Книга Пленники рая - Ирина Молчанова

Мальчик не отозвался, а все так же продолжал смотреть в окно. Алиса вынула из ящика фонарик и подошла к нему. Яркий луч обшарил белоснежную полянку и наткнулся на то, что так заинтересовало Никиту. Девушка затаила дыханье, лихорадочно соображая, как лучше всего поступить.

Глава 17

Часы

Ребенок в куртке брата не трогался с места, и, задрав голову, смотрел прямо на них. Черные нечесаные космы закрывали лицо, руки покоились за спиной, на голову был натянут капюшон.

— Кто это? — тихо спросила Алиса.

Никита молчал, да она и не надеялась на ответ.

«Дочь Саванчука светловолосая, других детей по его словам, тут нет, тогда кто же это? Тамара маленькая, но беременная, живот в детскую куртку просто бы не поместился». — В голову полезли мысли о ведьмах, злых духах, и девушка задернула занавеску.

— Ники, ты должен поесть.

Мальчик забрался на кровать и потянулся за пряником, но сестра придвинула тарелку с пюре.

— Я очень устала, не вынуждай меня кричать и заставлять тебя.

Брат нехотя ковырял в тарелке, а Алиса достала дневник Сусанны в надежде, что девчонка на какой-нибудь странице раскроет тайны заброшенной деревушки. Хозяйская дочка много жаловалась на одиночество, на Тамару, которая, по ее детскому мнению, совсем обнаглела, и на еще кого-то, чьего имени не упоминалось. Перевернув очередную страницу, она встряхнула тетрадь.

— Вот!

Брат вздрогнул и посмотрел на нее.

Алиса погладила его по голове:

— Ешь-ешь.

Девочка писала следующее:

Людям мы не нравимся. Они нехорошо смотрят на папу и на меня. Иногда мне становится страшно от их слов. Папа говорит, что они не опасны и что они люди… веры. Но они меня все равно пугают, им не нужно доверять. Они хотят нам зла, как той женщине, которой они причинили боль. Я рассказывала папе, но он так строго посмотрел и сказал, не сметь больше следить за жителями. Я больше не стану, они могут разозлиться и наказать меня или папу за это. Сосед так и сказал, что мы не должны гневить тут никого, а должны раскаяться, потому что помыслы наши дурны. Лгунья говорит не бояться, но я ей не верю, она с ними заодно, скорей бы папочка понял это и увез нас отсюда.

«Лгунья — это Тамара? Или кто-то еще? И кого это „нас“? Если Тамара и Лгунья это одно лицо, тогда должен быть еще кто-то, кого она хочет забрать. Может, тот ребенок, что стоит под окном, друг Сусанны или подруга? И с чего я только решила, будто это мальчик? Возможно, Саванчук ошибся и тут есть другие дети, просто он этого не знал. Почему при встрече он был против нахождения в доме Никиты? Сказал, что мы так не договаривались. Странно. Он не хотел, чтобы мы ходили на чердак, беспокоился, что если в доме окажется ребенок, то будет везде лазить. И что? Может что-то найти? Что же Саванчук прячет?»

Алиса встала с кровати, подошла к окну и слегка отодвинула занавеску. Место, где стоял ребенок, пустовало. Девушка недолго поискала лучиком, но так никого и не обнаружила.

Никита поел, и она впихнула в него несколько таблеток. Вскоре брат уснул, а Алиса тихонько выскользнула из комнаты. В коридоре ей встретился Илья, с видом заговорщика утянувший ее в свою комнату.

— Хочу тебе кое-что показать. — Он долго рылся в своем рюкзаке, пока не выудил оттуда длинную отделанную красным велюром коробочку. У нее сердце упало, когда он открыл крышечку и продемонстрировал изящные золотые часики.

— Как думаешь, ей понравится?

Алиса не находила слов.

— Пришлось попахать на этот подарочек, надеюсь, она будет довольна. На Новый год обиделась, что я не купил ей дорогой подарок, теперь исправляюсь. — Друг смущенно улыбнулся. — Лис, я понимаю, что тебе сейчас не до этого, но кому мне еще показать? Ксю совсем повернулась, Денис, кажется, на меня за что-то обижен, даже говорить не хочет, Ритка нос воротит, если и ты отвернешься…

Алиса не сдержалась и заключила его в объятия.

— Ни в чем ты не виноват, — прошептала она, — ты замечательный.

Слегка опешивший от ее внезапной ласки, Илья отстранился и подозрительно спросил:

— Что-то не так? Почему у тебя такой скорбный вид?

— У меня… вид как вид, — соврала она.

— Не-ет, Лис, я тебя столько лет знаю, и этот взгляд, и этот голос мне знаком. По какой-то причине ты меня жалеешь. Скажи мне!

— Илья…

— Ну точно, — хлопнул он себя по бедру, — говори все как есть, ненавижу недомолвки!

Алиса мягко взяла его за руку.

— Я не уверена, что вправе это говорить…

Он резко притянул ее к себе.

— Ты — вправе, — отчеканил Илья.

Она с минуту думала, как мягче преподнести эту новость и, в конце концов ничего не придумав, произнесла:

— Рита переспала с Денисом.

Друг опустил голову, взгляд серых глаз остановился на коробочке с подарком.

— Прости, Илья, я не знаю, кто должен был тебе об этом сказать. Мне не хотелось, чтобы вот таким раздавленным ты выглядел перед ней, она не заслуживает этого.

Илья на нее не смотрел, а крутил в руках коробочку.

— Прости, — снова повторила Алиса, пятясь к двери.

— Тебе не за что извиняться, — друг выдавил улыбку. Подарок был отброшен на кровать, сверкнула пламенем зажигалка, простая, пластмассовая, за три рубля, — Илья закурил. — Рита терпеть не могла, когда я курил в спальне.

Алиса с удивлением отметила, что он сказал о девушке в прошедшем времени.

«Неужели вот так все просто? Была и нету». — Ей почему-то казалось, что друг поведет себя иначе. Разъярится, возможно, попытается побить неверную, подерется с Денисом, а после захочет вернуть Риту.

— Хочешь побыть один?

Он покосился на нее и глубоко затянулся.

— Нет, чего там, это должно было случиться.

— А мы думали, ты ничего не замечаешь.

— Да какое там, я от нее только и слышал: Денис это, Денис то…

Алиса неотрывно смотрела на жидкость, переливающуюся в зажигалке, и думала о своей роли во всем, что с ними произошло за дни ожидания Рождества.

— Что думаешь делать? — осторожно спросила она.

— Ничего такого, о чем ты могла подумать.

Алиса облегченно рассмеялась.

— Не раскисай, вот вернемся в Питер, и я тебя познакомлю с отличными девчонками!

Илья сквозь разделяющий их дым подмигнул:

— Только подыщи погрудастее.

Ей ужасно хотелось поделиться с ним своими размышлениями об увиденном и услышанном за день, но недавно живой, а сейчас потухший взгляд и наигранная бравада друга не позволили ей это сделать.