Книга Доктор Вишневская. Клинический случай - Андрей Шляхов

На кафедре Анну ждал сюрприз — вызов в министерство. К заместителю начальника отдела послевузовского профессионального образования Э. Я. Петерсон. Вызов торжественно вручил заведующий кафедрой. Мог бы, конечно, и через Елизавету передать.

— Подготовься как следует, — по-свойски посоветовал Аркадий Вениаминович. — Смотри не сорвись, проблем потом не оберешься. Это тебе не Дымкова…

— Откуда вы знаете про Дымкову? — удивилась Анна. — Пятиминутка закончилась пять минут назад.

— Из астрала, — хохотнул шеф.

«Знаю я этот астрал, — подумала Анна. — Зовут его Владимиром Антоновичем, а фамилия — Виньков. Рысью несется новости рассказывать».

— Ты учти, что проблемы будут не только у тебя, но и у меня. — Аркадий Вениаминович мгновенно стал серьезным и, даже, строгим. — Я хоть и имею кое-какую поддержку, но подставляться лишний раз не хочу. Короче говоря — надеюсь на понимание. Глазки опустить, язычок прикусить…

— …снять трусы и принять коленно-локтевое положение!

— Анна Андреевна! — прикрикнул шеф. — Не забывайтесь! Я пока еще ваш непосредственный начальник…

— И я просто мечтаю, чтобы вы оставались им как можно дольше, — нисколько не кривя душой, сказала Анна. — Вы, конечно, не подарок, но я к вам привыкла.

— Скажи еще — притерпелась, — проворчал Аркадий Вениаминович.

— Лучше — пристрадалась, — поправила Анна. — Не уверена, что есть такое слово, но оно подходит на все сто процентов.

— Иди работать, — Аркадий Вениаминович барственно взмахнул рукой, не то благословляя на свершения и подвиги, не то выгоняя. — И помни о соблюдении трудовой дисциплины, а то вон уже на пятиминутках тебя в пример ставят. А завтра кто-то напишет…

«Послать бы все подальше и уехать в какой-нибудь Малый Волочок или Вышнюю Вишеру, — с тоской и раздражением подумала Анна. — Работать единственным врачом в сельской больнице, иметь далекое начальство в виду, не более того, ставить диагнозы, лечить, ходить на работу пешком, ходить по грибы, ходить по росе босиком, пить парное молоко, есть огурцы с грядки… Что там еще положено делать пейзанам? Виды на урожай обсуждать? Навряд ли — сейчас никто не сеет и не пашет. А — еще из колодца студеную воду пить! Ну это уж непременно! А раз в год встречать какую-нибудь комиссию, поить ее самогоном до невменяемости, и сразу же выпроваживать. Вот это жизнь. Собаку, наконец, сподоблюсь завести и буду уходить с ней на долгие прогулки куда глаза глядят…».

Мечтать о несбыточном очень полезно. Доступный и эффективный способ психотерапии. Анна прекрасно знала, что ни в какую глушь она никогда не поедет и в сельской больнице никогда работать не станет, но отчего же не помечтать? А если уж очень припрет, то можно отпроситься у шефа на пятницу и три долгих дня провести на даче, корпя над какой-нибудь рухлядью. А в перерывах читать Бродского или Шелли. Нет, лучше Бродского, потому что у Шелли нет таких строк:

В горах продвигайся медленно; нужно ползти — ползи.

Величественные издалека, бессмысленные вблизи,

горы есть форма поверхности, поставленной на попа,

и кажущаяся горизонтальной вьющаяся тропа

в сущности вертикальна. Лежа в горах — стоишь,

стоя — лежишь, доказывая, что, лишь

падая, ты независим. Так побеждают страх,

головокруженье над пропастью либо восторг в горах.[33]

— Лишь падая, ты независим… — вслух сказала Анна, закрыв за собой дверь кабинета Аркадия Вениаминовича.

Елизавета оторвалась от монитора и спросила:

— Что, простите?

— Это я так, про себя, — улыбнулась Анна. — Елизавета Витальевна, а вы случайно не знаете такую Э. Я. Петерсон из министерства?

— Нет, — печально взмахнула длиннющими ресницами Елизавета. — Не знаю…

Выглядела она польщенной. Как же — и по отчеству назвали и про кого-то в министерстве спросили.

— Но Аркадий Вениаминович должен…

— У него я боюсь спрашивать, — призналась Анна. — И потом он все равно скажет что-то вроде: «Вот придете — и узнаете». А хотелось бы иметь представление о человеке, который будет меня терзать и мучить.

— Ой, скажете тоже — «терзать и мучить»! — тоном бывалой канцелярской крысы сказала Елизавета. — В министерстве никого не мучают, так — покричат, ножками потопают и все! Представьте, что вас к директору школы вызвали. Вас, Анна Андреевна, вызывали к директору школы?

— Несчетное количество раз, — честно ответила Анна. — Одну, с родителями, с соучастниками по шалостям.

— Значит, у вас должен быть иммунитет! — сверкнула жемчужными зубами Елизавета.

— К этим делам иммунитет нестерильный, — пошутила Анна. — При долгом отсутствии инфекционного начала он начинает слабеть и исчезает. Страшно вспомнить, сколько лет назад меня в последний раз вызывали к директору…

Слабость как сила

— Многодетная итальянка дает интервью репортеру. «У меня, хвала Мадонне, десять детей! Все — мальчики, и всех их я назвала Марчелло, в честь синьора Мастроянни, моего любимого актера!». «Всех одним именем?! Бесподобно!» — восторгается репортер. — «Но как синьора различает их?». «Очень просто, — отвечает мамаша. — Я их зову по фамилиям!».

Рассказав анекдот, Виньков запрокидывал голову и ржал как застоявшийся жеребец. Одновременно косил глазами — все ли смеются. Анекдотов он знал много, очень много. Анна подозревала, что кроме сборников анекдотов Виньков ничего не читал.

— А вот еще… Приходит к кардиологу пациент с жалобами на сердце. Врач с ним беседует, осматривает, снимает кардиограмму, а когда пациент уходит, тяжело вздыхает и говорит медсестре: «Такого безнадежного случая в моей практике еще не было». «Совсем-совсем безнадежный? — удивляется сестра. — А на вид здоровяк здоровяком». «В том-то и дело, — отвечает врач. — Полная безнадега. Бабок у него куры не клюют, и при этом сердце в полном порядке».

— А почему к кардиологу? — спросила порядком захмелевшая Долгуновская. — Почему именно сердце?

Долгуновская вообще хмелела быстро, а сегодня еще и отлакировала шампанское коньяком. На правах — именинницы. Под хоровое исполнение «Happy Birthday to you!» пила шампанское, а после — коньяк, на очередной, неизвестно какой уже по счету, брудершафт с Подосенковым. Лишь бы повод был выпить да поцеловаться.

— Пусть будет — к проктологу, — легко согласился Виньков.

Он был занят серьезным делом. Пододвинул к себе тарелку с пирожками, испеченными главным кафедральным кулинаром Куюкиной, и методично уминал один за другим.

— А почему к проктологу? — не унималась Долгуновская.

— Ай-яй-яй! — покачал головой Подосенков. — Такая юная и уже такая зануда! Сколько тебе исполнилось!