка сидела рядом с Борькой и гладила его по руке:

— Вот ты меня напугал… Это Димка плавает тут все лето, а ты! Зачем ты за ним поплыл? Что за глупые соревнования? У нас река такая опасная, водовороты… Тут как-то лодка с рыбаками перевернулась, так ни один не выплыл.

Смелов молчал и задумчиво смотрел в высокое голубое небо.

— Может быть, правда, ни к чему все это, — наконец медленно сказал он. — Может быть, так даже лучше, что ничего не получилось…

— Боря, что ты имеешь в виду?

— Это я так, себе. Не бери в голову! Все хорошо!

В этот момент пришел довольный, улыбающийся Димка с полными горстями черемухи. Он вывалил их на газетку перед опечаленной Маринкой:

— Угощайтесь! Первые ягоды — самые сладкие. А то потом их птицы поклюют…

Смирнова смотрела на Димку и думала о том, как причудливо рисует круги время. Ей совсем недавно казалось, что Димка изменился, а сейчас — он как будто снова тринадцатилетний пацан, лазает на дерево за первой черемухой и угощает ее! Она взяла несколько ягодок. От терпкого вкуса ягод язык мгновенно стал непослушным, деревянным. Маринка улыбнулась. Она тоже почувствовала себя тринадцатилетней.

— Ребята, пошли играть в бадминтон! — весело сказала она и легко вскочила на ноги. — Кто со мной?

— Димка пусть идет! — с легкой грустью сказал Борис. — А я здесь немного посижу, черемуху попробую, на небо посмотрю… Красиво все-таки тут! В Москве все не так!

— Вот-вот, и я так считаю, поэтому и уехал из столицы, а потом и из Нью-Йорка, — сказал Димка и взял ракетки. — Отдыхай хорошенько, пловец! Маринка, пошли, что ли!

Они отошли на ровную полянку шагах в пятнадцати от места, где сидел Борис, и стали играть. Смелов, прищурившись на солнышке, наблюдал за ними с пригорка. Как обычно, Маринка все время проигрывала своему противнику. Она хоть и была легкой и подвижной, но за Димкой в спортивных играх угнаться было невозможно. Воланчик летал туда-обратно просто с космической скоростью, соловьевские подачи все были с вывертами: то низко, то высоко, то в сторону… Маринка бегала по полянке, подпрыгивая и наклоняясь, как заводная.

— Я уже устала, — пожаловалась она минут через двадцать, вытирая с лица пот. — Дим, давай Борьку позовем. Поиграй с ним!

— Нет, еще немного! Вот закончим эту игру, а потом еще с Борькой поиграю! Вы оба такие неспортивные, скучно с вами!

Смирнова с упругим усилием, высоко подпрыгнув, отбила летящий волан и опустила на мгновение ракетку. Дальше события стали напоминать замедленное кино. Подброшенный ею в воздух воланчик летел прямо в Димкину сторону, — Маринкина игра не отличалась изощренностью. Она видела, как Димка мгновенно изготовился, поднял ракетку, готовясь отбить удар, но… так и застыл, словно заснул. Волан долетел точно и шмякнулся в двух шагах от его ног. Димка так и остался стоять с поднятой ракеткой. Маринкина растерянность длилась ровно мгновение.

— Дим, ты чего, Дим? — бросилась она к нему.

В этот момент с пригорка наперерез ей кинулся встревоженный Борька.

— Не трогай его! — крикнул он Маринке.

Та замерла на месте. Смелов подбежал к Димке и попытался опустить его на траву.

— Бери велосипед и поезжай домой! Быстро! — отрывисто приказал ей Борька. — Мы догоним.

Смирнова попробовала что-то возразить, но Смелов уже не обращал на нее никакого внимания. Он нагнулся над Соловьевым и подсунул руку ему под голову. Маринка опрометью побежала к велосипеду, схватила его и, не оглядываясь, на всей скорости поехала в город. Ей было очень страшно.

Димка как ни в чем не бывало заявился к ней только через месяц. Возможно, он приходил и раньше, но Маринки в городе не было — она уезжала на целую смену пионервожатой в лагерь. Были первые числа сентября, только-только начался учебный год. Настроение у нее, как всегда в таких случаях, было приподнятым.

Когда Димка неожиданно засвистел под окошком в ночь на среду, Маринка еще не спала — готовилась к урокам. Самые первые уроки с первоклашками были для нее чем-то вроде священнодействия. Она прекрасно понимала, что именно в эти дни у детей закладывается основа их дальнейшего отношения к школе, учителям, самим себе… Поэтому хотя она и ждала в глубине души прихода Соловьева, все-таки вздрогнула от этого свиста. Неприятное предчувствие змеей царапнуло ей сердце. Следом в окно ударил камушек.