Книга Демон-любовник - Кэрол Гудмэн

Адам был школьный приятель Пола. Насколько мне было известно, он учился в аспирантуре местного университета.

— Привет от меня Адаму, — буркнула я. — И поосторожнее, ладно? — поспешно добавила я, опасливо покосившись на искореженное, расколотое едва ли не пополам гигантское дерево. — Погода тут… эээ… иногда бывает непредсказуемая.

К тому времени как я добралась домой, уже почти стемнело. Я промерзла до костей, чертовски устала и мечтала только об одном — отдохнуть. Как бы не так! Феникс металась по дому, словно пантера в клетке.

— Просто поверить не могу, что мы заперты тут как в мышеловке! — вознегодовала она, услышав, что обе дороги в город завалило. — А если кому-то понадобится вызвать «скорую помощь»?

— В городе есть больница. А если что-то срочное, можно вызвать медицинский вертолет из Копперстауна, — заметила я.

В понедельник занятия в колледже так и не начались. Дорогу, наконец, расчистили, мост тоже привели в порядок, однако выяснилось, что он вряд ли выдержит тяжесть междугородних автобусов из Нью-Йорка. В итоге декан Бук решила перенести начало занятий на среду.

Утром в среду, решив поднять Феникс пораньше, чтобы она хоть немного подготовилась к началу вечерних занятий, я сварила полный кофейник кофе и, поставив его на поднос, положила рядом свежий номер «Нью-Йорк таймс» и отнесла Феникс в библиотеку.

— Ну-ка смотри! — весело проговорила я, разворачивая газету. — Мы уже больше не отрезаны от всего цивилизованного мира! Так, что тут у нас… распродажа у «Тиффани»! Рецепт банановых булочек с шоколадом. А вот… ух ты, статья той самой Джен Дэвис…

— Это обо мне? — каким-то странным тоненьким голоском спросила Феникс.

Даже ее южный выговор вдруг куда-то исчез.

Сдвинув в сторону груду журналов, я присела на диван и бегло пробежала глазами статью.

— Угу… да, похоже… эээ… — Забыв обо всем, я прочитала статью до конца и только тогда осмелилась поднять голову и посмотреть на Феникс. Я похолодела: из-под спутанных, вставших дыбом волос на меня уставились выпученные, налитые кровью глаза. — Но… она тут пишет, что ты не из неблагополучной семьи… и даже не из Алабамы, — ошеломленно пробормотала я. — И что твоя мать не бросила тебя с незнакомыми людьми, когда тебе было тринадцать… и ты не провела года в муниципальной психиатрической клинике. Тут говоря, что твое настоящее имя — Бетси Росс Мидллфилд, ты росла во вполне благополучной семье. Твой отец работал в сотовой компании, а мать, Мэри Эллен, владела небольшой дизайнерской фирмой. Ничего не понимаю…

Феникс замотала головой.

— Мою маму звали Мэри Элис, — прошептала она, — а не Мэри Эллен. Господи, представляю, как она взбесится, когда увидит это.

Она со стоном сунула голову под подушку.

Я забрала поднос и газету, ушла на кухню, села за стол и спорно перечитала статью. Потрясенная, я долго сидела, тупо разглядывая пейзаж за окном. За последние дни моя жизнь стала на диво разнообразной, пронеслось у меня в голове. Что ни день, то события, одно другого кошмарнее. Сначала выяснилось, что мужчина, являвшийся мне в эротических снах, самый что ни на есть настоящий, да ёще проклятый много столетий назад. Моим боссом оказалась могущественная ведьма, а ближайшей соседкой — фея, добровольно взвалившая на себя обязанности домового. Моими новыми коллегами были демоны, кельмы и фейри. Я жила в городе, оказавшемся на границе двух миров, мой дом стоял на опушке леса, населенного сверхъестественными существами… и вдобавок ко всему у меня обнаружился скрытый талант открывать проход между этими двумя лирами. Неудивительно, что у меня иногда голова шла кругом. Казалось бы, после всего этого что мне еще одна спятившая мемуаристка — и тем не менее это меня доконало. Все-таки мы с ней три месяца прожили под одной крышей. И хотя Феникс всегда была с тараканами в голове, я незаметно успела к ней привязаться. Веселая, щедрая, она всегда так переживала за своих студентов… во всяком случае, за одну-то точно переживала. Да, конечно, при этом она была безалаберной, не очень умной и довольно тщеславной, но зла в ней не было и в помине. Мне даже нравилось слушать ее безумные истории… и вот теперь я понимаю, что все они были ложью. Что самое обидное, она лгала не для того, чтобы скрыть какие-то свои паранормальные способности, — это бы я еще смогла понять. Ладно, спрошу ее потом, решила я, если, конечно, она все-таки надумает расстаться с диваном.

Однако теперь уже я опаздывала на лекции. Вернувшись в библиотеку, я присела на диван в ногах Феникс — для этого мне пришлось отодвинуть целую гору журналов, на самом верху которой лежала хорошо знакомая мне пурпурная папка. В ней Феникс держала сочинение Мары Маринки.

— Послушай, — пробормотала я, обращаясь к рассыпавшейся по подушке копне спутанных волос, — хотела тебе сказать, что прочла твои мемуа… — Я запнулась. — Твою книгу, и мне кажется, она замечательная. Может, тебе на роду написано быть романисткой, а не мемуаристкой? Не стоит так расстраиваться — рано или поздно эта история все равно выплыла бы на свет.

— Мне придется вернуть им аванс, — пропищала из-под пледа Феникс. — И вдобавок меня уволят!

— Насчет аванса не знаю, но если хочешь, я могу поговорить с Элизабет Бук.

— Правда?

Плед слегка сполз вниз, и я увидела круглые, как у испуганной птицы, глаза и острый нос. Несмотря на трагизм ситуации, меня разбирал смех. Вылитый Серый Волк, забравшийся в бабушкину постель, чтобы обмануть Красную Шапочку!

— Конечно. Позвоню ей по дороге. Может, ты пока встанешь, примешь душ, позавтракаешь… — «А заодно и поревешь всласть», — едва не брякнула я, но вовремя прикусила язык. — Ну, не важно… главное, не подходи к телефону, поняла? И не отвечай ни на какие письма, особенно от журналистов!

Я едва не посоветовала ей остаться дома, но потом вдруг спохватилась, что в этом нет необходимости. Феникс уже несколько дней не выходила из дома. Похоже, в «Доме с жимолостью» появилась еще одна затворница.

Отойдя от дома и убедившись, что Феникс меня не слышит, я позвонила Элизабет Бук. Декан взяла трубку после первого же звонка.

— Я только что прочитала газету, — даже не поздоровавшись, сказала она. — Как Феникс?

— Совершенно раздавлена. Наверняка уже поняла, что эта пиявка, Джен Дэвис, охотилась за ней — не зря же она околачивалась тут все выходные.

Должна признаться, Элизабет удалось подыскать для австралийской репортерши эпитет, куда боле красочней, чем «пиявка».

— Вы собираетесь уволить Феникс? — без обиняков спросила я.

— Мне нужно обсудить это с советом. Но лично мое мнение — изложу его совету, — что нам не следует этого делать. Ей и уже досталось, а если она найдет в себе силы откровенно объяснить своим студентам, зачем ей все это понадобилось, думаю, мы сможем использовать сложившуюся ситуацию как часть судебного процесса. В любом случае мне нужно с ней поговорить. Она дома?

— Да, она дома. Не думаю, что она собирается выходить.