Книга Девушка с ароматом ночи - Броди Эштон

Я думала развернуться и уйти. Вечеринка была в разгаре, и меня на ней никто не ждал. Но что со мной будет дома? Эта боль в груди лишь усилится. Даже сейчас она скреблась в легких, раздирая все у меня внутри.

Я повернулась и схватилась за живот.

— Ник? — раздался сзади меня голос Коула.

Я постаралась придать спокойное выражение лицу и повернулась к нему.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, а затем внимательно посмотрел мне в лицо. — Что случилось?

— Ничего, я просто… — У меня перехватило горло, я знала, что если скажу еще слово, то разрыдаюсь.

Он смотрел на меня, и я попыталась успокоиться.

— Мне просто нужен… кто-нибудь.

Он оглянулся, посмотрел через плечо туда, где продолжалась вечеринка, и снова повернулся ко мне.

— Где Юлес?

— Неважно. Я, кажется, помешала. — Я повернулась, чтобы уйти, но он схватил меня за руку.

— Подожди, — он вздохнул. — Скажи мне, что происходит.

Я смотрела на деревянные перила.

Он помолчал, и я потянула рукав, освобождая руку.

— Тебе больно, — сказал он наконец. Я кивнула, не поднимая глаз. — И ты хочешь, чтобы я снял твою боль.

Я подняла голову.

— Я не могу дышать, так болит внутри. Ты можешь сделать то, что сделал тогда на реке? Что бы это ни было.

— Это опасно, Ник.

— Мне все равно.

— Ты не сможешь остановить меня и постепенно перестанешь чувствовать что бы то ни было.

— Я устала чувствовать.

Он помолчал. Затем поднял руку к моей щеке.

— В тебе столько сильных эмоций. Ты так молода. Живая плоть.

— Что это значит?

— Значит, что ты не знаешь, что делаешь. — Он отвернулся и посмотрел в ночное небо, казалось, он говорил уже не со мной. И ни с кем. — Это был эксперимент. Он не должен был сработать.

— О чем ты говоришь?

Коул облокотился на перила балкона и опустил голову. Он долго молчал. Слышно было лишь его тяжелое дыхание. Что-то значительное, казалось, происходило с ним. Наконец он заговорил:

— Тебе лучше пойти домой.

Я всхлипнула. Домой. Где больше нет мамы. Где я не могу взглянуть в глаза отцу. Куда может прийти Джек и сказать мне прямо в лицо, что нашел другую.

— Я не могу пойти домой.

Может быть, в моем голосе было что-то особенное, но Коул наконец взглянул на меня.

— Ник, ты убиваешь меня.

Я поняла, что он уже готов уступить. Я положила руку ему на плечо, и он повернулся ко мне.

— Пожалуйста.

Он поморщился.

— Я не могу сказать тебе «нет». И в этом проблема.

— Но ты мне поможешь?

— Я сниму боль, — поправил он. — Если ты хочешь. Но когда я это сделаю, пути назад не будет. Ты понимаешь?

Я кивнула. Он взял меня за руку и повел в комнату. Квартира была заполнена самыми странными людьми, каких я когда-либо видела.

Мередит бросила на меня неожиданно холодный взгляд и крикнула Коулу:

— Пользуешься ее наивностью?

— Иди поищи Макса, Мередит. Он о тебе позаботится.

— С ней ты не найдешь ответа.

— По-другому тоже не получается.

Она пожала плечами, и мы пошли сквозь толпу по коридору в спальню и там закрыли за собой дверь.

Когда Коул повернулся ко мне, я почувствовала, как тяжесть уходит с души, как паранойя, злость и чувство незащищенности — три незваных гостя, поселившихся во мне, — тают, словно шарик, из которого выпустили воздух, и внезапно я поняла, что мне надо было остаться и выслушать Джека. Я знала его, знала его душу и поняла вдруг, что он никогда не сделал бы мне больно.

— Мне надо идти. — Я попыталась пошевелиться, но мышцы не слушались.

— Пути назад нет, — сказал Коул.

Я пришла к нему, потому что он обладал сверхъестественной способностью снимать боль, но теперь, когда мысли мои прояснились, я подумала, что, вероятно, он может и вселять в меня определенные эмоции. Коул был рядом каждый раз, когда я начинала сомневаться в Джеке. В тот день, когда Джек уезжал в лагерь. В ту ночь на концерте Коула в «Салуне мертвой лошади», когда я думала о Лейси.

— Так это ты сделал? — спросила я его.

— Что сделал?

— Сделал так, чтобы все это произошло.

— Я не могу заставить людей делать то, чего они не хотят, — он на мгновение опустил глаза. — Ты просто почувствовала вкус моих собственных сомнений относительно Джека.

Он снова поднял глаза и начал еще быстрее поглощать мою боль, голова у меня закружилась, стала пустой и легкой.

— Мне надо назад, поговорить с Джеком…

— Расслабься, Ник. Скоро ты даже не вспомнишь, как его зовут.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Сейчас

Дома, ночью. Остался один месяц.

Мои сны о Тоннелях стали более частыми и яркими. Однажды мне приснилось, как мы с Джеком стояли в разных концах коридора в школе. Я шла к нему, протянув руки навстречу, но ноги мои становились все тяжелее и тяжелее с каждым шагом. Пол превратился в вязкую смолу, и прежде чем я успела позвать Джека, меня поглотила тьма.

Я проснулась и вскочила. И почему мне не хватало этой способности видеть сны?

Часы показывали два ночи. Я хотела было лечь обратно, когда услышала какой-то шум. Я замерла, прислушиваясь. Тихий голос звучал где-то недалеко от моей комнаты, так что я встала и пошла на звук, прямо по коридору до комнаты отца.

Дверь была закрыта, но я слышала его голос. Я на цыпочках подкралась ближе и приложила ухо к двери.

— …ты бы знала. Это просто не работает. Если я буду с ней жестче, я рискую снова потерять ее. Или надо мягче? Обращаться с ней как со взрослой… и опять потерять.

Он помолчал. С кем он вообще мог говорить в два часа ночи? Обо мне?

— Ты бы знала, что делать… — сказал он. — Ты всегда знала. Ты могла говорить с ней о чем угодно, и она тоже говорила с тобой.

У меня перехватило дыхание.

— Я хотел бы быть таким, как ты… Я скучаю по тебе.

Он замолчал. Телефон не загудел, разъединяя говорящих. Не щелкнула трубка на аппарате.

Папа говорил не по телефону. Он говорил с мамой, спрашивая совета обо мне. Он действительно верил, что она где-то над нами, видит и слышит нас.

Я поплелась обратно в комнату. Хотела бы я верить, что мама где-то есть, что с ней можно поговорить, как говорил папа. Хотела бы я поговорить с папой так, как говорила с мамой, но у нас были не те отношения. Не из-за того, что мы делали что-то не так. Иногда близости просто нет.