Книга Рыцарь Грааля - Юлия Андреева

План созрел мгновенно. Пейре должен был вернуться в замок, остаться там на всю ночь, поджидая, когда спальня графини опустеет, для того чтобы взять ее хозяйку приступом.

Эту ночь Видаль не спал, с вечера он приказал замковой прислуге приготовить бочку для мытья, как и многие другие рыцари он любил мыться в чрезмерно горячей воде с благовонными маслами, после чего оделся и принялся ждать.

Пейре и раньше случалось ночевать в замке, поэтому он прекрасно знал расположение всех комнат, и устроился как раз недалеко от спальни графини. Конечно, куртуазнее было бы забраться к ней на балкон по веревочной лестнице, но сей предмет нужно было сначала закрепить наверху, и только после этого лезть. У Пейре не было союзника в покоях графини, и сама она, по всей видимости, не собиралась упрощать труд своего рыцаря, поэтому Видаль решил действовать наверняка. Притаившись за дверью своей комнаты, он слышал, как в коридоре ходит стражник, как служанки разносят тазики для умывания и флаконы с протираниями, слышал и как, вальяжно опираясь на палку, Раймон прошествовал в спальню жены.

Пейре умирал от ревности, представляя свою дорогую Констанцию в объятиях старого мужа. Наконец забрезжил рассвет, и Пейре понял, что заснул. Трубадур поднялся и, размяв затекшие члены, выглянул из своего укрытия. Первое, что увидел Видаль, была спина удаляющегося Раймона Тулузского. Секунду трубадур приходил в себя и затем сухо произнеся молитву Деве Марии, бесшумно скользнул в сторону дверей опочивальни госпожи и, распахнув двери, предстал перед розовой от сна красавицей. Констанция посапывала во сне, отчего сделалась похожей на пухленькую девочку.

Пейре закрыл дверь и, одним прыжком оказавшись па постели своей дамы, нырнул под одеяло, сомкнув для верности алые губки графини страстным поцелуем. Его руки при этом оказались на мягких теплых холмиках, отчего он ощутил небывалый прилив счастья и восторга.

– Я люблю вас! – прошептал он в ухо графини. И тут она заорала. Нет, Пейре и раньше приходилось уламывать не желающих его ласки красавиц, и те, случалось, повизгивали. Но это! В одну секунду Пейре спрыгнул с графини и подскочил к двери, где, столкнувшись с пришедшим на крики стражником, заехал ему коленом в пах и вылетел в коридор. Навстречу Видалю летели слуги, а вслед ему несся несносный ор.

Пейре сбил с ног нескольких слуг, ворвался в конюшню, вскочил на спину своего скакуна и дал деру.

На улицах еще было немного людей, поэтому Видаль никого не подавил и не искалечил. Влетев в свой дом, он кликнул Хьюго и потребовал немедленно собираться в дорогу. С собой было решено взять деньги, вещи, броню, запасное оружие, провиант на первое время, да белую лютню.

Часть денег Андре должен был передать Пьеру, дабы, если озлобленный выходкой трубадура граф решится конфисковать «Гнездо певчей пташки», отец сумел сохранить хотя бы часть сбережений.

Напуганный и незнающий толком что делать Видаль позволил управляющему надеть на себя плащ с капюшоном, скрывающим лицо и, поцеловав рыдающую Карел, вышел из дома, сопровождаемый оруженосцем.

Не прощаясь ни с кем из друзей и моля Деву Марию и святого Георгия, чтобы те позволили ему пройти незамеченным мимо городской стражи, Видаль покинул город.

О том, как Пейре ухаживал за неприступной Лобой и о волке-оборотне

Пейре и Хьюго мчались что было сил, нигде не задерживаясь и не открывая никому своих настоящих имен. Меняли лошадей, ели и закупали провизию с собой, чтобы снова пуститься в путь.

Они опасались останавливаться на ночлег в гостиницах, где их могли найти посланные вслед за Видалем всадники графа. Не заезжали в замки, в большинстве из которых их знали, и выдали бы в руки Раймона.

На много ночей пути постелью рыцаря и оруженосца сделалась земля, крышей небо, а стенами густые леса. Несколько раз Видаль просился на постой в монастыри, объясняя там свое путешествие желанием примкнуть к королю Ричарду и его крестоносцам в благом деле третьего крестового похода за освобождение гроба Господня из лап неверных.

В конце концов эта легенда настолько укоренилась в сознании трубадура, что он совсем было уже поверил в свое искреннее желание биться с сарацинами.

Об истинной причине путешествия не давали забыть память и сны. Желая избавиться от докучливых видений, Пейре написал песню об украденном поцелуе, благодаря которой, однако, не избыл свою страсть к Констанции, но обессмертил свою шалость в веках. Ведь песня была тотчас же подхвачена бродячими певцами. Слетев с уст Пейре лохматым веселым воробьем, секрет замахал крыльями и пропал где-то, затерявшись среди невысоких облаков.

Проезжая через Черные горы, Видаль решил посетить знаменитую на весь Лангедок Стефанию Лобу, красоте и неприступности которой трубадуры пели песни. А значит любому странствующему рыцарю или певцу хотелось познакомиться с дамой, на гербе которой красовалась волчья голова. Увенчав себя прихваченной из Тулузы трубадурской двойной короной, Пейре был принят в Кааб-Ape как желанный гость. Одного взгляда на хозяйку замка хватило, чтобы Пейре выкинул из головы Констанцию и влюбился в Лобу

К слову, Констанция была как минимум втрое старше Видаля, и только его пылкое, юное воображение и страстная уверенность в том, что на свете не существует некрасивых или старых женщин, а все они молоды и прекрасны, подпитывало эту страсть.

С хозяйкой же Кааб-Ape все было по-другому. Рослая и красивая воительница, умеющая драться на мечах и булавах и часто устраивавшая скачки по лесной дороге, Лоба была чуть старше Видаля, и ее руки и благосклонности добивались несколько отважных воинов, среди которых самым заметным был прославленный трубадур и инфант Фуа Раймон. Друг, которому, судя по всему, гордая Лоба отдавала предпочтение перед остальными рыцарями.

Что же касается Видаля, то, к сожалению для последнего, Лоба не замечала его.

– Я волчица, – сказала как-то хозяйка Кааб-Ape в ответ на страстные признания трубадура. – Я волчица, которая ищет своего волка.

– Я волк! – обрадовался Видаль, придав своему лицу свирепое выражение и даже обнажив клыки.

– Вы соловей – любезный Пейре! А волчица и соловей никудышная пара.

Уязвленный таким явным отказом, Видаль ходил вокруг замка, размышляя, чем бы покорить сердце гордой красавицы.

Купив у охотников волчью голову, он прикрепил ее к своему щиту и отправился в таком виде в замок.

– Волчья голова еще не делает из вас волка, – рассмеялась Лоба. – Волк – это нечто иное, страшное, темное, ночное. Волк не питается травой, он рыщет по лесам и забирается в жилища людей в поисках мяса.

«Что ж, если одной головы мало, – решил Видаль, – придется превратиться в настоящего волка. Но как это сделать?» Желая привлечь внимание гордой красавицы. Пейре придумал новый трюк. Он купил себе шкуру волка, заказал у кузнеца специальные отпечатки волчьих лап с большими когтями и начал оставлять следы сначала близ Кааб-Ape, а затем, желая напустить жути и страха, стал по ночам воровать у крестьян мелкий скот, оставляя на земле огромные отпечатки волчьих лап.