Книга Секрет рисовальщика - Рольф Майзингер

— Товарищ майор, а у меня что, нет выбора?

— А как же! — еле сдерживая смех, парировал Галкин. — Мы живем в свободной стране. Значит, у нас у каждого есть выбор.

— И между чем могу выбирать я? — довольно потер руки лейтенант Синицын.

— Либо Алтай, — торжественно растягивал самодовольный Галкин, — либо… Алтай.

Все заржали.

Галкин вытер глаза и уже серьезно сказал:

— Ладно, мужики, хорош дурачиться. Дело в следующем. Недалеко от Астрахани разбился военный самолет-спарка. Погибли оба пилота. Один — опытный инструктор, а второй — недавно прибывший на службу выпускник Харьковского летного училища. Обстоятельства катастрофы затерялись в массе предположений и расхожих свидетельств. Расследованием занялись военные, но вскоре поняли, что причины трагедии куда сложнее и запутаннее, чем было принято вначале. На сохранившихся записях из «черного ящика» в кабине отчетливо слышался посторонний голос. Женский. Притом обращался он только к стажеру. Женщина звала молодого летчика за собой. Судя по реакции инструктора, он ничего не слышал. Однако именно он передал, что отказала система управления самолетом. Случай казался более чем странным. Если еще и учесть то обстоятельство, что выпускник летного училища в свое время проходил свидетелем по одному запутанному делу. Делу о насильственной смерти одной молодой женщины, которое так до конца и не было раскрыто…

Что же касалось Алтая, то здесь все выглядит намного скучнее. С симптомами нервного срыва, явившегося следствием не указываемых пока событий, в районную больницу попал приезжий партийный работник. Вечером того же дня в состоянии глубокого шока была госпитализирована приставленная к нему секретарша.

Сообщив нам это, майор Галкин призадумался. Синицын тут же и воспользовался возникшей паузой.

— Товарищ майор, здесь для меня все ясно, — выпалил он. — Нам даже не стоит время на Алтай терять.

Галкин с нескрываемым удивлением посмотрел на говорящего.

— Слушаю.

— Я так думаю! Этот самый заезжий партийный работник наверняка приставал к дамочке… гм, простите, к секретарше. А она ему отказала. Он, видимо, человек к такого рода отказам не привыкший, тут же и срывается, значит… так сказать, нервно. А она…

— А она? — еле сдерживал улыбку Галкин.

— А она, товарищ майор, только на следующий день сообразила, что не тому отказала.

— Ну?!

— Отсюда и шок!

Мы покатились со смеху.

— Вижу, лейтенант, что не хотите вы туда ехать. Вижу. Однако не все там так просто! Тонкостей этого дела мы пока не знаем. Впрочем, как и в случае с Астраханью. Но вот уже одно то, что во всей этой катавасии не самую последнюю роль играет Ленин, лично для меня является очень странным.

— Ленин!? — сразу произнесло несколько голосов.

— Да! Владимир Ильич. А точнее, его, якобы, говорящий мраморный бюст!

Возникла пауза.

А потом майор Галкин вдруг сказал:

— И прошу вас, лейтенант Синицын, постарайтесь не называть пострадавшего партийного работника заезжим. Заезжими бывают гастролеры. А он приезжий. К тому же, очень уважаемый пожилой дядечка. Ветеран КПСС. Понятно?

— Так точно, товарищ майор, — вздохнул Синицын.

— Кстати, с него и начнете свое расследование. Съездите к нему в больницу. Расспросите его обо всем осторожно. Ну а дальше действуйте по обстоятельствам. Вам это тоже ясно, Щеглицкий?

Старший прапорщик аж поперхнулся.

— А при чем здесь я, товарищ майор?

— А при том, что вы поедете с Синицыным в качестве фотографа. Будете самым тщательным образом все снимать на пленку. Возьмете «Зенит» Дятлова, а он — вашу камеру.

— Товарищ майор, разрешите доложить? — поднялся старшина.

— Чего тебе?

— «Зенит», товарищ майор в жо… в общем, накрылся фотоаппарат.

— Как так? — в один голос изумились Галикин и Стриж.

— Не выдержал последнего переезда. Надо в лабораторию отсылать. У них там ремонтная мастерская хорошая. А я сам починить не могу.

— Хм, — призадумался Галкин, — ну, если сам Дятлов сказал, что не может починить, значит, и вправду в ремонт сдавать нужно. Тогда придется внести изменения в состав твоей группы, Синицын.

Все молча ждали. На Алтай никому не хотелось ехать. Астраханское дело казалось куда как привлекательнее. Даже майор Галкин не скрывал своего несерьезного отношения к случаю с бюстом. Слишком часто подобные случаи оказывались пустышкой. То есть не имели под собой никакой реальной основы, а объяснялись игрой человеческой фантазии и всплеском эмоций не всегда психически устойчивых очевидцев.

— Решено, — наконец произнес майор. — На Алтай с лейтенантом Синицыным поедет рядовой Майзингер. Раз в нашем распоряжении осталась всего только одна камера, то мы берем ее с собой в Астрахань. А Майзингер у нас — не хуже любого «Зенита». Так что собирайтесь, орлы, завтра спозаранку, пока прохладно, и отправитесь.

«Так говорит, будто мы до Алтая пешком пойдем», — обиженно подумал я. Мне тоже хотелось ехать со всеми. Уже как-то привык. Толпой — оно всегда веселей.

— Да, — словно вспомнив что-то важное, посмотрел на нас с Синицыным майор, — собирайтесь с умом. Я сегодня, перед отбоем, ваши котомки обязательно проверю.

«Нет, ты посмотри, он нас точно туда пешедралом отправляет!» — пронеслось в голове.

Но здесь Стриж вынул из грудного кармана два билета на поезд, и все встало на свои места.

Перед отъездом Галкин еще раз проинструктировал нас насчет предстоящей операции. Кроме того, майор предупредил Синицына, что за меня лейтенант отвечает головой. В его словах проскальзывало что-то отеческое. Мне даже показалось, что Галкин действительно переживает за меня, и лишь неотложность предстоящего нам дела вынуждает его без боя уступить свое «опекунство» над самым юным представителем своей группы.

До Ташкента мы добирались в плацкартном вагоне. Мне досталось место на верхней полке. И я с интересом наблюдал за происходящим вокруг. Половину пассажиров составляли женщины-узбечки в пестрых, как павлиний хвост, платках и таких же шелковых платьях. В сравнении с ними мужчины были одеты куда как скромнее. Преобладал серый цвет. Если не считать расшитых белыми узорами тюбетеек и двух-трех цветных халатов. Женщины шумно переговаривались на манер базарных торговок, не обращая совершенно никакого внимания на галдеж их сопливой ребятни. В то время как мужчины, особенно старшего поколения, безучастно озирались вокруг или, время от времени, дремали. Еще на вокзале лейтенант Синицын приобрел несколько газет. Теперь же он упорно пытался вникнуть в смысл написанного там под аккомпанемент восточных языков. Я умудрился уже набросать на листке и уронившего свою седую голову на плечо соседа старика, и выглядывающую из-под полы его халата бестолковую мордочку ягненка, как Синицын постучал в мою полку. Я свесился вниз.