Книга Позолоченный ключик - Наталья Александрова

— Шах, — проговорил Рудольф Андреевич, переставив своего белопольного слона.

Все ясно — противник заманил Маркиза в такую же ловушку, надеясь, что он повторит ошибку старого домушника, сделает самый очевидный ход и защитит короля конем. Но Маркиз отвел короля, пожертвовав конем.

Противник взглянул на него с удивлением и замешкался — он никак не ожидал такого поворота.

— Вот вы как… — протянул он недоуменно и надолго задумался.

Теперь игра шла не так, как он рассчитывал, и у него не было домашних заготовок на такой случай.

Рудольф Андреевич запаниковал, допустил ошибку, и через три хода Лёня поднял на него глаза и торжественно произнес:

— Шах и мат!

— Правда… — Хозяин развел руками. — Ничего не поделаешь! Вы одержали честную и достойную победу. Ну что ж, во всяком случае, я получил большое удовольствие от игры. — Он снова наполнил бокалы, пригубил свой и улыбнулся: — Не спорю, не ожидал встретить в вас такого достойного противника! Не буду просить о реванше — это недостойно. Единственное, о чем попрошу, — возможно, вы еще как-нибудь приедете ко мне сыграть партию-другую. Без закладов, просто так, для удовольствия.

— Почему бы и нет? — Лёня улыбнулся.

— Ну что ж, забирайте шахматы Николая Львовича, вы их выиграли в честном поединке. И задавайте ваши вопросы. Что вы хотели узнать?

— У Николая Львовича была старая записная книжка. — Лёня сразу взял быка за рога. — Небольшая, в черном коленкоровом переплете. Еще месяц назад она была, а когда оглашали завещание вашего соседа, пропала. Не видели ли вы эту книжку? Не знаете ли, куда она могла деться?

Лицо Рудольфа Андреевича напряглось, голос стал суше и холоднее:

— Что ж, я обещал вам ответить — и я отвечу. На первый вопрос — да, я видел эту книжку. Я был у соседа недели за две до его смерти, мы как обычно играли в шахматы, пили коньяк. Вдруг кто-то позвонил Николаю по телефону, возможно, брокер или финансовый консультант. Его спросили о каких-то цифрах. Николай ответил, что не помнит, но посмотрит в своей книжке и сообщит. Извинившись передо мной, он прошел в дальний конец кабинета — туда, где у него был сейф. Открыл сейф, достал из него ту книжку, о которой вы говорите, и продиктовал своему собеседнику несколько цифр. Вот и все, больше никогда я эту книжку не видел. Так что на второй ваш вопрос я отвечу — нет, я не знаю, куда эта книжка могла подеваться. У меня нет на этот счет никаких мыслей или догадок. Извините, конечно, я хотел бы вам помочь, но не могу…

— Что ж, — Лёня развел руками, — обидно, конечно, но на нет и суда нет. Если вы все же что-нибудь вспомните, позвоните мне по этому телефону! — И он передал хозяину плотный картонный прямоугольник, на котором был отпечатан семизначный номер.

— Я помогу вам уложить ваш выигрыш. — Рудольф Андреевич встал, достал с полки шкатулку и начал бережно укладывать в нее фигуры, доставшиеся ему от соседа.

Лёня стал ему помогать. Вдруг одна из пешек, выполненных в виде средневековых воинов-пехотинцев, которых в Германии называли кнехтами, выскользнула у него из рук и упала на пол. При этом голова воина отделилась от туловища и откатилась в сторону.

— Как вы неосторожны… — бросил в запальчивости Рудольф Андреевич. — Смотрите-ка, пешка раскололась…

— Не думаю, что она раскололась, — возразил Маркиз. — Эти фигуры благополучно пережили не одну сотню лет, наверняка за это время их не раз бросали, и они до сих пор целы…

С этими словами Лёня поднял шахматную фигуру и показал ее Рудольфу Андреевичу:

— Смотрите-ка, эта голова отвинчивается, внутри пешки тайник, и в нем спрятана какая-то записка!

Действительно, пешка была пустотелой, как деревянная матрешка, и внутри нее белела бумажная трубочка.

— Ну надо же! — удивленно протянул Рудольф Андреевич. — А мне и в голову не пришло…

— Ну-ка, посмотрим, что там написано… — Маркиз осторожно вытряхнул на ладонь свернутый в трубочку листок бумаги, развернул его и прочитал: — «Имей в виду: Вагиф Шамшиев — это на самом деле Ахмат Рамзанов».

— Вот оно что! — Лицо Рудольфа Андреевича словно окаменело, сросшиеся брови еще ниже опустились на глаза.

— Что это значит? — спросил его Лёня.

— Это значит, что я пригрел змею на своей груди! — ответил хозяин дома. — Но я с самого начала ему не доверял… Выходит, Николай знал о моем зяте больше, чем я сам…

— Вагиф Шамшиев — это ваш зять, — проговорил Лёня, когда молчание затянулось. — А кто такой Ахмат Рамзанов?

И Рудольф Андреевич заговорил.

Примерно пятнадцать лет назад на всю страну прогремело громкое дело о так называемых дагестанских авизо. Какая-то криминальная группировка подделала финансовые документы, по которым крупный московский банк перевел в свое отделение в Нальчике огромную по тем временам сумму — около двадцати миллионов долларов. Впрочем, и сейчас эта сумма выглядит внушительно. В Нальчике деньги были обналичены, после чего бесследно пропали.

Причем денег не нашли не только правоохранительные органы, которые довольно быстро вышли на след организаторов аферы, — их не нашли и сами главари преступной группировки, которые все это задумали и осуществили.

В банке деньги получили три человека, которые должны были доставить их своим хозяевам. Но все трое исчезли вместе с деньгами. Впрочем, через несколько дней труп одного из них с несколькими огнестрельными ранами нашли в овраге на окраине города. Остальные двое пропали бесследно, как и деньги. Одного из них звали Салман Месхиев, второго — Ахмат Рамзанов.

— Так что вы понимаете, какой это человек и какие опасные люди за ним охотятся.

— Интересно… — протянул Маркиз. — Сразу возникает несколько вопросов, и первый из них такой: как ваш покойный сосед узнал настоящее имя вашего зятя?

— Николай Львович был человек бывалый, мы с ним не говорили о своем прошлом, но по всему чувствовалось, что жизнь его потрепала, пришлось пройти огонь, воду и медные трубы. Так что вполне возможно, что он где-то видел моего, с позволения сказать, зятя. Другое дело — как я впустил его в свой дом, в свою семью…

Лёня промолчал, хотя у него такой вопрос тоже возник.

Рудольф Андреевич вздохнул и сам себе ответил:

— А что я мог сделать? В свое время я сделал большую ошибку — разбаловал дочь. Светка у меня одна, мать ее умерла, когда ей было тринадцать лет, и я думал, что раз у ребенка нет матери, то у него должно быть все самое лучшее. Вот она и привыкла получать все, что захочет. Любую игрушку, любую одежку, любое лакомство — ни в чем ей не было отказа. А когда выросла, то же самое — машины, драгоценности… А как увидела этого Вагифа, влюбилась и захотела за него замуж! Я, конечно, был против, пытался ее отговорить, но она меня и слушать не хотела!

— Ох уж эти дети… — сочувственно кивнул Лёня.