Книга Машины Российской Империи - Иван Крамер

– Графья такое едят? – осведомился Заяц.

– Графья все едят. – Первым делом я откупорил флягу и сделал пару глотков кисловатого слабого вина. – И я не граф. Тебя никто не видел по дороге сюда?

Он помотал головой, достал свой сломанный нож и взялся за колбасу, но я отобрал ее.

– Не надо, я сам.

Приоткрыв рот, Заяц уставился на ножик-расческу. Я порезал колбасу, положил на холстине, взял кусок, разломал хлеб и принялся есть. Видя, с каким аппетитом я уминаю все это, он сказал гордо:

– Я жратву в камбузе украл. Кок там дрыхнет в гамаке, так храпит, аж трясется все.

Решив, что нам пора познакомиться поближе, я спросил:

– Ты давно на этой барже?

– С самого Пресбурга плыву. Деньжат заработать хочу.

– И много платят?

– Ты че, гроши вообще! – отмахнулся Заяц и простодушно добавил: – Я обкрасть капитана хочу, ну или помощника, или кого еще… то есть хотел, а потом эти двое появились, вот я их решил обкрасть. Они ж богатеи, сразу видно, хотел стырить побольше всякого, в узелок связать и с борта – шасть! До берега плыть.

– Но теперь передумал?

– Конечно. Теперь же ты здесь.

– А откуда ты? Говор у тебя французский.

– Так с Парижу. А ты откуда? Не с Парижу, я точно вижу. Не такой ты. С Лондо́на?

Я неопределенно пожал плечами:

– Вроде того. Как к тебе обращаться, имя-то у тебя есть?

Он засопел, быстро глянул на свое левое запястье и сказал на французском:

– Lapin et tous.

– Ce n’est pas le nom, – строго ответил я и снова перешел на английский. – Это не имя, а прозвище.

– Так меня зовут! – с непонятной страстностью заявил он, схватил кусок колбасы, вцепился в него крепкими зубами и зачавкал.

– Ну, ладно, значит, Заяц, – заметив, каким напряженным стал мальчишка, я решил сменить тему. – Куда плывет эта баржа?

– Так на юг же, – он махнул рукой, потом схватил флягу у меня из рук и сделал большой глоток. Вино потекло за грязный воротник.

– Это понятно, но докуда именно?

– До самых Карпат. Так матросня бает.

– А чье это судно?

– Капитана, – он вернул мне флягу. – Разве не знаешь? Мистер Петер, он ее хозяин. Берет груз всякий. По Дунаю много таких ходит. Разный груз, из разных мест, в другие места возят, с этого деньгу имеют.

– Петер, значит… венгр?

– Ага. А ты кто все ж таки, граф? По-моему, ты и не британец совсем. Ирландишка, может? – и поскольку я, приложившись к фляге, не ответил, Заяц продолжал спрашивать: – Ты скажи, ты что тут делаешь, почему прячешься? А то те двое, они вроде тебя. Ну, те, в чью каюту мы… Хотя они не такие графья, ты сразу видно, такой, – он провел рукой по лицу, – тонкий, а они нет, они не такие. И волоса у тебя белые.

– Двое господ, – повторил я. – Один усатый, второй гибкий, так?

– Вот, точно! Знаешь их? – он подобрался, пытливо уставившись на меня, будто приготовился услышать захватывающую тайну. – Ты ж не просто так в их каюту залез, ну, скажи, скажи! Это я – чтоб грабануть, а ты? Графья так не грабят!

Я помолчал, затем ответил, внимательно наблюдая за ним поверх фляги, которую держал у рта:

– Эти двое – убийцы, и я за ними слежу.

Глаза Зайца распахнулись, он обеими руками вцепился в свою шевелюру и замер, уставившись на меня. На подвижном, выразительном лице его отразилось сложное сочетание чувств: разом жгучий интерес, тревога, возбуждение и желание помочь. А еще – радость, будто случилось нечто, чего он давно ждал и чему теперь обрадовался.

