Книга Золото императора - Сергей Шведов

Память наконец вернулась к сиятельному Трулле, а вместе с нею и умение соображать. Руфин, надо отдать ему должное, сдержал данное слово. А вот Трулла не мог пока похвастаться успехами в деле, которое считал важным. Собственно, он еще пальцем о палец не ударил, чтобы выполнить взятые на себя обязательства. А виной тому собственная лень и куриал Модест, которому как раз вчера понадобилось напоить благородных патрикиев вином. Справедливости ради надо признать, что вино у куриала было отменным, равным образом как и выставленные на стол яства. Трулле особенно понравился паштет из гусиной печенки, и он уговорил Модеста поделиться секретом его приготовления.

— Ты отправил повара к Модесту? — спросил Трулла.

— Отправил, сиятельный, — вздохнул Эквиций. — Тебе не о паштете следует думать, а о слове, данном нотарию. Руфин человек решительный, и если он заподозрит, что ты водишь его за нос, то я не поручусь за твою жизнь, патрикий.

— Не забывай, с кем говоришь! — вскричал рассерженный Трулла и тут же со стоном опустился на подушку.

— Так ведь Руфину терять нечего, он ходит по лезвию ножа, — продолжал спокойно Эквиций. — Я бы на твоем месте, сиятельный, обратился за поддержкой к префекту Телласию.

— А почему именно к Телласию?

— Потому что префект города Рима очень нуждается в деньгах. Не далее как сегодня утром кредиторы предъявили ему к оплате немалый счет.

— Ты это точно знаешь?

— А когда я ошибался в таких делах, патрикий.

Что верно, то верно, более осведомленного в вопросах финансов человека, чем бывший раб Эквиций, в Риме, пожалуй, не найти. Собственно, удивляться беде, свалившейся на голову префекта города Рима, не приходилось. Телласий вел роскошный образ жизни, часто путая городскую казну со своей собственной. И если в более счастливые времена ему это сходило с рук, то ныне подобная рассеянность могла обойтись очень дорого.

— Комит Федустий уже давно навис над сиятельным Телласием, словно коршун над добычей, — вздохнул Эквиций, — и только ждет подходящего момента, чтобы ударить наверняка.

— А чем префект Рима может мне помочь?

— У Руфина под рукой сотня головорезов, если ты, патрикий, всерьез задумал с ним посчитаться, то вагилы, городские стражники, тебе не помешают.

— Я что же, по-твоему, должен вести войну на улицах Рима?! — возмутился Трулла.

— А как ты иначе собираешься совладать с беглым нотарием?

Патрикий Трулла пожалел, что ввязался в гиблое дело. Лежал бы сейчас спокойно на мягком ложе, пережидая подступившую хворь. Но нет, жадность и честолюбие в недобрый час подтолкнули его к рискованному предприятию, в котором запросто можно потерять жизнь. К сожалению, отступать уже поздно. Но и в одиночку действовать слишком опасно. Эквиций прав, следует заручиться поддержкой сильных и влиятельных людей. И конечно, таким человеком вполне может стать префект города Рима. Вопрос только в том, какую долю потребует этот выжига за свое участие в прибыльном деле. Хорошо если ограничится половиной, а то ведь может попытаться наложить руку на все.

— А ты ему скажи, сиятельный, что куриал Модест в доле, — подсказал сообразительный Эквиций, — и что больше одной трети ты дать ему ну никак не можешь. В любом случае это будет очень большая сумма, в триста тысяч денариев по меньшей мере.

— Подожди, — насторожился Трулла, — откуда ты знаешь о сокровищах?

— Вот тебе раз, сиятельный, — удивился Эквиций. — Ты же мне сам вчера рассказал о кладе Прокопия.

Трулла, хоть убей, не помнил о состоявшемся разговоре, но это, конечно, не означает, что его не было. Патрикий знал о своей несдержанности во хмелю, и хорошо еще, если этой тайной он поделился только с верным человеком.

— Готовь колесницу к выезду, — распорядился Трулла.

— А стоит ли именно сегодня привлекать к себе внимание, патрикий? — покачал головой Эквиций. — Не лучше ли тебе отправиться к префекту города в носилках. Да и Телласий охотнее пойдет на сговор, если о вашем разговоре никто не будет знать. А всем любопытствующим мы объявим, что сиятельный Трулла захворал после пира у куриала Модеста и не будет принимать гостей до завтрашнего вечера.

Совет управляющего показался Трулле разумным. Даже если в эту ночь в Риме и его окрестностях случится нечто экстраординарное, то никому и в голову не придет связывать захворавшего патрикия с этим событием.

Сиятельный Телласий был крайне удивлен, когда таинственным гостем, о котором ему доложили шепотом, оказался не кто иной, как пьяница и развратник патрикий Трулла. У префекта Рима и без того забот был полон рот. Сегодня с утра его навестили кредиторы. Конечно, сроки платежей давно уже прошли, но ведь эти выжиги должны же понимать, что имеют дело едва ли не с первым после императора Валентиниана лицом в империи. Телласий почти не сомневался, что кредиторы явились неспроста, он даже знал имя человека, который мог их к этому подтолкнуть. И словно бы в подтверждение этих догадок Федустий лично наведался к префекту города, повергнув того в легкую панику. Конечно, недочеты в работе Телласия были. А у кого их нет? Но ведь Федустий расспрашивал сиятельного Телласия вовсе не о городской казне, а об императорском обозе. От его ехидных вопросов Телласию стало нехорошо. Да, у префекта Рима имелись долги, и немалые, но это вовсе не означает, что он опустится до откровенного грабежа и сговора с дорожными разбойниками. Намеки комита Федустия Телласий отверг с негодованием. И, как ему показалось, сбил первую волну подозрений на свой счет. Федустий размяк настолько, что даже снизошел до частного разговора с префектом о судьбе вдовы императора Констанция. Телласий незавидной судьбе благородной Фаустины безусловно сочувствовал, но содержать ее за счет городской казны не собирался. Мало ему своих забот, так изволь заниматься устройством вдовы, успевшей к тому же замарать себя связью с мятежником Прокопием. И надо же такому случиться, что сиятельный Трулла, явившийся невесть по какой надобности, тоже заговорил о Фаустине. От удара Телласия спасла только худосочная комплекция, но взгляд, который он бросил на гостя, мог бы повергнуть в трепет любого чиновника. К сожалению, Трулла давно уже не служил, а потому гнева префекта города не убоялся.

— Далась вам эта Фаустина! — в сердцах воскликнул Телласий.

— А кому это вам? — полюбопытствовал Трулла.

— Только что Федустий хлопотал о вдове императора Констанция. Но я сказал «нет», слышишь, патрикий! Казна города пуста!

— Ты правильно поступил, сиятельный Телласий, — неожиданно похвалил хозяина гость. — Да и не о деньгах здесь речь. Точнее, речь идет как раз о деньгах, но не из той казны.

Префект Рима едва не взвыл от бешенства. Нет, вы только посмотрите на этого пьяницу! Он же еще не проспался после вчерашнего пира! А несет ахинею с таким видом, словно излагает философский трактат. Казна у него, видишь ли, не та.

— А из какой, позволь тебя спросить?

— Из константинопольской, — спокойно отозвался Трулла и смахнул с лица капли пота. — У тебя вина не найдется, сиятельный, что-то в горле пересохло?