Книга Диаспора - Борис Иванов

И удар этот не замедлил последовать. Правда, ему предшествовали несколько минут, которые федеральный следователь впоследствии не числил лучшими в своей жизни. Пламя, скользившее по обшивке корабля, перестало уже быть сонмом трепетных, то и дело срывающихся язычков, стало одевать его клочковатой огненной «шубой». Неровное — из-за продолжающегося, несмотря ни на что, кувыркания бота — отрицательное ускорение нарастало и превратило проникновение в капсулу в сложнейшее гимнастическое упражнение. Температура в боте недвусмысленно нарастала. Но все обошлось.

Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ада-ба! — почти одновременно веером пять капсул вылетели во тьму тропосферы Инферны.

Бортовой компьютер справился-таки с последней на своем веку задачей — выпустил каждую капсулу точно в направлении, обратном стремительному движению обреченного кораблика. И тут же в каждой из них заработал индивидуальный движок.

Стремительно отставая от бота, они уходили и друг от друга, одинокими злыми огоньками теряясь в раскинувшейся над громадой планеты бездне. А превратившийся в сплошной клубок огня бот, пробивая один за другим слои облаков, огненной кометой вошел в предгрозовое небо экваториальных широт Инферны, развалился, рассыпался сотнями праздничных шутих, и те торопливо устремились навстречу извивающимся огненным драконам собственных отражений в темной глади океана. Слились с ними. Исчезли...

Всего этого Кай не видел — у него потемнело в глазах.

* * *

Сбив в кровь руки и стесав о шершавую керамику внутреннего покрытия осевого туннеля плечо, Кирилл резко сдвинул в сторону — почти сорвал крышку аварийного люка. Вытащил пистолет из-за пояса и стремительно перебросил себя через край открывшегося прохода.

Спружинив, опустился на полусогнутые и, вскинув пиcтолет, уставился на того, кто занимал кресло пилота.

Он уже знал, кого увидит в нем. Но все равно ледяная волна первобытного ужаса хлынула ему в душу: в кресле пилота, мертвой хваткой держась за рычаги управления, сидел капитан Джордж Листер.

* * *

При всем желании Кай не смог бы сказать, как долго длилось это потемнение и как долго потом — мучительно неспешно — плыла над грядами далеких, теряющихся в дымке бездонной пропасти, там, внизу, облаков, подвешенная под ярким, необычной формы куполом парашюта крохотная капсула. Прозрачная, как и другие творения космической техники ранарари, она елочной игрушкой скользила над Миром, казалось, чуждым всему человеческому.

Некоторое время он пытался высмотреть в окружающей бездне парашюты других спасательных капсул, но вскоре понял, что это — дело безнадежное. Только на востоке, где-то на пределе видимости, померещилась ему яркая точка. Она могла быть капсулой, а могла и не быть. Вскоре и она исчезла.

Звезды начали меркнуть в высоте. Температура в капсуле перестала расти, и федеральный следователь вздохнул с облегчением — возможность превратиться в жаркое ему уже не угрожала. Зато со временем серьезно дала себя знать противоположная возможность — насмерть замерзнуть, так и не долетев до поверхности, которая, кстати, сама могла оказаться громадой полярных льдов или ледяными волнами океана.

Индикатор работы радиомаяка капсулы исправно мигал перед самым носом федерального следователя. «Будем надеяться, что наземная служба поиска и спасения у ранарари работает хотя бы на уровне Миров Периферии», — подумал Кай. Еле заметный туманный локон верхнего слоя облаков проплыл мимо него. Еще один... Капсула нырнула в серебристую мглу и через маленькую вечность вынырнула над мрачной громадой второго — грозового слоя облачности. То там, то тут призрачные антрацитовые каньоны далеко внизу под ним высвечивались изнутри вспышками грозовых разрядов. Замигал еще один индикатор — луч радионаведения откуда-то с поверхности нащупал его. Затем голос в наушниках — снова живой, человеческий голос — попросил аварийную капсулу «Москит-4, четвертую» отозваться и сообщить о самочувствии.

«Это — меня, — сообразил он. — Капсула действительно четвертая. А „Москит-4“ — это, видно, наш бот... Как тут включается передатчик? Да никак. Он постоянно включен. С момента катапультирования...»

Пока Кай перекликался с диспетчером наземной Службы спасения, капсула канула в тучи и ее начало изрядно мотать. Треск разрядов порядком мешал понять, чего от него хочет «поверхность». Невидимые в сырой мгле, стропы парашюта, кажется, норовили скрутиться самым невероятным образом. Но и это обошлось. Капсула вынырнула из туч, и тишина Космоса кончилась: крупные капли дождя забарабанили по «стеклу» покрытия, по полотнищу парашюта — там, наверху. Натянутые струны строп доносили до слуха Кая этот, таким домашним показавшийся ему, звук. Потом к ливню добавился град. Высоту на глаз определить не удавалось — не видно было ни зги.

Впрочем, нет. Уже нет. Золотистыми пунктирами, далеко внизу, обозначилась паутина каких-то причудливых линий — дорог, наверное. Затеплились тут и там тлеющие костры каких-то освещенных скопищ странных сооружений. Города? Заводы? Кай внимательно присматривался к приближающимся огням.

Капсулу несло над местами обитаемыми.

Часть втораяПРОДАВЦЫ КАМНЕЙ

Глава 6ЧУЖОЕ НЕБО

— Кто ты?! — спросил Кирилл. — Кто ты?

Он развернул свое кресло так, чтобы можно было смотреть в упор на того, кто сидел в другом кресле — перед капитанским пультом. На того, кто называл себя Джорджем Листером. Или на то, что так себя называло. Потому что — теперь Кирилл был в этом уверен — в капитанском кресле напротив него сидел не человек. Нечто, умеющее прикинуться человеком, разговаривать, как человек, пить водку и даже мастерски управлять космическим кораблем в условиях атмосферного полета, но неуничтожимое пулей.

Что до мастерства пилотажа, то оно впечатляло: перед глазами Кирилла все еще стремительно пролетали кадры того сумасшедшего кино, которое ему пришлось смотреть, болтаясь в ремнях противоперегрузочного кресла. Теперь он крепко пожалел о том, что рубка «Ганимеда» была оборудована широкоформатным голографическим монитором внешнего обзора — слишком жутким было это стремительное пике из черной бездны Космоса, сквозь струящееся по обшивке пламя, сквозь молнии электрических разрядов, ползущие по корпусу, — вниз, вниз, вниз — на острые зубья лабиринта горных хребтов, вырастающих, тянущихся навстречу стальной скорлупке космоклипера.

А потом — переход в горизонтальный бреющий полет над этими зубьями, между ними, вдоль прихотливых извивов бездонных ущелий... Переход настолько крутой, что в глазах потемнело и напрочь исчезло ощущение хода времени. Поэтому Кирилл и не мог сообразить, сколько времени продолжался этот безумный — на сверхзвуке — аттракцион. Следом за молнией проносившимся меж каменных стен «Ганимедом» лавины рушились со склонов, гром гулял по урочищам и глухим распадкам, тонул в провалах пропастей, отдавался от уходящих в поднебесье стен каменных коридоров... Пройти такой маршрут было бы нелегко и маневренному геликоптеру, а уж как это удалось лишь относительно приспособленному к полетам в атмосфере клиперу срочной доставки — Кирилл решительно не мог понять.