– А они кто, граф?! – выдохнул он, качнувшись ко мне. – Кого они убили?!

– Моих родителей, – сказал я.

Дыхание у него перехватило, Заяц подался назад, глаза закатились, будто он собрался упасть в обморок. Я даже вытянул руку, чтобы придержать его, но он закачался из стороны в сторону и вдруг снова ухватил себя за кисть левой руки. Сдавил ее, громко сопя, и едва слышно прошептал:

– Убили… родителей…

Я уже понял, что ребенок мне попался впечатлительный, но подобного все же не ожидал. Заяц реагировал слишком остро, в конце концов, мы едва знакомы, какое ему вообще дело до родителей «графа»? Мальчик снова дернул себя за волосы и лихорадочно засипел:

– Граф, я тебе помогу! Что ты хочешь сделать? Убить их, да? Убить гадов! – он стукнул кулаком по палубе, попал по колбасе, та брызнула во все стороны коричневыми ошметками, он не заметил. – Что надо делать, ты только скажи!

Обескураженный этой неистовой реакцией, я осторожно ответил:

– Пока ничего делать не надо. Сейчас я должен прятаться от всех и узнать, куда плывут эти двое. Узнать их планы.

– Следить за ними, да? Следить за ними! Я буду следить, а потом тебе докладывать!

– Ты успокойся, – посоветовал я. – А следить – зачем? Разве что во время стоянок, если будем причаливать, в другое время они никуда не денутся.

– А вдруг на лодке уплывут, и ты их упустишь? Там лодка есть… Нет, я следить буду!

– Ну, попробуй, – сказал я. – Только осторожно. Они настоящие убийцы, а тот, который усатый, очень внимательный, все время смотрит по сторонам. Ты слышишь, Заяц? С ними надо по-настоящему осмотрительно, это не шутки.

Он отмахнулся:

– Я драться умею.

– Не ты один умеешь. Вот те двое, Гаррис с Чубаном, могли тебя по ящикам размазать.

– Видел, да? – засопел он. – Сверху смотрел?

– Да.

– Ничего, я с Гаррисом еще разберусь. Это бриташка из грузчиковой артели, бригадир, знает, что я француз и хочет мою деньгу забрать. Мы друг друга видели в Париже пару раз, он там фармазоном мелким был, а я… Слушай, граф, тут тебя заметить могут. Давай в другое место проведу.

– В какое другое место? – Я достал из кармана платок, и Заяц смолк, приоткрыв рот. Он уважительно наблюдал, как я промокнул лоб, отряхнул руки, вытер платком лезвие ножика, спрятал в расческу и отправил в карман. Встрепенувшись, мальчишка стал объяснять:

– Ближе к носу есть такие длинные ящики непонятные, их в Будапеште грузили. Я между ними логово заделал, тайное, глубокое. Там от Гарриса спрятался вот сейчас, когда он с Чубаном меня хотели побить. Тряпкой занавесил. Ночью же холодно, а там теплее. Давай туда отведу, граф, сейчас поползем? Там точно не заметят.

– Что за ящики?

– А, не знаю. Деревянные.

– Но я там ничего не буду видеть, если это такое глубокое логово, как ты говоришь.

– Не, наверх можно вылезти, оттуда вид – ого какой! Мне сейчас снова идти надо, на рассвете Апатин, там большая выгрузка. Баржа у Петера быстрая, чуешь, как плывем скоро? Он двигуны себе недавно модер… модер-зировал, я слышал, он хвастался боцману: у него теперь самая скорая баржа на всем Дунае. Потому его и наняли эти… убийцы. Им куда-то быстро доплыть надо, токмо я не знаю, куда. В какое-то непонятное место они хотят, боцман жаловался, в такое, куда никто не плавает. Хотя где на Дунае места, куда никто не плавает? Я и не знаю таких! Пошли сейчас в логово, поспишь там. А потом тебе еды еще притащу и питья.