Книга Уникум - Варвара Клюева

— Скажешь, я не правду говорю? А кто сегодня в приемной Белова размечтался о замужестве? И это несмотря на страх за Марка! Нет, Варвара, с тобой все ясно!

Я почувствовала, как лицо заливает краска.

— Хватит врать-то, — не поверил Прошке Леша.

— Да ты на нее посмотри! Видишь, вся горит как маков цвет? Точно тебе говорю: влюбилась. И размышляла сегодня вслух, не стать ли ей гражданкой Беловой. Честное слово! Небось уже и фасончик свадебного платья придумала.

— Варька, ты чего молчишь? — не выдержал Леша. — Неужели этот тип не врет?

Генрих тоже решил поучаствовать в общем веселье.

— Перестаньте смущать человека, — с укором сказал он. — Белов вполне приятный мужчина и неглупый к тому же. Почему бы Варьке не испытывать к нему симпатию? Нельзя насмехаться над такими вещами.

— Подумать только! Варвара! Железная леди! Суфражистка! — Марк буквально давился от смеха. — А оборочки у тебя на платье будут?

С трудом подавив желание немедленно исполнить данное Прошке обещание и передушить всех подряд, я вскочила с камня и побежала в гору.

— Варька! Не убегай! — донесся до меня покаянный вопль Генриха.

— Не надо ее догонять, пусть остынет немного, — благоразумно посоветовал ему Леша.

«Не хватало еще, чтобы за всех пришлось расплачиваться Генриху!» — подумала я и прибавила ходу.

Глава 20

Никогда за свою совсем не короткую жизнь я не чувствовала себя такой дурой. Попадись мне в тот момент под руку шпион Белов, я, не задумываясь, свернула бы ему шею. «Интеллигентом прикидывается, гад! Ну он у меня еще попляшет! Я ему такое следствие устрою — вся Крымская прокуратура над ним до конца жизни потешаться будет. Боже, какая я идиотка! Развесила уши, словно ворона из крыловской басни. Провели тебя, Варвара, как девчонку сопливую провели!»

Я добежала до выступа, который когда-то облюбовала себе в качестве солярия, и плюхнулась прямо на землю. В то же мгновение до меня донесся голос Генриха. Я совсем позабыла об акустических особенностях этого места и в первую секунду хотела пуститься наутек — решила, что меня все-таки догнали. Но по смыслу реплики стало ясно, что разговор идет внизу.

— Макароны готовы, — говорил Генрих. — Открывайте тушенку. Надо все-таки сходить за Варькой, пусть поест горяченького.

— Подожди полчасика, — ответил ему Прошка. — Сейчас она сама горяченькая до невозможности.

— Если бы речь шла о твоей драгоценной утробе, ты бы наверняка не согласился ждать ни минуты, — ядовито заметил Марк. — А по Варьке, между прочим, уже анатомию изучать можно — все косточки видны на просвет.

— Она все равно сейчас есть не будет, — поддержал Прошку Леша. — Дайте ей малость успокоиться.

— Нет, как удачно все получилось! — ликовал подлый Прошка. — Теперь у нас есть платок, которым всегда можно заткнуть Варваре роток.

— Имей совесть, Прошка! — воззвал к нему Генрих. — А вдруг ты не так уж далек от истины? Что, если Белов ей действительно нравится?

— Ерунда, — легкомысленно отмахнулся Прошка. — У Варвары на представителей закона стойкая аллергия. К ней вечно милиционеры цепляются по пустякам. Помните ту грандиозную драку в главном здании?

— Какую еще драку? Я этой истории не слышал.

— Да ты что, Генрих! Как ты мог ее не слышать? Весь мехмат только о ней и говорил целую неделю. Ах да, математиков тогда как раз на картошку отправили. Но неужели тебе Машенька ничего не рассказала? Она-то ведь и была косвенной виновницей.

— Машенька?! Ты ничего не путаешь?

— Ну, не виновницей, а побудительной причиной Варькиных действий. Она попросила Варвару посидеть часок с детьми, ей понадобилось зачем-то отлучиться. Варька пришла к главному входу, показывает милиционеру студенческий, а тот требует пропуск в общежитие. После шести часов, говорит, по студенческому билету входить запрещено. Варька ему объясняет: так, мол, и так, я москвичка, пропуска у меня нет, но мне очень нужно отпустить подругу по делам — у нее дети маленькие. Я ненадолго, на часок всего. Хотите, оставьте у себя студенческий, если не верите. А милиционер — ни в какую. Не положено, говорит, и все тут. Ну нормальный человек плюнул бы, обошел здание да в дырку в заборе пролез. А Варька рассвирепела и полезла в бутылку. Слово за слово — дело до оскорблений дошло. На «легавой сволочи» милиционер сломался и потащил Варвару в отделение. Она ему тут же съездила по физиономии, вырвалась и побежала к лифтам. Все милиционеры на входе посты свои побросали — и за ней. Куча мала там была потрясающая. Народ со всего ГЗ прибежал посмотреть, в чем дело, да так ничего и не разобрал — Варвару в этой милицейской свалке просто не разглядеть было. В конце концов, скрутили они все же Варьку и дотащили до отделения милиции. Тут бы и пришел конец ее учебе, если бы не начальник отделения. Он как увидел два десятка своих жлобов и маленькую вырывающуюся Варьку, так чуть не помер от смеха. Потом выслушал всю историю, с трудом изобразил серьезную мину, сделал Варьке строгое внушение и отпустил. Но на милиционеров своих он так орал, что и за дверью было слышно. Еще бы, проявили бдительность! Да пока они гонялись за Варварой, в общежитие могли проникнуть все проститутки, террористы и диссиденты города Москвы.

— Вот это да! — выдавил из себя потрясенный Генрих. — А ты не привираешь?

— Не привирает, — ответил за Прошку Марк. — А что тебя удивляет, Генрих? Приключение вполне в Варькином духе. Непонятно только, почему Прошка решил, что эта история могла помешать Варьке проникнуться симпатией к Белову. Белов совсем из другого теста, чем те ражие долдоны.

— Из другого или не из другого — не имеет значения, — заверил их Прошка. — У Варьки исключительно пристрастное отношение к своим, а Белов в силу занимаемой должности находится по другую сторону баррикад. Нет, не видать ему Варькиной благосклонности как своих ушей.

«Пожалуй, я все-таки не стану убивать Прошку», — решила я после этой реплики.

— Почему же тогда она сегодня так опростоволосилась?

— Да Варька просто не задумывалась о причинах беловской разговорчивости. Как только шпион возвел на тебя поклеп, она сразу решила, что это объясняет происшествие с отравлением, перепугалась и больше уже ни о чем не могла думать.

— Да, кстати, о покушениях-то мы совсем забыли, — заметил Леша. — А между прочим, совершенно напрасно. Если первое еще можно не принимать всерьез, то второе выглядит довольно убедительно. Марк, как далеко от тебя пролетел камень?

Я поняла, что внизу временно позабыли о моей вопиющей глупости, и решила спуститься. В конце концов, оскорбленное самолюбие еще не повод, чтобы забыть о реальной опасности, нависшей над Марком.

К чести моих друзей, увидев меня, они ни словом не вспомнили о моем позорном бегстве.

— Садись скорее, Варька, — как ни в чем не бывало сказал Генрих. — Давай-ка я немного макароны подогрею, а то они совсем остыли.