Книга Темная сторона Солнца - Эмилия Прыткина

– Нет, не помню. Это все произошло так быстро, что я не успел его разглядеть. Какой-то мужчина в очках, но вряд ли я смогу описать его точно.

– Хм, – следователь наморщил лоб и покосился на своего коллегу.

– А чем он вас ударил? – спросил тот.

– Откуда же я знаю, я же говорю – все произошло так быстро, что я не успел ничего разглядеть.

– Ладно, это мы еще выясним, чем нанесли удар. Что у вас в руке?

– Это? – Паронян разжал кулак. – Это старая институтская фотография, я нашел ее в ящике стола и хотел забрать домой.

– Хм, странно. Судя по всему, тот, кто ударил вас, хотел забрать эту фотографию. Как думаете, зачем она ему?

– Не знаю.

– Хм.

В кабинет вошли два санитара с носилками и врач в белом халате.

– Ладно, с этим мы еще разберемся. А пока поезжайте в больницу, – сказал следователь и повернулся к своему коллеге: – Вазген, все тщательно осмотри.

– Хорошо, – Вазген открыл свой чемоданчик, достал из него лупу и кисточку и встал наготове возле стола.

– Пройдемте с нами, – поддерживая Пароняна под руки, санитары положили его на носилки и понесли вниз.

Анна с Сергеем побежали следом. Пароняна уже погрузили в карету «скорой помощи».

– В какую больницу вы его везете? – спросил Сергей.

– А вы кто?

– Это мои знакомые, я хочу, чтобы они поехали со мной.

– Пусть добираются на своей машине, я их в «скорую помощь» не пущу, – важно надулся санитар.

– Мы сами доберемся, – сказала Анна и схватила Сергея за руку. – Пошли.

Они сели в машину и поехали вслед за «скорой помощью», которая, вырулив со двора, включила сирену и понеслась по улице к больнице. Артура Пароняна поместили в отдельную палату. Анна с Сергеем нетерпеливо ожидали в фойе, расхаживая из сторону в сторону по длинному коридору. Спустя какое-то время из палаты вышел врач:

– Мы дали ему успокоительное. Сейчас он спит. Приходите завтра.

– Но… – Анна посмотрела на дверь палаты. – Нам надо поговорить.

– Завтра, дорогие мои, завтра. – Врач похлопал Анну по плечу и скрылся в коридоре.

Они вышли из больницы и направились к машине.

– Поехали домой, Вардитер, наверно, беспокоится, – Анна поправила прическу.

– Надо придумать очередную историю, почему мы вернулись вместе и где портрет Лусине.

– Сочиним что-нибудь. Уверена, что моя бабушка сидит на диване и показывает гостям фотографии Лусо. Знаешь, мне даже жаль, что Паронян не мой отец. Он самый порядочный человек из всех, с кем я встречалась. Такой приятный, благородный. Интересно, какой негодяй хотел его убить?

– Мне самому интересно. Думаю, что мы все-таки докопаемся до правды. Вот увидишь. Я прошу тебя только об одном – независимо от того, удастся тебе поговорить с Пароняном или нет, завтра ты улетишь домой. Я найду твоего отца и непременно дам тебе знать. Договорились?

– Да. Спасибо, ты настоящий друг. Я не знаю, что бы я делала без тебя. Послушай, ты хотел забрать дневник Лусине. Я готова отдать тебе, но прежде мы вместе дочитаем его до конца. Мне важно знать одну вещь, очень важно. От этого многое зависит.

– Хорошо.

Несмотря на то что их не было почти три часа, никто в доме не забеспокоился. Вардитер, сидя на диване с Гором, перебирала фотографии Лусине, Артур курил на балконе, а соседка Вардитер мыла на кухне тарелки, в то время как Гоар накрывала «сладкий» стол.

– Вах, Сергей-джан, ты не уехал, – обрадовалась Вардитер, увидев его.

– Нет, выставку отменили, я решил остаться и проводить Анну.

– Это правильно. Присаживайся рядом со мной, я тебе кое-что покажу. Смотри, это детская фотография моей Лусине. А вот рядом Арев. Так сразу и не отличишь, кто из них кто.

– Красавицы, – сказал Сергей и подмигнул Анне: – И все-таки даже в детстве ты была другой.

Глава 13ПЯТАЯ ЗАПИСЬ ИЗ ДНЕВНИКА ЛУСИНЕ

19 декабря

Прав был тот, кто сказал, что человек подобен скотине, которая рано или поздно привыкает к любым условиям. Я уже смирилась с отсутствием горячей воды, света и отопления. Привыкла к печке-буржуйке и керосиновым лампам. К свечам, которые сгорают раньше, чем ты успеваешь почистить зубы. К однообразной и скудной пище, состоящей преимущественно из макарон с тушенкой, сига, дешевого сыра и хлеба. К тусклому «левому» свету, к отсутствию телефона, к диктору, чье изображение дергается на экране телевизора из-за нехватки напряжения в сети. Но есть одна вещь, к которой я никак не могу привыкнуть. Каждый вечер я ложусь в постель одетая и, согревшись под шерстяным одеялом, начинаю стаскивать с себя одежду. Сначала я снимаю юбку и свитер, потом колготы. Укутавшись потеплее, я засыпаю, а утром ритуал повторяется, но уже в обратной последовательности. Я натягиваю шерстяное трико и домашний свитер, бегу в ванную, моюсь холодной водой, стуча зубами и ежась от холода и сырости. Единственное более или менее теплое место в квартире – кухня, в которой стоит печка-буржуйка. Но на кухне практически безвылазно сидит Артур, поэтому я стараюсь заходить туда как можно реже.

Ночью выпал снег и ударил сильный мороз.

– Транспорт не ходит, на дорогах гололед, – сказал Гор, доставая из рваного мешка покрытые льдом деревяшки. – Ты, Лусо, вряд ли доедешь до института.

– Пойду пешком.

Мой бедный брат ходил за топливом, пока его отец грел задницу у печи и пил кофе.

– Вот еще, – фыркнул Артур, – один день можно и дома посидеть. Помогла бы матери с уборкой.

– Я не могу, у меня сегодня зачет, – соврала я. – Поэтому я все-таки пойду пешком.

Я быстро собралась и, улучив момент, когда Артур пошел в ванную, пулей вылетела из квартиры. На остановке толпились люди. Их становилось все больше и больше. Три автобуса стояли друг за другом, но никто из водителей не решался ехать по скользкому спуску. Наконец один из них, самый отчаянный и жадный, подошел к дверце и крикнул: «Я поеду до вокзала!»

Что тут началось! Увы и ах, но у большинства людей в нашем городе нет понятия очереди. Ты можешь прийти первым, но сесть в автобус последним. Увидев приближающийся автобус, люди, минуту назад мирно беседовавшие, словно сходили с ума и мчались к нему, забыв обо всем на свете. Так случилось и на этот раз. Расталкивая друг друга, все кинулись к автобусу. Самыми резвыми оказались студенты и молодые мужчины. Они бежали впереди, скользя по льду, как на коньках. За ними, переваливаясь с ноги на ногу, скакали люди постарше. Женщины, балансируя руками, часто-часто семенили на каблучках. Автобус набился за считанные секунды, но толпа оставшихся не унималась. С криками: «Подвинься, ара!», они подталкивали пассажиров и втискивались внутрь.