Книга Карьеристки - Галина Врублевская

Во-первых, ее собственный телевизор за стеной работал слишком громко. Но главная беда состояла в том, что Надежде необходимо было общение, хотелось привлечь родных к просмотру передачи, которая нравилась ей самой. Тогда ее костыли стучали по коридору, затем раздавался деликатный стук в дверь, а следом и сама Надежда, опираясь плечом о косяк, возникала в поле зрения:

— Ребята, вы смотрите Киркорова по российскому каналу? Сегодня конкурс парных выступлений певцов: профессионалов и любителей!

— Надюша, мы заняты, — мягко отвечал Георг, виновато поглядывая в сторону Маргариты.

— Ну как же так! Вы включите на минуточку, хоть посмотрите, кто сегодня в жюри.

— Зачем включать, и так ясно — жюри возглавляет Алла Пугачева! — продолжал упираться Георг.

Надежда, стуча костылями, проходила в угол комнаты, к телевизору и включала его, если он был выключен. А если Георг смотрел футбол, то, взяв пульт, переключала на канал, где шел концерт. Георг придвигал сестре стул, а Маргарита захлопывала ноутбук, понимая, что поработать уже не удастся.

Такое вторжение случалось почти каждый вечер, и «молодые» приноровились в девять вечера запирать дверь на задвижку. Запираться раньше им казалось неприличным. Надежда вздыхала и ковыляла назад в свою комнату.

Маргарита пугалась внезапно проснувшейся страстности — таких ощущений она не испытывала даже прежде, когда была моложе. Воспрял духом и Георг, ему жизнь казалась просто праздником. И если постоянное вмешательство Надежды в деловой распорядок пары вызывало раздражение у Маргариты, то Георг трения на этой почве между любимыми женщинами воспринимал как милые особенности каждой.

Наступил наконец день, когда гипс с ноги Надежды сняли, и управляться с хозяйством сестре Георга стало легче. За ужином Маргарита объявила, что завтра уезжает домой. Надежда не уговаривала ее остаться, а Георг сидел, печально опустив голову.

Последний вечер в комнате, запертой на задвижку, хотя сейчас надобности в ней не было. Георг угрюмо сидел за письменным столом и что-то строчил в тетрадку. Маргарита собирала в чемодан на колесиках те немногие вещи, что три недели назад перевезла сюда: платье на выход, джинсы и свитерок на каждый день, домашний халат и нижнее белье. Сверху сложила упакованную в полиэтиленовые мешки обувь. Женщина чувствовала себя слегка виноватой, готовясь к бегству, поэтому первая нарушила молчание:

— Не грусти, Гера. Будешь приходить ко мне. Мы ведь теперь близкие люди.

— Если тебе здесь мешает Надя, которая живет в другой комнате, то в твоей квартире вообще нет возможности уединиться. Как можно расслабиться, если Анечка сидит рядом на диване или поглядывает на нас из кухни?

— Аня скоро уедет в Канаду.

На следующий день Георг отвез Маргариту на ее квартиру, а сам отправился на дежурство. Маргарита вновь была у себя дома! Она растерянно стояла посреди комнаты, не находя места, куда приткнуть привезенную назад раскладушку: по всей комнате были разбросаны Анины вещи, лежали раскрытые сумки, какие-то мешки с ветеринарными инструментами, книги. Аня уже едет в Канаду? И ничего не сказала тете, хотя вчера они разговаривали по телефону, когда Маргарита позвонила предупредить племянницу, что возвращается жить к себе. В двери заскрежетал замок, она открылась, и в квартиру вошла Аня, нагруженная пакетами из супермаркета.

— Ты уже здесь, тетя Рита? А мы скоро уедем, но я подумала, что нехорошо тебе пустой холодильник оставлять, мы тут с Васей все подъели, пока ты отсутствовала.

— Подъели? Правильно сделали! А что все это значит? — Маргарита обвела широким жестом комнату, показывая на разбросанные вещи, вынутую из шкафов одежду. — Ты уже улетаешь в Канаду?

— Улетаю! — рассмеялась Аня. — Нет, не улетаю, а просто уезжаю, и не в Канаду, а к Василию, на Петроградскую сторону. Ты вчера позвонила, и мы решили поторопиться с переездом. А вообще-то мы подали заявление в загс!

— Поздравляю! Но не могу понять: Канада отменяется?

— Тетечка Риточка, я была такая дура, такая дура! Чуть не вляпалась в плохую историю. Представляешь, этого авантюриста арестовали в Канаде!

— Арестовали? — переспросила Маргарита и присела на диван, оглушенная новостью. — За что?

— Толком не знаю. Он играл на конных тотализаторах, был пойман на какой-то афере и взят под стражу. Как хорошо, что мне не успели выдать визу!

— И когда ты узнала об этом?

— Неделю назад. А вчера ты звонишь и говоришь, что домой возвращаешься. Ну я и решила срочно к Васе переехать, тем более что мы заявление подали.

— Будете жить вместе с его родителями?

— Тетя! Конечно же нет. У Васи своя квартира, только надо еще за нее кредит выплатить.

— Я рада за тебя, девочка!

И еще Маргарита была рада за себя, что наконец-то обретет покой.

Вечером после работы приехал Василий и забрал Аню вместе с вещами к себе.

* * *

Маргарита Андреевна наслаждалась, бродя в одиночестве по своей квартире. Это надо быть сумасшедшей, чтобы жить в чужом доме, когда есть свой угол. Теперь недели пребывания в семье Георга казалось ей кошмаром, хотя, находясь там, она относилась к трудностям вполне терпимо. А теперь будет жить, как жила прежде, принимая Георга как дорогого гостя. Всегда, когда он пожелает! Но Георг, то ли занятый делами, то ли обижаясь на Маргариту за отъезд, не звонил и не приезжал. И она почувствовала, как не хватает ее верного друга. Но тосковать было некогда, приближалась защита выпускных работ на курсах литераторов. Помимо прямых обязанностей руководителя мастерской на Маргариту легли еще и прочие, перешедшие к ней на время болезни Кристины.

К счастью, Кристина уже выписалась из больницы и готова была снова тянуть лямку суетных дел на курсах. Как-то она позвонила:

— Можно к тебе сейчас заехать?

— Приезжай.

Хотя Маргарита и простила Кристину и постаралась забыть о зависти к успеху ее романа, непринужденность в общении исчезла безвозвратно. Маргарита ругала себя: если простила, то должна вновь испытывать расположение, но испытывала стойкое равнодушие к бывшей подруге — не видеть, не слышать, не общаться. Но как откажешь человеку, стоящему над бездной?

Через полчаса Кристина уже входила в ее квартиру. Пить чай она отказалась, сказала, что забежала на минутку. Кристина сняла парик, сказала, что ей жарко. Прислонилась к стене у окна, по-мужски расставив длинные похудевшие ноги, обтянутые джинсами. Осунувшееся лицо, почти лысая и отливающая легкой позолотой голова делали ее похожей на мужчину. Образ дополняло накинутое на плечи пончо с какой-то боевой раскраской — стилизованные стрелы и шлемы.

— Знаешь, Марго, хочу посоветоваться. Ты помнишь, я зарегистрировала издательство, собиралась самиздатчиков издавать, а теперь хочу учебные пособия выпускать из серии «Сделай сам».

— В этом секторе большая конкуренция.