Книга Тридцать первый выстрел - Сергей Самаров

– Николай согласен посмотреть на убитых, – сообщил майор. – Есть ли среди них бандиты, с которыми он непосредственно общался. Это может помочь нам с определением.

С этим было трудно не согласиться. Ведь мы до сих пор не знали точно, бежал ли отставной бомж из той же банды, против которой мы работаем, или его захватывали другие бандиты, по которым кому-то еще предстоит работать параллельно с нами, пока те не уничтожили рабочих. И Николай в данном случае был важным свидетелем.

Тела убитых уже уложили у стены ангара. Казионов позвал суетливого следователя, который иногда задавал вопросы Желобкову, но ко мне, кажется, и приближаться опасался; впрочем, время от времени я ловил на себе его взгляды.

Опознание бандитов проводилось по полной форме, под протокол и в присутствии двух понятых, которыми стали майоры Желобков и Казионов. Отставной бомж хорошо чувствовал всю важность своей миссии и, кажется, даже посветлел лицом. К трупам и к виду крови он относился спокойно; по крайней мере, не выказывал отвращения, как часто случается с другими свидетелями. Первым открыли, видимо, лицо того, кто привел в действие взрывное устройство. Но тут сказать что-то конкретно могли, наверное, только близкие родственники, да и то помнящие особые приметы. У бандита была сильно изуродована вся нижняя часть лица. Осколки ударили его в челюсть, разрубили кости и надвинули их на нос. А верхняя часть лица была основательно залита кровью. И Николай лишь неуверенно пожал плечами.

– Что, не признал друга? – спросил следователь.

– Я даже в вас друга признать не пожелаю, – сказал в ответ отставной бомж с чувством собственного достоинства. – А в этом признать кого-либо я вообще не могу. Его и мать родная не признает.

– Следующий, – скомандовал следователь.

Два полицейских, помогающих при опознании, накрыли простыней лицо первого и перешли ко второму, потом к третьему. Оба раза Николай отрицательно мотал головой.

– Не видел. Не знаю.

Оставался последний труп – владелец бинокля с прибором ночного видения. Этому пуля, летящая с крыши, перебила позвоночник, оставив лицо невредимым, и рассмотреть лицо можно было без проблем.

– А это знакомая личность. Он из узбеков, которые стройкой командовали. Там, в горах… Правда, он не всегда на базе жил, только приходил. Но раз в неделю бывал обязательно.

– О чем он говорил с бандитами? И со своими узбеками говорил? – строго спросил следователь.

– С нами он не разговаривал, узбеки общались на своем языке… А с местными – по-русски. Но к самим разговорам я не прислушивался. Только отдельные слова иногда доносились.

Следователь стал составлять протокол, а я спросил у Желобкова:

– Вещи убитых осматривал?

– Обязательно, – кивнул майор.

– Какие-нибудь намеки на Китай были?

– Нож.

– Что – нож?

– Помнишь, ты рассказывал… Нож китайского спецназа. Блестящий, с украшениями. Мы еще над тамошними вкусами смеялись.

– Помню.

– Такой нож был вот у этого, – Желобков толкнул ногу третьего бандита, который во время нападения держал на прицеле манекен.

– Не у узбека?

– Нет. Точно у этого. Я сам с пояса снимал. Блестящая игрушка с номером и двумя иероглифами. Сталь дерьмовая, я бы себе такой не взял. Это не нож для боя, хотя и острый.

– Тебе и твоего хватит, – кивнул я на пояс майора.

Желобков положил руку на свой НРС-2[13]. У меня тоже имеется такой нож, но я держу его в рюкзаке, предпочитая вместо него носить на поясе хороший нож дагестанского производства, имеющий булатный клинок. На мой вкус, дагестанские ножи – лучшие в мире и вообще лучшее, что производится в республике. И пусть он не стреляющий, но стрелять я все равно предпочитаю из автомата, в худшем случае из пистолета. А как оружие дагестанский булатный нож ни с каким другим не сравнится.

– Где этот сувенир?

– Генерал на экспертизу забрал, хочет специалистам показать.

– Ладно, иди подписывай протокол опознания, следак зовет. Потом будем дельталет готовить. Нам с Никифоровичем сегодня летать.

– Поспал бы хоть часик…

– В воздухе посплю, когда Никифорович править будет. В полете хорошо спится…

2

Когда мы уже выкатили мотодельтаплан за ворота, позвонили с КПП: пришла машина из антитеррористического комитета, и меня требуют к воротам.

Желобков с Казионовым не принимали участия в выкатывании мотодельтаплана – они засели вместе с Николаем за картой. Тот с географическими, а тем более с топографическими картами работал плохо, поскольку, как сам признался, был когда-то преподавателем филологии в педагогическом университете, и карты вообще не входили в вопросы, которыми он интересовался. Тем не менее, наверное, еще со школьного детства он помнил, как обозначаются горы, как – реки, а как – долины и леса. И потому, разобравшись, с какой стороны он вошел в город, стал вместе с двумя майорами постепенно «продвигаться» по долинам все выше и выше. Мне хотелось надеяться, что, пусть и не точное место базы, но хотя бы приблизительный район определить общими усилиями они смогут.

Я не успел дойти до КПП, когда меня остановил телефонный звонок от генерала.

– Тридцать Первый, как настроение?

– Вашими молитвами, товарищ генерал… Готовимся к полету. Только что позвонили с КПП, приехала от вас машина. Я как раз туда и направляюсь.

– Это хорошо. Но я по другому поводу. Добыл для твоей группы две БМП вместе со стрелками и водителями. Отправлю через полчаса. Комендант уже предупрежден, поставит новых людей на довольствие. Продовольственные аттестаты у них с собой. Ставить машины можете под окнами казармы, а можете и в ангаре. Там места, я видел, хватит еще на пять БМП. Заправку обеспечивает комендатура.

– Спасибо, товарищ генерал! Я распоряжусь, чтобы майор Желобков их встретил, пока мы с Волоколамовым летаем. Стрелков можно было бы и не присылать – у нас есть, кого в башню посадить. Но если уж дали профессионалов, пусть так.

– Еще, Тридцать Первый… Наши эксперты хорошо рассмотрели камеру, что прострелил твой снайпер. Сама камера корейского производства, но вот аккумуляторы в ней стоят китайские, «долгоиграющие». Это ни о чем вроде бы и не говорит; мы пока выясняем, не ставятся ли такие аккумуляторы на корейские камеры серийно. Но может что-то и значить…