Книга Убитая пирамида - Кристиан Жак

Невидимая, недосягаемая, Хаттуса не снискала любви египтян. Чего только про нее не говорили: и черной магией она занимается, и с ночными демонами якшается, и на больших праздниках появляться не желает.

– Из-за нее, – сказала хозяйка харчевни, – цены на притирания выросли вдвое.

– А она-то чем виновата?

– Женщины из ее окружения – а их становится все больше и больше – целыми днями только и делают, что красятся. Гарем расходует невероятное количество самых лучших притираний, покупает их за немалые деньги, и цены соответственно растут. И с маслом то же самое. Избавиться бы поскорее от этой чужеземки!

Никто не встал на защиту Хаттусы.

* * *

Помещения гарема на восточном берегу утопали в буйной растительности. Сюда был подведен канал. Вода изобильно орошала многочисленные сады, отведенные для придворных дам, вдов и знатных пожилых особ, огромный фруктовый сад и цветочный парк, где отдыхали пряхи и ткачихи. Как и в других египетских гаремах, здесь размещались многочисленные мастерские, школы танцев, музыки и стихосложения, участки для выращивания душистых трав и центр производства косметических средств; мастера обрабатывали дерево и слоновую кость, изготавливали разноцветную эмаль, шили великолепные льняные платья и составляли изощренные цветочные композиции. Бурная деятельность гарема включала в себя и воспитание молодежи: египтян и чужестранцев готовили здесь для высших административных должностей. Помимо элегантных дам, блиставших самыми невероятными драгоценностями, здесь встречались ремесленники, учителя и чиновники, следившие за бесперебойным снабжением знатных особ свежими продуктами.

Рано утром судья Пазаир подошел к центральному дворцу гарема. Должность позволила ему беспрепятственно пройти мимо стражи и встретиться с придворным распорядителем Хаттусы. Тот принял прошение судьи и отнес своей госпоже, которая, к великому удивлению чиновника, его не отвергла.

Судью провели в зал с четырьмя колоннами и стенами, расписанными изображениями птиц и цветов. Пол был выложен разноцветной плиткой, что делало общую атмосферу еще более привлекательной и уютной. Вокруг Хаттусы, восседавшей на троне из позолоченного дерева, суетились две прислужницы. Они колдовали над баночками и ложечками с румянами и тенями, коробочками с благовониями, а завершала утренний туалет самая ответственная процедура – надевание парика, который подгоняла искуснейшая мастерица, заменяя поврежденные локоны и выправляя новые пряди.

Блистательная и горделивая, тридцатилетняя хеттская царевна любовалась собой в зеркале с позолоченной ручкой в форме стебля лотоса.

– Судья – у меня в столь ранний час! Очень любопытно узнать, что заставило вас прийти сюда?

– Госпожа, я прошу позволения задать вам несколько вопросов.

Она отложила зеркало и отослала прислужниц.

– Вы хотите поговорить с глазу на глаз?

– Да.

– Наконец-то хоть какое-то развлечение! В этом дворце так скучно.

Очень светлая кожа, длинные и тонкие пальцы, черные глаза – Хаттуса одновременно притягивала к себе и приводила в смятение. Язвительная, своенравная, стремительная, она нимало не щадила собеседников и клеймила их слабости, будь то косноязычие, неловкость в движениях или физические недостатки.

Она внимательно разглядывала Пазаира.

– Вы не самый красивый мужчина Египта, но женщина может влюбиться в вас и хранить вам верность. Вы нетерпеливы, страстны, одержимы идеалом – прямо целый набор пороков. А уж серьезен-то как, можно даже сказать, степенен – так и молодость сгубить недолго!

– Вы позволите допросить вас?

– Дерзкий ход! Вы сознаете, сколь нагло себя ведете? Я – супруга великого Рамсеса и могу в любой момент сместить вас с должности.

– Вы прекрасно знаете, что не можете. Я буду защищаться перед судом, а вас призовут к ответу за превышение власти.

– Странная страна Египет. Люди здесь не только верят в правосудие, но еще и уважают законы и следят за их исполнением. Такое чудо долго длиться не может,

Хаттуса снова взяла зеркало и принялась разглядывать один из завитков на своем парике.

– Если ваши вопросы меня позабавят, я на них отвечу.

– Скажите, кто поставляет вам свежий хлеб?

Хеттиянка вытаращила глаза от изумления.

– Вас интересует мой хлеб?

– Точнее, пекарь с западного берега, который хотел на вас работать.

– Все хотят на меня работать! Моя щедрость известна.

– Однако народ вас недолюбливает.

– Это взаимно. Народ глуп здесь, как и всюду. Я чужестранка и горжусь этим. Десятки слуг ползают у моих ног, потому что царь поставил меня во главе этого гарема, самого роскошного в Египте.

– Так что же пекарь?

– Поговорите с моим управляющим, он вам все расскажет. Если пекарь поставлял хлеб, вы об этом узнаете. А что, это так важно?

– Вам известно о трагедии, произошедшей возле сфинкса в Гизе?

– Что у вас на уме, судья Пазаир?

– Ничего особенного.

– Эта игра наскучила мне, как праздники и придворные! Я хочу лишь одного: вернуться домой. Было бы забавно, если бы хеттское войско разбило ваши отряды и захватило Египет. В самом деле, достойный ответ! Но боюсь, я умру здесь, супругой самого могущественного из царей, владыки, которого я видела всего один раз в день нашей свадьбы, заключенной ради мира и счастья наших народов. А о моем счастье кто-нибудь подумал?

– Спасибо за помощь, царевна.

– Разговор завершаю я, а не вы!

– Я не желал вас оскорбить.

– Уходите.

Управляющий Хаттусы уточнил, что заказывал хлеб превосходному пекарю с западного берега, но ничего так и не было доставлено.

Пазаир в недоумении вышел из гарема. По обыкновению он попытался проверить незначительную улику, у него и в мыслях не было, что это может вызвать раздражение у одной из самых знатных дам царства.

А что, если она прямо или косвенно замешана в заговоре? Еще один вопрос без ответа.

***

Помощник градоначальника Мемфиса с опаской открыл рот.

– Расслабьтесь, – посоветовал Кадаш.

Лекарь не стал скрывать правду: зуб придется удалить. Несмотря на все старания спасти его не удалось.

– Откройте рот пошире.

Конечно, рука Кадаша была уже не так тверда, как прежде, но сноровки ей хватит еще надолго. После местного обезболивания он приступил к первому этапу удаления и ухватил зуб щипцами.

Одно неверное движение – рука дрогнула, и он поранил десну. В раздражении он продолжил операцию, но занервничал, и из-за этого все пошло не так: пока он сражался с корнями, началось кровотечение. Он поспешно схватил трут, поместил его заостренный конец в лунку, проделанную в деревянном бруске, и стал быстро вращать его при помощи лучкового инструмента, пока не появилась искра. Как только пламя разгорелось, он нагрел ланцет и прижег рану пациента.