Книга Последний холостяк - Бетина Крэн

– Вот она! – удовлетворенно произнесла старушка, беря в руки миниатюрную фарфоровую птичью клетку, покрытую слоем пыли. – Теперь я все отчетливо вспомнила! – Лицо актрисы просияло. – Он прибыл в Париж, совершая свой грандиозный вояж по Европе, целью которого было увидеть окружающий мир во всем его многообразии. В меня он влюбился до беспамятства, умолял меня оставить сцену и уехать с ним в Лондон, обещал купить мне особняк, даже заговаривал о женитьбе… Но я не согласилась. – Она отвела взгляд.

– Что же вам помешало? – сдавленно спросил Ремингтон.

– Я не желала становиться певчей птичкой в золотой клетке! Такой, как вот эта! – Клео указала рукой на статуэтку.

Граф наклонился и, приглядевшись, увидел в клетке розоватую птичку с хохолком и длинным хвостом:

– Он бы запер меня навсегда, я же этого не хотела. Вскоре я познакомилась со своим будущим мужем. – Она мечтательно улыбнулась и продолжала: – Ройял Фокс свил для меня гнездышко. И когда мне хотелось полетать, он порхал вместе со мной.

Клео потрепала его по плечу и снова занялась уборкой. А он еще долго смотрел на запыленную статуэтку и думал о своем отце и его маниакальной страсти к роковым женщинам. Как сложилась бы судьба Клео, если бы она приняла предложение его отца и, уехав с ним в Лондон, стала бы его содержанкой? Женился бы в конце концов на ней беспутный граф Рутланд? Случись такое, Клео могла бы стать матерью его сына, и тогда и его собственная жизнь, и жизнь Ремингтона Карра стала бы совершенной другой.

Внезапно графа осенило: он понял, что все женщины в мире делятся на два типа – таких, как Гермиона, и других, с натурой Хиллари. Кто-то рождался Карлоттой, а кто-то – Клео… И выбор мужчины во многом зависел от его воспитания и окружения, кругозора и жизненного опыта.

Это умозаключение немедленно породило у Ремингтона другой вопрос: а какого сорта женщина Антония Пакстон? Но как ни ломал граф себе голову, ему не удавалось втиснуть ее в прокрустово ложе своей схемы. И вновь он почувствовал удручающее смятение.

Антония Пакстон умудрялась одерживать победу в невероятно трудных ситуациях, была умна, настойчива, на редкость целеустремленна и дьявольски изобретательна. При необычайно пылком темпераменте она умела скрывать подлинные чувства, всегда контролировала поступки и не терялась в сложных обстоятельствах. У нее на все имелись свои точка зрения и план быстрейшего достижения намеченной цели. Права была тетушка Гермиона, говоря, что Антония лоб себе расшибет, но своего добьется. Впрочем, упрямство этой женщины лишь дополняло ее поразительное здравомыслие.

Он вспомнил и другие слова Гермионы об Антонии – что у нее отзывчивое сердце. Действительно, порой он и сам удивлялся, как чуткость и доброта соседствуют в ней с безжалостностью к врагам и коварством. Череда эпизодов, свидетелем которых он стал, живо возникла перед его внутренним взором: ее добрая улыбка, припасенная для своих подопечных, нежный взгляд на спящую Клео, сентиментальное выражение глаз, украдкой наблюдающих за ним во время обеда, смущение, обида и страсть, исказившие ее лицо после того памятного пылкого лобзания…

В натуре Антонии причудливым образом переплелись черты характера и Карлотты, и Клео, и в этом-то и заключалось ее своеобразие, делавшее ее столь привлекательной и желанной. Соблазнительными формами, трезвым умом и бойким язычком, иногда источающим райский нектар, она завораживала, бесила и возбуждала его так, как ни одна другая женщина. И вот теперь она вдруг показалась в еще одной ипостаси.

