Книга Портрет прекрасной принцессы - Вера Чиркова

— Все очень просто. В тот день, когда родилась принцесса, во дворце было еще несколько знатных дам… ожидающих прибавления. А потом случилось несчастье, герцогиня пропала неизвестно куда, а в детской оказалась не одна, а пять кроваток. И кто из родившихся девочек настоящая принцесса, не знает никто.

— Грег… извини, Тай, а та… что… была с тобой сегодня на стене… она которая из них?

— Всех принцесс назвали одинаково, Энилестина, но чтоб как-то различать, гувернантки это имя поделили на более короткие: Эни, Нила… А вот ту, что ходит посмотреть на твои сумасшедшие выверты, зовут Леса.

— Тай… а можно узнать… — смутился Зигель, и мне стало смешно и немного неловко, словно я заглядываю в очень сокровенное чужое письмо. Никоим образом не предназначенное для моих глаз.

— За что эта глупышка чмокнула своего учителя в щеку? — ворчливо усмехнулся я. — За сообщение, что ты вполне достойный молодой человек, только немножко сумасшедший, раз прыгаешь козлом на этом утесе.

— Грег… — от полноты чувств юный лорд снова забыл мои предупреждения, — прости, пожалуйста… все, что я наговорил… я всегда знал, что ты — настоящий друг.

— Я Тай! — прикрикнул я сердито. — Сколько раз тебе повторять! И мне нужно, чтобы вы помирились с Раммом. Не смотрите на меня как голодные волки, сейчас все объясню. Им нужна помощь. Всем шестерым. А также их несчастному отцу, который делает все, чтобы спасти дочерей от унизительного брака по жребию. Вы же оба умные люди, должны понимать, что девушки сейчас чувствуют себя лошадьми на осенней ярмарке.

— Подожди… Тай, а шестая откуда? — не выдержав, снова перебил меня Зигель.

— Это старшая принцесса, Элессит. Ее искалечили в детстве, и теперь она горбунья. Но разговор не про это. У меня только два человека сейчас в этом городе, которым я могу полностью доверять, — это ты и Рамм. И ссоритесь вы из-за прошлогоднего снега. Я все равно сделаю все, чтобы дать девушкам возможность самим выбрать свою судьбу. Они и так очень несчастливы, эти узницы мраморного замка и сироты при живых родителях. И не важно, что я живу там под чужим именем… но как учитель этих девушек и человек, имеющий твердые принципы, я намерен поддерживать их до конца. А вы решайте, будете помогать мне, или я найду способ устранить вас на это время.

— Вот только угрожать не нужно, — скептически скривил губы Зигель, — разумеется, я с тобой, о чем еще можно говорить?!

— Я тоже, я с самого начала был с тобой… и я, конечно, очень виноват… мне тогда казалось… что я все делаю правильно, а теперь понимаю, каким был идиотом, — мрачно пробормотал Рамм, не поднимая взгляда от стола, — и прошу вас, милорд дель Ксаро, принять мои извинения. Я был неправ… обвиняя вас…

— Рамм, прекрати. Все разрешилось, и никаких претензий ни у кого нет. Мне сейчас нужно уйти, а я еще хотел задать вам несколько вопросов. И сначала тебе, Зигель. Зачем ты вообще приехал сюда?

— А вот это уже государственная тайна Этавира, — оценивающе оглянулся на Рамма его бывший соперник.

— Значит, вместе с Торрелем, — ободряюще кивнул я ему, — я так и думал. Вот только одного не могу понять: почему он взял с собой именно тебя?

— Ты хочешь сказать, что я не достоин сопровождать короля? — притворно оскорбился Зигель и тотчас вздохнул: — Ну да, я действительно навязался к нему в сопровождающие почти силой. Но когда я увидел ее портрет… просто не мог не поехать.

