Книга Каратели времени - Алексей Махров

Быстро оглядываюсь по сторонам. Мои ребята погибают один за другим, силы слишком неравны! Я снова с храбростью отчаяния бросаюсь в гущу схватки. Ещё несколько врагов находят смерть от моей руки. На меня наваливаются со всех сторон. Татарские клинки всё чаще пробивают мою защиту. Я просто не успеваю заблокировать все. Доспехи пока держат, но это ненадолго. Чья-то сабля погружается в незакрытое бедро. Сапог моментально наполняется кровью. Коварный удар в спину! Я почти уклонился, но кончик лезвия всё-таки входит в поясницу. Удар наотмашь слева! Я едва успеваю прикрыть лицо рукой. Кривая сабля, проскользив по наручу, срезает кончик локтя. От острой боли я на мгновение выпадаю из действительности, чем тут же пользуются враги. Сразу два или три клинка поражают неприкрытые доспехами участки тела. Кровавый туман застилает мне глаза, и я падаю на истоптанную копытами землю.

6 ГЛАВА

Очнулся я от холода и боли от острого камушка, впившегося в левый бок. Попытался открыть глаза — тщетно. Складывалось впечатление, что их чем-то заклеили снаружи. Бросив, после нескольких неудачных попыток, бесполезную затею с глазами, я сосредоточился на других ощущениях. Открытия стали поступать одно за другим. По данным остальных органов чувств выходило, что я, совершенно голый, лежу в неудобной позе на боку. Подо мной какая-то мягкая, но очень вонючая ткань. Скорее всего войлочная попона. Руки связаны за спиной, ноги под коленями. Судя по холоду, сейчас ночь и лежу я под открытым небом. Шума битвы и стрельбы не слышно. Где-то в отдалении похрапывают и изредка ржут лошади. Метрах в десяти от меня негромко переговариваются по-татарски несколько человек. Я начинаю сосредоточенно вслушиваться.

Татарский язык я начал изучать всего полгода назад, когда мы приступили к строительству базы на берегу Черного моря. За такое короткое время особых успехов не добиться, но я научился довольно сносно говорить, а понимал на слух практически все. Очень помогала постоянная голосовая практика при допросах пленных. Так что теперь я даже сумел понять, что один из собеседников говорит с сильным акцентом, вероятнее всего — польским. Через несколько секунд этот человек громко ругнулся: «Пся крёв!», и у меня окончательно отпали сомнения в его национальности.

— Пся крёв! Мы положили четверть войска, а этим русским собакам всё-таки удалось добраться до своего города!

— Ничего страшного, — сказал обладатель хриплого голоса, — солдат у них всего несколько тысяч, остальные — рабы! На рассвете начнем штурм и сбросим неверных в море!

— Боюсь, что это будет не так просто, — возразил красивый густой баритон, — если мы не смогли растерзать их в голом поле, то штурм укреплений обойдется ещё дороже! Ты мне лучше скажи, Ворон, как вы умудрились просмотреть высадку русских? Ведь судя по оборонительным сооружениям, они здесь сидят уже довольно давно! Может быть даже несколько месяцев!

— Виноват, мой повелитель! — ответил хриплый. — Весной мне несколько раз докладывали, что посланные сюда разъезды исчезают, но я не придал этому особого значения!

Я начал догадываться о личностях собеседников. Красивый баритон принадлежал старшему сыну хана Корбан-Гирею, а хриплый голос — Ибрагим-мурзе, по кличке Ворон, командующему иррегулярным войском. Но вот кто третий? А разговор между тем перекинулся на меня. Голоса приблизились, теперь собеседники стояли прямо надо мной.

— Нет, ты только посмотри на этого борова! — горячился поляк. — Да, мы же его на куски порубили, а он, сучье вымя, продолжает дышать!

— Русские вообще живучие твари, — рассудительно сказал Ворон. — Бывает, поймаешь беглеца, нарежешь из его спины ремней, потом посадишь на кол, так он ещё умудряется обругать нас на нескольких языках!

— Что с них взять? Животные! — подтвердил баритон. — А ты, пан Лех, говорил, что знаешь эту скотину!

— Видел его пять лет назад в Москве, — ответил поляк. — Один из трех братьев Винтеров, они не русские, а вроде бы англичане! Хорошие командиры, да и бойцы знатные! Вы же сами видели, что этот гад в бою вытворял! У, блядский выродок!

С этими словами пан Лех ткнул мне в бочину носком сапога. Тут я не выдержал. С трудом разлепив словно склеенные губы, я каркающим голосом (горло пересохло) сказал по-польски:

— Я давно подозревал, что шляхтичи сильны лишь за столом, да в глумлении над безоружными! Если в тебе осталась хотя бы капля шляхетской гордости, ты развяжешь меня для поединка! Чтобы наказать такого урода как ты, мне даже сабля не понадобится! Я голыми руками оторву твой крохотный, воробьиный член!

После такого наезда, поляк, пыхтя от усердия, стал топтать меня ногами, норовя попасть в мошонку. Корбан-Гирей весело рассмеялся, а Ворон возмущенно воскликнул:

— Да, он не англичанин! Так могут вести себя только русские!

— Пан Лех, прекрати! — через полминуты остановил Корбан разошедшегося поляка. — Эй, кто-нибудь! Смойте с этой падали кровь! Я хочу посмотреть на его раны! Что-то он больно бойкий, для полумертвого!

Приказание хана было исполнено с космической скоростью. Принесли несколько бурдюков, и на меня полилась теплая, затхлая вода. Когда дошла очередь до лица, стало понятно, почему я не мог открыть глаза. Всё лицо представляло собой сплошную маску запекшейся крови. Только теперь я смог поднять веки. Надо мной расстилалось черное ночное небо с яркой россыпью звезд.

Меня бесцеремонно перевернули на спину. Широкоплечий мужчина, в богатом шелковом чекмене, присел на корточки, и стал внимательно рассматривать моё бедное тело, подсвечивая себе горящей головней.

— Ну, и где раны? — красивым баритоном спросил исследователь, разгибаясь. — Вы же говорили, что порезали его на куски! На нем нет ни одной раны!

— Не может быть, мой повелитель! — воскликнул толстый приземистый шляхтич. Он принял у хана головню и тоже присел надо мной. Не ограничиваясь визуальным осмотром, пан Лех стал сосредоточенно ощупывать меня. — Не может быть! Да я же сам вогнал клинок ему в спину! Сабля до сих пор в крови! Как же так?!

— Да, кровищи хватало! Но, сдается мне, на нем все успело зажить. Интересный человек! Разрезать бы его, да посмотреть, что там внутри такое, позволяющее ранам зарастать за полдня, — задумчиво сказал хан. — Когда я был в Париже, то в Сорбонском университете попал на удивительное представление. Анатомический театр! Тебе, Ворон, там бы понравилось! Я, к сожалению, не смогу повторить все действия анатома, но попытаюсь сделать простейшее.

Хан извлек кинжал и старательно сказал по-французски: начинаем эксперимент!

Ничего себе хохмочка! Этак он на мне сейчас будет вскрытие репетировать, экспериментатор хренов! От этого намерения хана отвлек Ворон.

— Мой повелитель! Смотрите! От города к нам что-то движется!

Все стали напряженно всматриваться. Я тоже повернул голову в ту сторону. В свете полной луны было видно, что над степью скользит турболет. «Добрался-таки Максимка до супер-оружия! — подумал я. — Ну, он сейчас вам покажет!»