Ремингтон вздохнул и покачал головой, потрясенный поразительным выводом, к которому он пришел: Антония Пакстон сумела предстать перед ним именно такой, какой она хотела, – неповторимой, добродетельной, страстной и желанной. Она помутила его рассудок и воспламенила в его жилах огонь вожделения, став для него настоящим наваждением. И ему не оставалось ничего другого, как принять брошенный ею вызов и продемонстрировать ей, на что он способен как настоящий мужчина, джентльмен и лорд.

Для этого требовалось заставить трепетать каждую клеточку ее роскошного тела, пробудить все тайные порочные желания, вынудить распахнуть перед ним двери темницы своей неутоленной страсти, проникнуть в сердцевину ее женственности, засесть у нее в печенках и лишить сна и покоя.

Но прежде следовало умаслить ее, признав свое поражение.

Приняв это решение, Ремингтон повернулся и вышел из кабинета в коридор, откуда направился прямиком к черному ходу, чтобы покинуть дом никем не замеченным.

Глава 11

На другое утро Антония ждала прихода графа, расхаживая по малой гостиной с плохо скрытым нетерпением. После бессонной ночи лицо ее было напряженным и бледным, а руки зябли, хотя в комнате было тепло. Она бы с удовольствием согрелась и укрепила дух бокалом хереса, но не осмеливалась, опасаясь, что Ремингтон учует запах алкоголя и решит, что он сломил ее волю и она запила с горя, и возрадуется, негодяй. Оставалось лишь метаться из угла в угол и кусать от отчаяния ногти.

Она собиралась без обиняков заявить ему, что не видит смысла в продолжении спора, поскольку стало очевидным, что, как бы ни старались ее чудесные помощницы выкорчевать его глубоко укоренившиеся предрассудки, за оставшееся время им это не удастся. К ее величайшему огорчению, он останется при своем прежнем мнении о женщинах, она тоже вряд ли изменит свое отношение к мужчинам после горького опыта, извлеченного из своего непродолжительного, но поучительного общения с ним. В связи с этим нетрудно было предположить, что их пари завершится позорной ничьей. Так есть ли смысл продолжать мучиться?

Примерно такие здравые мысли роились в ее светлой голове, но вся беда заключалась в том, что ее плоть не хотела с этим соглашаться и холодела, как только она думала о том, что спустя пару часов Ремингтон покинет ее дом и больше уже никогда в него не вернется, исчезнув из ее жизни навсегда.

Он прибыл только в десять часов утра, на час позже условленного времени их встречи, жизнерадостный, бодрый и веселый. Отдав трость и шляпу дворецкому Хоскинсу, граф проследовал в гостиную, где был встречен холодным взглядом и упреком хозяйки дома, промолвившей с раздражением:

– Вы сегодня чересчур задержались, ваше сиятельство.

– Виноват, каюсь, – взглянув на карманные часы, непринужденно ответил граф. – Что поделаешь, дела! Приходится решать не терпящие отлагательства вопросы! Вы даже не представляете, сколько у меня хлопот! Надо руководить своими помощниками, проверять их работу, встречаться с арендаторами, просматривать отчеты управляющего поместьем… Адский труд, уверяю вас, миледи. – Он смерил взглядом ее в головы до ног и с ухмылкой добавил: – Но все же куда более изнурительно выбивать ковры, перетаскивать пылесос этажа на этаж и натирать воском паркет.

Антония безуспешно пыталась понять, к чему он клонит. Выдержав паузу, Ремингтон продолжал:

– А возиться целый день возле плиты в душной кухне, чистить картофель, мыть посуду и таскать из погреба тяжеленные кули – просто дьявольская пытка. Правда, штопать белье и пришивать пуговицы тоже чертовски утомительная работенка, от нее можно ослепнуть. Что же до препирательства с мясником на базаре из-за цены куска говядины, так иначе как издевательством это занятие не назовешь.