Книга Подрывник будущего. "Русские бессмертны!" - Александр Голодный

– Давай, работай. Только осторожно, не спеши! Я помогу донести до машины.

Черт, как же так?! Не могу поверить, что Шарк… Я просто не могу поверить! И сегодня, как назло, в обоих экипажах нет военных саперов, лишь обычные наемники. А если он там истекает кровью?!

Разум подсказывал, что при срабатывании мины-лягушки шансов уцелеть нет, но сознание уцепилось за эту дающую надежду мысль.

Швырнув тару в кузов, прыгнув за руль и запустив движок, вдавливаю педаль газа до упора.

– Мут, пристегнись!

Единственная команда, услышанная за всю дорогу. Базу мы проскочили по объездной, не сбрасывая скорость, и только подъезжая к месту чрезвычайного происшествия, вспоминаю, что не имею паролей к этому участку поля.

Но все оказалось учтено. Двадцать буквенно-цифровых комбинаций мне скинул на планшет старший того экипажа – получил по радио.

Бегом к полю. Здесь.

То, что напарник погиб, стало ясно с первого взгляда. Заряд роликов перерубил его пополам, разбросав куски внутренностей на несколько метров. Залитая кровью земля приобрела кроваво-ржавый цвет. Шарк!..

– Мут, надо все убрать с участка и засыпать землю реагентом.

Я знаю. Мы это изучали. И не только в теории.

Если не убрать погибшего, то ночью заявятся падальщики, вызывая новые срабатывания мин. Убитых, загнанных на поле волками косуль я уже выносил. Подбирал околевших, с перебитыми хребтами хищников. Пришла очередь человека.

Специальный прорезиненный фартук, перчатки, мешок. Прости, Шарк.

Лицо оказалось совсем не повреждено, мертвые глаза парня еще хранят испуг. На чем он ошибся? Уже не узнать. Проведя ладонью, закрываю погибшему напарнику глаза.

Вынеся с поля верхнюю часть туловища, задерживаюсь. Куда его?

– Неси за дорогу, Мут, к роще.

«Да».

Вторая половина. Внутренности.

Во время обработки участка на глаза попались куски планшета. Незаметно засунув в карман вроде бы уцелевший накопитель, продолжаю работу.

В душе пугающая, мертвая пустота. Еще сегодня утром он кивнул мне, прощаясь на день, еще вчера вечером мы вместе в умывальнике чистили зубы… Как же так?!.

Пробитая роликами, забрызганная кровью саперная сумка. Ключ? На месте. Он даже не успел его достать.

Выложив в безопасной зоне последний мешок, скинув фартук и перчатки, отправляюсь доделывать его работу. Жизнь животного – ничто. Главное – защищающие проклятые трубы мины.

Вернувшись к машинам, отстегиваю с борта ближайшего джипа лопату.

– Мут, брось. Падальщики все равно откопают.

«Нет».

Военные не стали останавливать. Выматерившись, вторую лопату снимает солдат из экипажа Шарка.

Вдвоем мы уложились быстро. Какой-то час, и глубокая яма готова.

Я не знаю молитв. И есть ли Бог в этом дьявольском мире?

Все, на что меня хватило – беззвучно сказать: «Прощай, Шарк». Он так и не назвал мне своего настоящего имени.

Во взводе меня дожидался ассистент дока. Посмотрел в глаза, загнал в душ, а потом заставил выпить капсулу успокоительного. На оставшийся пустым желудок подействовало немедленно.

* * *

Что изменилось с гибелью паренька? Вообще ничего. Его вычеркнули из памяти, забыли уже на следующий день. Чиф сказал, что начальник базы сделал заявку на нового сапера во вспомогательные силы, но это дело не быстрое.

Мы продолжили выезды на минные участки вдвоем. Левое крыло, правое, поля вокруг базы… почему-то мастер не поручал мне определенный район, совершенно бессистемно, на первый взгляд, меняя задания.

Разгадку принес накопитель из планшета Шарка.

Я сумел отремонтировать его электронную плату и как-то вечером, дождавшись ухода Чифа, подключил девайс к планшету.

Саперная программа ведет лог операций, последняя запись должна быть о мине, которая убила парня.

Вот она.

Дополняя прочитанное, загружаю сохраненные данные в программу, получая картинку. Ту самую, что была на планшете Шарка.

Что же, я был прав, размышляя о режимах мин. Взорвавшаяся не имела связи с командным модулем участка, оказалась не переведена в пассивный режим. Сдох приемопередатчик, а смертоносная начинка продолжила работу. Не получив пароля при приближении сапера, мина взорвалась.

В голове промелькнула неясная ассоциация. А ведь верно! Почти в каждом моем задании присутствуют особым образом помеченные командным модулем подобные мины. Задания дает Чиф.

Горько усмехаюсь: вот и раскрыт секрет его саперного долголетия. Он получает задания у операторов в штабе, отбирает себе безопасные, а на «русскую рулетку» отправляет молодежь.

Чехарда выездов четко укладывается в систему.

Так, что делать дальше?

Еще раз попробовать поговорить по душам?

Глупо и наивно. Сделаю только хуже.

От поездок не отказаться.

Пожаловаться Власте?

Чушь. Ей наплевать. Сдохну – найдет новое животное или обойдется без мужика вообще.

Надо включить мозг.

Пришедшую в голову мысль назвать умной никак нельзя. Но она давала хоть какую-то надежду.

Утилизация просроченных вышибных и фугасных зарядов проводится раз в год, специальной комиссией, в карьере за базой. Ожидающие своей участи списанные взрывоопасные блоки лежат в ящиках в дальнем конце ангара.

Спереть пяток пороховых «шайб» с капсюлями-воспламенителями и собрать первые «пугающие» мины проблем не составило.

Испытания проводил в дальнем углу учебного поля. Приближаться к заряженной противопехотке оказалось реально страшновато. Правильно, так и надо.

Несмотря на все ожидание, среагировать на негромкий хлопок не успел. Черный цилиндр взлетел метра на два и шлепнулся обратно на землю. Что же, теперь я увидел, как это происходит.

Во второй раз получилось лучше. Но не уверен в скорости своей реакции. Надо тренироваться.

Через неделю ежедневных занятий характерный звук сработавшего вышибного заряда уже словно сам швырял меня на землю. И падать на мины я тоже отучился.

Как ни конспирировался, но Чиф засек тренировки. Постоял, хмуро помолчал, глядя в мои смотрящие с вызовом глаза, и, так ничего не сказав, ушел.

С доносом к военным мастер тоже не отправился. Будем считать, официальное разрешение получено.

* * *

– Входи.

Сегодня капитан выдернула меня к себе необычайно рано, только недавно закончился ужин. Мы находимся в комнате, где мне совершенно нечего делать – на кухне. И она пьяная.