Книга Сектор обстрела - Игорь Моисеенко

— Мочи! Но помни, он — твоя свобода.

— Масленок! У тебя еще магазин есть?

— Так точно, товарищ сержант!

— Давай-ка, набей его разрывными.

— Есть!

Белоград поменял патрон в патроннике на разрывной. Вытащил шомпол и протянул его Маслевичу:

— На! Если поверну ствол к тебе — у тебя полсекунды, чтобы вытолкнуть оттуда гильзу. Понял?

Маслевич кивнул.

— Ну, с Богом! — проговорил Белоград.

— Ну, давай… С Богом… — заключил ротный, поднял свою трубу и добавил еле слышно, — И когда ты только верующим стал?

Белоград ничего не ответил. Без особого труда он нашел тот самый приметный камень, успокоил дыхание, и на выдохе мягко нажал на спусковой крючок. Винтовка привычно толкнула прикладом в плечо. В наступившей тишине одиночный выстрел прозвучал, как гром среди ясного неба. Гильза вылетела без проблем. Белоград постарался мгновенно среагировать и вернуть прицел к цели до того, как пуля разнесет камень. Успел. В эту трубу уже не видно было ствола ППШ, но булыжник просматривался отчётливо. Раскаленные осколки известняка разлетелись белыми брызгами. Булыжник распался на несколько кусков. Адская ударная сила разрывной пули расшвыряла их во все стороны. Как и ожидалось, большая часть осколков раскаленным потоком ворвалась за камни, туда, где должен был скрываться стрелок. "Если он там — сейчас полезет менять позицию, — подумал Богдан, — Такое выдержать…" Лихорадочно, опасаясь прозевать, Белоград бросал прицел на возможные места появления стрелка и просчитывал его действия: "По идее, он должен сначала вжаться в землю от испуга. Потом до него должно дойти, что позиция раскрыта. А дальше должны наступить паника и желание смыться оттуда подальше. Туда же и снаряд может прилететь. И дергать оттуда он должен резко, чтобы снайпер не успел поймать в прицел. А снайпер тут хоть бы сам не усрался!.." Богдан пытался угомонить дыхание и разбушевавшееся сердце.

— Ждем, Дан… Ждем, — уговаривал сержанта ротный.

Прошло не менее половины минуты, прежде чем Белоград заметил движение на позиции противника. Сердце снова запрыгало, как у птенчика. Неожиданно для себя Богдан вспомнил своего волнистого попугайчика. Каждый раз, когда он брал его в руки, сердечко из того чуть ли не выпрыгивало наружу. Он снова заставил себя успокоиться и наладить дыхание.

Похоже, места на позиции противника было немного. Чтобы приготовиться к рывку, моджахед встал на корточки и, пытаясь упереться в камень, неосторожно выставил руку. В руке уже отчётливо просматривался ППШ. Похоже, пару секунд он уговаривал себя сделать спасительный рывок. Белограду, чтобы послать следующую пулю, этого времени было вполне достаточно.

— Мочи его, Дан! — заорал Кузнецов…

Глава тридцатая

Последние двести метров до КПП они не могли проехать уже минут двадцать. Толпы пьяных вдребезги и слегка хмельных провожающих запрудили узенькую улочку, ведущую к тяжелым воротам с коваными звездами на створках. На капот уже трижды наваливались малолетки, а в багажник еще полквартала назад вцепился какой-то рыжий придурок. Лебедев едва справлялся с раздражением: "И с какой радости это население так надирается?"

И все же, до КПП они так и не доехали. Как джин из бутылки из-за поворота вывалился Икарус с табличкой «Дети» под лобовым стеклом. Водителю автобуса, видимо, тоже нервы изрядно потрепали: он остановил своего монстра в полуметре от бампера «Москвича». «Икарус» недвусмысленно чихнул компрессором и застыл на дороге как скала. С той лишь разницей, что скалы не орут пьяными глотками на всю округу как шальные и изо всех щелей у них не машут ладошками как ненормальные. Разминуться с ним, казалось, было невозможно.

— А, мать твою… — выругался Лебедев и тут же спохватился: вспомнил, кого везет.

Алексей ничего не видел кроме таблички «Дети» под лобовым стеклом «Икаруса». Психологический шок — тоже защитное свойство организма. До сих пор он не плакал. Но сейчас глаза начала заволакивать непрошенная влага. Он хлопнул дверью и начал пробираться к военкомату самостоятельно.

— Куда ты?.. — только и успел процедить Лебедев. Ему ничего не оставалось, кроме как искать способ разминуться с автобусом.

Провожать всю эту ораву военком уже не стал — никаких эмоций не хватало. Связь ему так и не наладили. За последние дни майору настолько растрепали нервы, что он решил сам поковыряться в аппарате — успокаивает. Получалось не очень. Прямо на соленоид с сигареты сорвался столбик пепла. От неожиданности рука дрогнула — болтик из-под отвертки полетел в известном ему одному направлении.

— Куда ты?.. — крякнул ему вслед майор.

В его столе можно было откопать все, что угодно. Уж подобный болтик — точно. Он дернул за ручку ящик — отвертка покатилась под стол. Дотянуться до нее он так и не смог: пуговица рукава зацепилась за провод — аппарат, грохоча всеми своими потрохами, полетел на пол. Собрать все это теперь можно было только промышленным компрессором.

— Та, што цэ такое!? — зарычал майор.

Дверь отворилась без стука. Военком вспыхнул как сухая солома:

— О! Явление Христа народу! И кто к нам пришел?! Сам товарищ Белоград пришел… Или ты уже господин у нас?

Алексей застыл у порога, не сказав ни слова. Майор не удержался от искушения подойти поближе и заглянуть Белограду-старшему в глаза:

— Сам пришел… Без конвоя?.. Или конвой ща подтянется? А? А я уже сутки конвой жду? Просто, извелся уже. Аж похудел в ожидании!

Майор выглянул в коридор:

— Конво…ой!? Где конвой?

В дверном проеме появился крайне «взъерошенный» Лебедев. А военком продолжал паясничать:

— О! Про вовка промовка. Ты че, телепат, что ли?

Лебедев переступил через телефонный аппарат и уселся на единственный в кабинете стул для посетителей.

— А у меня тут гости. Знаешь, кто этот типчик?

— Знаю. Успокойся. — Лебедев не знал с чего начать.

— Успокойся? Ты говоришь, успокойся? Он мне дело состряпал, а я успокойся? А чья подпись на телеграмме стоит… твоя, или военкома? С кого погоны слетят? И это, если еще докажу, что я не причем. А этот… папаша… стоит… губки кусает. Ты думаешь, он признается, что я тут не причем? Только хрена тебе, пап…паша, мы уже в часть сообщили.

Только при этих словах Алексей начал подавать признаки осмысления. Только сейчас он начал воспринимать происходящее. В его глазах нарастал ужас:

— Что?.. Что ты сказал?

Военком не понимал, что делает:

— Хрена у тебя чего вышло. Твой выблядок до жидовской пасхи торчать там будет, пап…паша. А когда еще и бойцы узнают, как он из армии слинять пытается…

Алексей уже готов был в горло майору вцепиться:

— Что ты сказал, падло!?

Военком вскипел: