Книга Шаги в глубину - Сергей Цикавый

Радует одно: баронианцы, хоть и стараются, плохо понимают людей. Тем более типажи у нас с Марией были противоречивые. Я — высокая, с подозрительной для девчонки мускулатурой, свечусь на сканерах как носитель имплантатов — явно куда менее безобидных, чем простой витаконтроллер. Мария — щупленькая, вся такая мальчиковая, тоже куча разной дряни по уголкам тела. С другой стороны, обе ведем себя как стервы и дуры, ничем не интересуемся, хлещем дармовое угощение и жаримся на пляже. Конечно, я вряд ли кого-то обманула своим: «Упс, заблудилась, а где здесь к морю?» — и секьюрити поняли, что я изучала схему безопасности поместья. Да и медицинский скафандр доктора Карпцовой подозрительно напоминает боевой.

В идеале было бы шлепнуть нас обеих в начале заварушки, но баронианцы именно потому и слывут отличными вояками, что сначала думают, потом расставляют приоритеты и только затем что-то предпринимают. Хороший стратег при территориальном преимуществе выбьет вражеского ферзя, а там и свои условия, глядишь, без драки можно навязать. А учитывая, что хозяин — известный интеллектуал, я не сомневалась, что сейчас охрана напряженно анализирует каждое наше слово.

И продержаться нам осталось всего семь минут.

— Ну что, переодеваться? — предложила Мария.

«Молодец, докторша. По часам».

— Ага. Хватит, а то сгорим.

— Мы уходим! — помахала Мария пляжному смотрителю, и пегий кошак слегка поклонился.

Я неторопливо встала, закинула полотенце на плечо и поплелась к раздевалке. Белое стрельчатое здание подплывало в мареве дрожащего воздуха. Вне зонтика на мир опускалась открытая духовка, она прогревала все и вся, и, черт, как же мне сейчас не хотелось драться. Бисеринки пота щекотно покалывали по всему телу. Я с кислым оптимизмом уповала на душ.

«Если кэп еще не начал игру, то помыться дадут. Ты не торопись, заика, хорошо?»

В раздевалке было прохладнее, и я метнулась к открытому душу. Надеюсь, моя скорость выглядела как «надоела жара», потому что удовлетворенно стонать я даже для виду не хочу. Мария возилась с нашими полотенцами.

— А я…

— Обойдешься. Надевай скафандр, — буркнула я из-под струй, кажущихся ледяными. — У тебя там хотя бы гель.

Мария спорить, по счастью, не стала и оперативно распрямила остов своей медицинской сбруи, защелкивая на себе всякие браслеты, зажимы, суставные кольца. Я неспешно выбралась из-под душа и занялась переодеванием. Снять купальник — натянуть белье. Штаны. Высокие ботинки — небо, благослови изобретателей автошнуровки.

В голове бился таймер, и когда я потянулась за блузо-курткой, там еще оставались циферки.

А вот у охраны — нет.

— Не двигаться.

Одна кошка запрыгнула в окно, другая проскочила в дверь.

Длинноствольные «талдамы» — скверная штука как для пистолета. А что еще хуже — не обращая почти никакого внимания на Марию, чертовы гладкошерстные встали слева и справа от меня.

— Снимите скафандр, м’сэра, — распорядился тот, что слева, глядя на Марию. — Пока вашему компаньону не стало худо.

«А вы все-таки изучаете людей».

Баронианцы слишком индивидуалистичны, чтобы отреагировать на угрозы ближнему или ближним — в любом количестве и любой степени ценности. Именно по этой причине у них нет терроризма.

У охраны сейчас территориальное преимущество, огневое преимущество, психологическое преимущество. Но из всех мест, где нас могли перехватить, я больше всего надеялась на раздевалку — просто потому, что здесь они вынуждены стоять очень близко ко мне.

«“Талдам-65”, ударный пистолет. Триста двенадцать миллиметров длины, ракетный патрон “марк шесть”. Снаряженный вес — два четыреста двадцать. Центр тяжести…»

Я взмахнула руками, ударяя по вытянутым ко мне стволам.

Двойной выстрел в стены — кошаки успели синхронно вжать спуск, прежде чем касательные шлепки лишили их оружия. Пистолеты развернуло в воздухе, а я уже знала, что все удалось, знала, где должны быть мои ладони, как согнуть пальцы, где кнопки шокового режима… Говорят, что в стрессовой ситуации человек не умеет четко и осмысленно размышлять. Не умеет? Вот вам.

Мария в безопасности. Мы четко договорились: она сначала оперативно падает на пол, а потом принимает прочие решения.

И я проверила, так ли это.

Триггер шокового режима распаян — за его счет увеличили магазин.

«Зря вы так. Зря вы так со мной».

И я успела спустить курки обоих стволов, прежде чем охрана хотя бы двинулась в стороны.

В раздевалке стояла пыль взорванной первыми выстрелами штукатурки, с пола вскакивала Мария, а я, низко пригнувшись, пошла к двери. Секьюрити можно не проверять: хоть они и баронианцы, но мозги у них там же, где и у нас.

— Мария, готово?

Я проверила дверь и оглянулась. Карпцова торопливо совмещала какие-то капсулы, помогая себе обоими заплечными манипуляторами. Губы докторши шевелились. Собрать из невинных компонентов боевой стимулятор — это вам не просто так.

Вот если бы у нас еще время было…

Из-за поворота аллеи выдвинулась тяжелая фигура — шипастый профиль, высоко вынесенные плечи, в которых почти терялся многогранник шлема. Турболазер в одной руке и виброклинок — в другой. И, похоже, я высунулась слишком далеко, потому что от закованного в экзоскелет кота ко мне понеслась линза спрессованного воздуха.

Я откатилась и, приземлившись, обнаружила, что дверного проема больше нет, парит сверкающая крошка, слепит свет полуденной Зарры, и в ушах звенит, и глупо умирать вот так — с двумя пистолетами и лифчиком напоказ.

— Мария!.. — крикнула я сквозь звон.

Вместо ответа мне в плечо вошла игла.

Морозная волна еще только начала продираться по телу, а мне уже пора на выход, к повторению моего давешнего подвига — к боевому энергетику в лучшей баронианской броне.

— Держи.

Я отправила докторше один пистолет, второй перехватила поудобнее.

«Ну, Дональд, я надеюсь, ты там выжил. И, если что, выживи, пожалуйста, еще минут так примерно десять».

* * *

— Алекса…

Я выныривала будто бы из нефти — черной, вязкой и густой, она набивалась в рот, и дыхание стремительно заканчивалось, аж вылезали глаза — от нехватки воздуха, от непроглядной черноты, от страха быть слепой, просто от страха.

Греби-греби-греби-греби-гре…

— Алекса?!

Сверху было полуденное небо, и я сейчас же ослепла.

— Алекса, ну очнись ты, а?!

Открыть глаза получилось не сразу, но зато я увидела Марию. Согнувшись за полуразбитой клумбой, она одной рукой трясла меня, а в другой держала дымящийся «талдам».