Книга Госпожа победа - Олег Чигиринский

— Не-ет, как раз об этом я не хочу рассказывать, — просунув руки в рукава, она застегнула «молнию».

— Понял.

— Командовать дивизией — это сложно?

— Ты удивишься, но в принципе — не сложнее, чем организовать гималайскую экспедицию. В твоем непосредственном подчинении на любом уровне командования находится дюжина человек. Командуют они взводами или полками и бригадами — какая разница… Или ты можешь добиться толку от этой дюжины, или нет.

— Мама Рут, вернувшись с первого брифинга, сказала, что ты — настоящий командир.

— Нет, Тэмми. Я обманщик. Я солдат, который варит кашу из топора… — Артем, закрыв глаза, вспомнил свой первый брифинг — неделю назад, в Главштабе…

Здесь он был самым младшим. Тридцатилетний полковник, командир дивизии — не такая уж сенсация для Вооруженных Сил Юга России, знававших тридцатилетних генералов, командовавших армиями. Но отношение чувствовалось. Иногда проскальзывали «а-этот-что-здесь-делает?» взгляды. Не обращать внимания. Слушать. Запоминать. Думать.

— Итак, господа, в воздухе мы инициативу теряем. За каждый боевой вылет красные сбивают в среднем по четыре самолета, что недопустимо. Мы можем прекратить гробить технику и людей, господин командующий?

— Пожалуй, теперь — да… — кивнул Адамс. — Переводите с завтрашнего утра дежурные самолеты в боевое патрулирование воздушного пространства Крыма. Снижайте активность с каждым вылетом. Начинаем операцию «Потемкин». Господин Воронов?

— Американцы подтверждают: Советы готовят вторжение через Тамань. На переброску людей и транспортных средств у них уйдет не менее четырех суток, заложимся на экстренность — трое суток. Ориентировочно дата высадки — шестое, плюс день-два. Выбор места высадки обусловлен кратчайшим маршрутом и нехваткой транспортных средств. Отвлекающий десант готовится из Одессы на Тарханкут, предположительно — силами одного полка морской пехоты.

— Яки. Господин премьер порадовал еще одним известием: сегодня ночью начнет работать «воздушный мост». Только что американцы подтвердили, что готовы поставить нам купленные в прошлом году самолеты именно на тех условиях, о которых говорилось в соглашении… Сегодня ждем 10 «F-15» и 10 «корсаров». Господин Скоблин, вы именно об этом хотели спросить?

Летчик жестом дал понять: вопрос снимается.

— Я надеюсь, — сказал времпремьер, — что эти самолеты усилят противовоздушную оборону Острова…

— Нет, сэр, — покачал головой Адамс. — Эти самолеты, как и те, что прибудут по «воздушному мосту» в следующие четыре дня, станут самолетами резерва. Козырными тузами в рукаве. Мы выложим их на стол в самую последнюю минуту.

— Это когда? — резко спросил премьер.

— По нашим оценкам — девятого числа.

— А к какому числу красные разделаются с теми самолетами, что есть у нас?

— Большую часть своей авиации мы просто спрячем… Пятого.

Кублицкий-Пиоттух вытер лоб.

— Вы сошли с ума, господа. Вы способны понять, что в то время, пока вы будете играть в войну, будут погибать люди?

— Нам это известно… — сказал Кронин. — Первыми, кто погиб, были военные, так что нам это известно лучше, чем кому-либо еще…

— Если бы кто-нибудь мог объяснить, чего ради мы начали эту бойню… — голос премьера был таким горьким, словно перед брифингом он столовыми ложками ел хину.

— А ради чего обычно начинаются такие бойни? — Артем старался не видеть двух десятков лиц, повернувшихся к нему. Он смотрел прямо в глаза премьеру. Во рту пересохло, но он не останавливался, боясь, что кто-то вклинится в паузу.

— Виктор Степанович, мы не были вольны в том, чтобы начать войну. Мы можем только закончить войну с наименьшими потерями. Поверьте профессионалам: теряя самолет за самолетом в обороне, мы не выиграем.

— Меня удивляет качество преподавания политологии на вашей ротной кухне, господин полковник… Как же, по-вашему, мы победим? Тут говорят о том, чтобы спрятать самолеты, подставив страну под бомбовые удары, тут говорят о том, чтобы отдать Керчь, тут говорят о том, чтобы впустить красных на Тарханкут… И утверждают, что таким способом мы можем выиграть!

— Эта кампания состоит из двух этапов, — Адамс вел себя так, как будто все шло по плану. — Первый — это старая, опробованная еще на турках операция по дезориентации противника… Кодовое название — «Потемкин»…

* * *

— Красота, — оценил работу 4-го инженерного батальона Западного района обороны комендант Сакского аэродрома подполковник Гущин. — И все это — за одну ночь?

— М’ожно еще п’охвастаться — без единого г’воздя, — вставил капитан Савинков (дальний родственник того самого, чем он немало гордился). — Н’о это будет н’еправда.

При ближайшем рассмотрении выяснялось, что здания собраны из фанеры, а локатор — из дешевого пластика, что бетон на взлетно-посадочных полосах представляет собой дешевейший упаковочный пенополиуретан, что из того же пенополиуретана сделаны «ворота» в «ангары» (накрытые маскировочной сетью, надутые воздухом полуцилиндры из аэростатной ткани), что «самолеты», стоящие на «рулежных дорожках» — пластиковые штамповки, изготовленные по той же технологии, по которой делают одноразовые стаканчики. Единственным небутафорским предметом среди этих декораций была антенна на крыше списанного «Бовы», неспособная ни на что, кроме как пускать в эфир волны, идентичные волнам настоящей РЛС Сакского аэродрома. Впрочем, и эта «тарелка» была предметом одноразовым — ее назначение состояло в том, чтобы приманить к себе советские ракеты для борьбы с радарами.

Но если смотреть так, как смотрел подполковник Гущин — в бинокль с вертолета, — то создавалась полная иллюзия того, что под тобой — настоящий аэродром. Не знай Гущин подлинной цели этого сооружения, он поклялся бы, что видит свою родную авиабазу, и решил бы, что сходит с ума, так как авиабазе полагалось быть тремя километрами южнее.

Не находя слов от восхищения, он показал Савинкову большой палец. Тот улыбнулся с самым довольным видом.

— П’раво, жаль, сэр, что самое п’озднее через три дня все это разнесут б’омбами!

— Мне будет жаль, если вместо этой потемкинской деревни разнесут мой аэродром! — Гущин поправил микрофон и скомандовал пилоту: — Домой, Нолан! Посмотрим, как ребята капитана Савинкова сработали у нас.

Он отдал пилоту приказ сделать еще один круг над побережьем, поднявшись повыше — вроде бы в последний раз проверить «потемкинские деревни». На самом деле ему просто хотелось насладиться ощущением полета в последний день полного господства форсиз в небе Крыма.

* * *

— …В операции возмездия приняли участие 296 ударных самолетов. Атаковали тремя ударными группами, с северо-западного, северного и северо-восточного направлений. В обороне противник задействовал порядка сотни самолетов, наши потери — сорок три самолета, потери противника — пятьдесят два.