Снова этот портрет! Теперь, когда я познакомился с принцессами воочию, меня еще больше интересовало, что такого может быть там изображено, если, едва взглянув, и король, и Зигель сломя голову помчались через три страны познакомиться с оригиналом. Слов нет, все принцессы очень милые девушки, но в нашем королевстве можно найти сотню не менее хорошеньких знатных девиц. Следовательно, дело не в них, а в самом портрете. И что это может быть, как не магия, я не могу себе и представить. Теперь мне просто необходимо взглянуть на портрет, быть может, я пойму что-то очень важное, что ускользает от меня сейчас. Хотя вполне вероятно, не пойму ровным счетом ничего, но тем не менее упускать этот шанс не собираюсь.

— Зигель, а где сейчас этот портрет?

— У меня в комнате. Когда Торрель ушел в замок, он приказал мне остаться и ждать его возвращения.

— Когда это было? — Старые подозрения вспыхнули в моем мозгу.

— Больше двух декад назад… сейчас скажу точно…

— Не нужно, — перебил я его, и так все понятно, — лучше сходи за портретом. И захвати остальные вещи, теперь ты будешь жить тут. Мне проще искать вас в одном месте.

«И проще вычислить ваших соглядатаев». Ну а в том, что они есть, я не сомневался ни минуты. Тихое рычание подтвердило мои подозрения, и я, опережая лордов, опрометью бросился в гостиную. Бледный от страха мажордом застыл возле стены, остановленный на полпути настороженным взглядом угрожающе оскалившего клыки Кафа. На полу возле дверей, как неопровержимый свидетель его намерений, стояла миска с вареным мясом.

— Я хотел его покормить… только прилег отдохнуть, как вспомнил про собачку… — завидев за моей спиной хозяина, пролепетал Тишон явно заранее отрепетированное оправдание.

Однако Рамм, примчавшийся последним, ему поверил и поторопился щелкнуть пальцами, разрешая псу отпустить пленника.

— Каф, ко мне! — успел крикнуть я, явственно представив, что последует за этим.

Пес обиженно отвернулся от вожделенной миски и нехотя засеменил в мою сторону. Пришлось прикрикнуть на него еще строже.

— Я не разрешал бы собаке есть это мясо, прежде чем его не отведает кто-нибудь другой, — пришлось пояснить свои действия недоумевающему Рамму, — например, ваш заботливый слуга.

— Как вы можете… я прослужил в этом доме столько лет. — Выговаривая эти упреки, мажордом не переставал неуклонно пятиться к дверям и вдруг развернулся и побежал.

Задумываться, на что он рассчитывал, у меня не было ни секунды, да если бы она и была, это ничего бы не изменило. Годами затверженное правило, бежит — значит, виновен, сработало без вмешательства моего сознания. Рука сама выхватила самый длинный дротик, смоченный мною в снотворном зелье и тщательно высушенный, и сама послала в беглеца. Инстинктивно целясь так, чтобы только слегка оцарапать его кожу.

Мажордом вскрикнул, схватился рукой за правое плечо и, потрясенно уставясь на алые капли, оставшиеся на ладони, начал медленно оседать.

— О, добрые духи! Грег! Что ты наделал?

Рамм попытался проскочить мимо меня к упавшему слуге, но я был настороже.

— Зигель, возьми вон ту скатерть и осторожно переставь ею тарелку с мясом на шкафчик, чтобы Каф не мог достать. К мажордому тоже не прикасайтесь, мой дротик вымазан снотворным. Ну если только не хотите уснуть на пару дней. Рамм, да перестань ты так сопеть! Хорошо еще, что Каф приучен не брать еду у чужих, сейчас он валялся бы рядом с мажордомом. Неужели ты не понял, что твоего слугу давно перекупили? И твой дядя, скорее всего, это знал… или догадался, потому и признался перед смертью в своем обмане. Сообразил, старый сластолюбец, что никаким другим путем не сможет тебя достать, чтобы отомстить. А отомстить он мечтал, это видно из того простого факта, что не признался в оговоре раньше, еще когда немного остыл от первого потрясения. Но сейчас у меня нет времени пояснять тебе все тонкости его подлого замысла, нужно куда-то отнести спящего. Накрывай вот здесь скатертью, берись за руки. Я возьму за ноги, пошли. Зигель, ты отправляешься за вещами, возьми Ивара, это тот парнишка, что привел тебя.