Книга Последний английский король - Джулиан Рэтбоун

Отдышавшись, Гарольд протянул дружиннику руку.

– Спасибо, Уолт. Я твой должник.

Позднее, когда все было кончено (Конан ускользнул, воспользовавшись веревками, забытыми людьми Гарольда), эрл и его телохранитель вышли на рыночную площадь захваченного города. Вокруг горели дома, нормандцы методично уничтожали всех пленных мужского пола, кроме самых юных и самых старых, насиловали и убивали женщин, которые еще могли иметь детей.

Лицо Гарольда побелело от гнева, отвращения и какого-то смутного страха, но он заставил себя прислушаться к словам Уолта:

– В Уэксфорде, в Ирландии. Я был еще мальчишкой. Ты спас меня, когда я чуть не утонул, а потом помешал Ульфрику вышибить мне мозги. Я все еще твой должник.

– Ты спас мне жизнь в Уэльсе.

– Я просто вовремя подставил щит.

Они прошли по узкой мощеной улице. Вдоль обочины бежали потоки вина и крови. Гарольд закрыл лицо, спасаясь от вони пожарища, горящей плоти, фекалий, и почти вслепую продолжал путь. Уолт шел за ним, припоминая, как его господин обычно отходил в сторону, отворачивался, отзывал восемь ближних дружинников, когда его войско разоряло пограничную деревушку, жители которой держали сторону уэльсцев, или грабило городишко, оказавший чересчур упорное сопротивление.

Внезапно Гарольд обернулся к своему телохранителю.

– Уолт! – воскликнул он. – Нельзя допустить, чтобы эти нормандцы хозяйничали в нашей стране. Мы всё должны сделать, только бы их остановить.

– Само собой...

– Клянись.

И Уолт поклялся.

Глава двадцать третья

На следующий день рано поутру Вильгельм посвятил Гарольда в рыцари, заставив его вновь принести присягу в верности. К нескрываемому разочарованию Ублюдка, Гарольд слово в слово повторил прежнюю присягу: он обещал служить Вильгельму всюду, где тот будет законным владыкой. После этого армия построилась боевым порядком и двинулась через перешеек Шербургского полуострова к Байё. Переход занял около недели, и по прибытии Гарольд попросил у герцога аудиенцию.

Его проводили в зал, где Вильгельм, в окружении клириков, вновь горбился над документами. По-видимому, совет проверял сбор осенней дани, которую знатные вассалы Западной Нормандии выплачивали деньгами и натурой. Эти бароны не принимали участия в победоносной кампании, хотя и послали Вильгельму людей и деньги. По словам герцога, все они камнем висели у него на шее: каждому из них принадлежал большой замок, а то и несколько замков на границе герцогства, а это означало, что бароны могли плести интриги и вступать в сговор со своими собратьями по ту сторону границы и напрямую с французским королем и герцогом Бургундии. Они вроде бы признавали Вильгельма своим сюзереном, а себя вассалами, сидящими на его земле, но зато им безоговорочно подчинялись мелкие землевладельцы, а через их посредство и остальное население страны, вплоть до обрабатывавших эту землю крепостных.

– Придет день, дорогой Гарольд, и я наведу полный порядок... с твоей помощью, надеюсь.

Было ясно, какой день герцог имеет в виду и на какого рода помощь он рассчитывает.

– Тогда я избавлюсь от этой обузы, передам ее кому-нибудь из сыновей и все устрою по-своему, самым правильным и разумным образом – каждая вещь в свое время и на своем месте. Что я могу сейчас сделать для тебя?

– Прошло шесть недель с тех пор, как я покинул Англию. Мне пора возвращаться.

– Да-да, конечно. Кстати – это, разумеется, вздор, пустая формальность, но все-таки: к человеку, который посвятил тебя в рыцари, принято обращаться «ваша милость» или «сир» – то есть «сэр», хотел я сказать. В таком духе. А? Ладно, оставим это. Вздор, – повторил он. – Просто лучше делать так. Договорились? А теперь скажи: что тебе нужно? Зачем ты пришел ко мне?

– Как тебе известно, герцог Вильгельм, – только такое обращение он и сумел выжать из себя, – я приехал в Нормандию, чтобы забрать домой моего юного кузена Вульфнота и моего племянника Хакона. Пока что мне не удалось увидеться с ними. Я даже не знаю, где они находятся.

– О, на это тебе может дать ответ Ланфранк. Он у нас знает ответы почти на все вопросы. – Приложив указательный палец к кончику внушительного носа, Вильгельм заговорщически понизил голос: – Сведущий человек, педант, но чертовски хорошо управляется с делами. Мне без него не обойтись. – Вновь повысив голос, Вильгельм распорядился: – Эй, кто-нибудь, разыщите Ланфранка. Он где-то тут. Может быть, у себя в кабинете. – И вновь обернулся к Гарольду: – Садись. Выпей, отдохни. Стакан воды моему другу Гарольд!

Гарольд сел рядом с герцогом, тот фамильярно обхватил его рукой за плечи, склонился к его лицу – и Гарольд ощутил запах болотной травы, ненасытной волчьей утробы.

– Говори со мной прямо, и я так же прямо отвечу тебе. Можно звать тебя «Гарри»?

– Не обязательно.

– Тебе это не нравится? Слишком простецки? Хочешь соблюдать со мной церемонии?

– Не в этом дело. «Гарри» – уменьшительное от «Генри», а не от «Гарольда». Генри – нормандское имя.

– А ты не нормандец?

Повисло долгое молчание. Гарольд прекрасно понимал, что хочет сказать герцог: «Ты не нормандец – пока».

– Гарольд, – сказал он хриплым шепотом, – Гарольд, при каких условиях ты под держишь меня и признаешь мои права на трон Эдуарда?

– Я поддержу тебя, если Витан, по своей воле и без принуждения, предложит тебе корону.

– Сколько у тебя братьев? Четверо, пятеро? И все они члены Витана? А еще твои приверженцы – сколько их? Ладно. Сформулируем по-другому. При каких обстоятельствах ты сам поддержишь меня перед Витаном?

– Если это будет необходимо, чтобы предотвратить войну или вторжение, я бы мог признать тебя королем Англии, но с одним непременным условием: ты назначишь меня вице-королем и своим полномочным представителем, чтобы я правил Англией от твоего имени. Сам ты будешь держаться подальше, наведываться к нам только с официальными визитами, и в этом случае гвардию будут составлять не твои люди, а мои. Когда тебе понадобятся воины и оружие для защиты твоих интересов на континенте, я тебе их пришлю.

Вильгельм в задумчивости грыз костяшки пальцев, потом покачал головой.

– Не пойдет. Хочу избавиться от Нормандии. Она мне осточертела. Надо начать все с начала, с нуля. На этот раз все сделаем как надо.

Гарольда переполняли гнев и отчаяние, он обливался потом, лицо скривилось в уродливой гримасе. Вильгельм с минуту озадаченно наблюдал за ним, потом объявил:

– А вот и Ланфранк-ломбардец. Родом из Ломбардии, понимаешь. Он нам поможет – чертовски умный парень.

Ланфранк, сверстник Гарольда, носил рясу бенедиктинца, но на груди у него красовался большой золотой крест (правда, без украшений), а на пальце – перстень, весьма напоминавший епископский. Он был крепко сбит, невысок, с крупной челюстью и с бледным одутловатым лицом; руки сильные с тяжелыми кистями. В постоянно настороженном взгляде сквозили ум и хитрость.