Книга Вдовы по четвергам - Клаудиа Пиньейро

Они гуляют. Катаются на роликах. Подсматривают. Ромина и Хуани любят бродить по ночам. Со своими фонариками. Они так гуляли с детства, и теперь, в семнадцать лет, это оказалось одним из немногих занятий, которые им по-прежнему нравятся. Они выбирают какой-нибудь дом, какое-нибудь окно, какое-нибудь дерево. И шпионят. Теперь они уже не удивляются так, как в самом начале. А еще раз находят подтверждение тому, о чем уже знали. Они знают, что муж Дориты Льямбиас спит с Нане Перес Айеррой. Они видели их, когда праздновался день рождения поселка. В ее постели. Тогда все взрослые танцевали в банкетном зале. Кроме них. Знают, что Карла Масотта плачет по ночам, а Густаво в ярости швыряет об стену тарелки и бутылки. Знают, что это неправда, будто младший сын Элисондо сломал руку, упав с дерева. Они видели, как однажды ночью он сначала очень долго плакал, потому что родители заперли его в комнате, а потом открыл окно, поднял москитную сетку и выбрался на карниз. Через три шага он упал. Они видят и тех, кто спокойно спит. Видят семьи за уютным домашним ужином. Детей, сидящих за компьютером или перед телевизором. Но такое им неинтересно, не это они ищут. Потому что в такие картины они не верят. Или верят, но не понимают. В какие-то ночи им хватало одного дома, а иногда они переходят от дерева к дереву в поисках чего-нибудь интересного. Ромина и Хуани не знают, что именно они ищут. Но вдруг, сидя на дереве, понимают, что игра окончена, на сегодня хватит, больше смотреть нет необходимости.

Они прогуливаются. Из дома Вилли Кеведо звучит музыка. Должно быть, он тоже не спит. Свет в доме не горит, но в окне мелькают какие-то отблески. Вероятно, от экрана компьютера. Наверное, он сидит в интернете. Ромине хочется остаться и посмотреть, ей нравился Вилли, она все еще думает о нем, несмотря на то что он сделал. Он обманул ее с Натальей Бернарди, хотя сначала встречался с ней, Роминой. Но Хуани уводит ее в другое место. Они завернули за угол и влезли на следующее дерево. Отец Малены Гомес перед сном закалывает волосы заколками. Это увидела Ромина через окно его ванной комнаты. И надевает сеточку для волос. Хуани сначала ей не поверил. Но они навели на окно zoom фотокамеры, которую Ромина каждую ночь ворует у своего отца, и Ромина заставила Хуани посмотреть. Точно, сеточка для волос. Отец Малены пошел в ванную отлить при включенном свете и с открытыми окнами. В заколках и с сеточкой для волос на голове.

В Лос-Альтосе никто не беспокоится о том, что увидят соседи. Они слишком далеко. Где-то там, за деревьями. Кому может прийти в голову, что за ним подглядывают с ветки дуба, который растет у его собственного дома.

Глава 38

Каждый по очереди ударил по мячу деревянной клюшкой номер один у девятой лунки. Это последняя лунка за сегодняшнюю игру. Перед этим раундом у каждого в карточке было записано равное количество ударов. Неделю назад Альфредо Инсуа пригласил Тано поиграть в гольф. И тот согласился. Этот вид спорта нравился ему не так, как теннис, и в нем он не мог блистать так же, как в теннисе, но Альфредо Инсуа был тем партнером, чьи связи не стоило недооценивать. Он уже давно пришел в себя после того, как бывшая жена оставила ему тарелку с дерьмом, и Альфредо снова гордо расхаживал по поселку, приезжая сюда на выходные с новой женой.

— Всего лишь девять лунок, Танито, — сказал он. — Потому что в полдень мне нужно быть в офисе.

Иметь два часа на разговор с владельцем крупной финансовой компании — такой возможности многие бы позавидовали. Он не знал, для чего вдруг понадобился Альфредо. Они не дружили, были едва знакомы, хотя и ходили на дни рождения друг к другу. Но было ясно, что Инсуа приглашает в виде одолжения, за которое придется каким-то образом расплачиваться. Тем не менее они прошли уже восемь лунок, но говорили все об экономике и финансах в целом, а из таких бесед никто не сможет извлечь выгоду.

Мяч Тано ударился о дерево и упал на полпути между стартом и мячом Альфредо. В любом случае, для того чтобы снова ударить по мячу, Тано нужно было пройти около ста ярдов. Они сели в свои автомобильчики и двинулись вперед. На сей раз стали говорить о делах. Альфредо будто бы ждал именно этого: преимущества в один удар.

— Как дела в Troost, Тано?

Тано такие вопросы уже почти не задевали. Со времени его увольнения прошло больше года, и он успел научиться отвечать:

— Хорошо, наверное…

— Что значит «наверное»?

— Я теперь сам по себе, работаю с ними, но не подчиняюсь им…

— Представить себе не могу…

И хотя голос его звучал удивленно, сложно было поверить, что Альфредо ничего не знал об уходе Тано. Этот рынок очень тесен, а Лос-Альтос еще теснее.

— Но с компанией-то все в порядке? Или ты ушел, потому что голландцы не умеют вести дела?

— Нет, я ушел, потому что мне надоело…

Альфредо на секунду задержался, чтобы поправить свою сумку с графитовыми клюшками Callaway последней модели.

— Я тебя понимаю, иногда сам удивляюсь, чем это я так занят, работая по двадцать часов в день в самом центре города? В конце концов, есть и другая жизнь… — сказал он, оглядывая поле для гольфа.

Они добрались до мяча Тано. Это был сложный мяч, он упал за деревьями, нужно было перекинуть его поверх крон, иначе он мог бы удариться о какую-нибудь ветку. Тишину на площадке нарушали лишь крики сорок. Он выбрал клюшку, ударил ею по воздуху, потом рассеянно взглянул куда-то поверх деревьев, потом снова занял позицию, приготовился к удару, еще раз махнул клюшкой в воздухе и затем ударил. Мяч поднялся в воздух, перелетел через эвкалипты и упал в двух метрах позади мяча Альфредо, так что следующий удар тоже был за Тано.

— Отлично, приятель, — сказал Альфредо и направился к мячам.

— Всего лишь исправил свою прошлую ошибку, — поскромничал Тано, следуя за ним.

— И чем ты сейчас занимаешься? — спросил Альфредо, когда оставалось обойти лишь три лунки.

— Я ушел хорошо и до сих пор работаю с ними, консультирую по некоторым вопросам. Тихо, спокойно, и платят неплохо. Я бы не смог играть в гольф в среду в такое время, если бы работал так, как раньше.

— Ну да, у меня в любой момент может зазвонить сотовый, и я должен буду тебя бросить. И пусть теперь ты зарабатываешь меньше, Тано, в нашем возрасте качество жизни деньгами не заменишь…

Они добрались до мяча Тано. Остановились. Тано перед мячом, Альфредо в двух метрах позади него. Тано ударил. Потом Альфредо подошел и ударил по своему мячу. Оба мяча упали на газон, но с такого расстояния невозможно было определить, чей оказался ближе. Они снова двинулись вперед вместе. На Альфредо были ботинки с шипами, которые при каждом шаге погружались в грунт.

— Странно, что тебе разрешили надеть шипованные ботинки. Я думал, на поле это запрещено.

— Ну да. Просто, как говорит мой отец, легче попросить прощения, чем разрешения. Честно говоря, мне не нравится делать ни то, ни другое, Танито.

Перед ними по полю пронесся убегающий от кого-то заяц и скрылся в лощине.