Книга Код Шекспира - Джон Андервуд

— Почитателей Шекспира ужасно огорчает вопросительный знак, — послышался голос у них за спиной. Это был гид.

— Любопытно, — сказал Джейк. — А почему?

Считалось, что Марло убили в 1593 году, год спустя после смерти Роберта Грина. А где находился в это время Шекспир? Как жаль, что библиотека сегодня закрыта. Джейк хотел проверить некоторые даты.

Местонахождение «Уголка поэтов» между тронами и гробами королей заставило Джейка задуматься о других вещах. Когда могущественной персоне хотелось от кого-то избавиться, нужно было найти основания — не важно, законные или нет. Скажем, вынесение смертного приговора невиновному оказалось чрезвычайно удобным новшеством, введенным одним из королей, погребенным здесь, в аббатстве. Как сказала Мелисса, именно для этого и была создана Звездная палата.[56]Сунир упоминал о Звездной палате, когда они катались на колесе обозрения. Вот что он пытался вспомнить о Генрихе VII, победителе сражения на Босвортском поле и основателе династии Тюдоров. После посещения Дептфорда Джейк почитал о нем в Интернете.

Блоджетт также говорил о том, что Марло якобы умер после того, как был обвинен в ереси. Джейк понял, что необходимо побольше об этом узнать.

Когда они вышли из аббатства, остававшийся в тени человек позвонил по сотовому телефону.

Джейк искоса посмотрел на дочь.

— Мелисса, я знаю, ты не хочешь участвовать в этом расследовании, но мне бы твоя помощь не помешала, если бы ты хоть на время забыла о своих сомнениях.

— О чем ты? — устало спросила она, стараясь увернуться от брызг, которые летели на тротуар от проезжающих мимо машин.

Они прошли мимо шеренги полицейских, готовых решительно защищать национальную святыню от террористов и еретиков. Судя по взглядам, которые они бросали на Джейка и Мелиссу, их причислили к обеим категориям.

Джейк понизил голос.

— Очевидно, репутация мистера Марло была сильно запятнана в доброй старой Англии. Отставив в сторону вопрос об авторстве, я бы хотел найти истинные причины. Видимо, именно это и заинтересовало Деса Льюиса. Англичане трепетно хранят все свои архивы. Наверняка в Лондоне можно найти копии обвинений, которые были предъявлены Марло в Звездной палате.

— Хорошо, — задумчиво сказала она, словно продолжала обдумывать его слова.

Он кивнул в сторону здания парламента, которое находилось совсем рядом.

— Я бы хотел туда попасть и взглянуть на документы, если это возможно. Кажется, я читал, что все происходило на неофициальном заседании Тайного совета в специальном помещении.

— Да, я знаю — там на потолке фреска с изображением звезд.

— Правильно. Похоже, главное различие состояло в том, что в Звездной палате председательствовал архиепископ Кентерберийский, а не королева, поэтому именно он определял повестку дня. Им требовалось придать происходящему законный характер. Прежде чем приговаривать людей, они должны были предъявить им обвинения и создать видимость судебного процесса.

— Ты уверен? Архиепископ Кентерберийский?

— Мы не говорим о Беккете или Томасе Море. Речь идет об испанской инквизиции в английском стиле.

— Тогда это должно быть в учебниках истории. Или в биографии Марло.

— Так я могу рассчитывать на твою помощь?

Теперь Мелисса искоса посмотрела на отца.

— А я могу рассчитывать, что ты бросишь эту охоту за химерами?

Он сухо рассмеялся.

— Пожалуй, не можешь. Я взял на себя обязательство выяснить, что произошло с Десом Льюисом, и понять, что он пытался сделать. И это вывело меня на давно остывший след Кристофера Марло. Что ж, так тому и быть.

— Я вижу, Суниру удалось тебя убедить, что нужно продолжать искать ответы в истории Марло?

— Может быть. Я готов признать, что начал понимать, почему Льюис был так заинтригован.

Мелисса немного помолчала.

— Папа, ты ведь понимаешь, что тебе может грозить такая же опасность, как Льюису? Что такая опасность может грозить нам обоим? Вчера им удалось меня напугать. Да и на колесе обозрения мне было страшно.

Джейк посмотрел на нее.

— Я знаю. Меня это тревожит. Мне не следовало вовлекать тебя в расследование.

— Ты меня не вовлекал, не забывай, я сама решила приехать в Лондон. И я не намерена бежать отсюда, ведь мне нужно дописать диссертацию, не говоря уже о возможности участвовать в чем-то, выходящем за рамки обыденного.

— Ты ничем не отличаешься от Десмонда Льюиса, когда дело доходит до умения хранить тайны. Не хочешь поведать мне тему твоей диссертации?

— Нет. Честно говоря, я подвергаюсь серьезному давлению, но решила подождать и посмотреть, к чему все это приведет. — Она отвела взгляд, а потом вновь посмотрела на Джейка. — Я хочу, чтобы ты спокойно выслушал меня и не начал кричать.

Джейк подвел дочь к сравнительно сухой скамейке под навесом у автобусной остановки, и они сели.

— Ну, давай, карты на стол. Ты очень неохотно отвечаешь на вопросы о своих «английских друзьях». Что происходит? Речь по-прежнему идет о национальных сокровищах?

Она потупила взор, пнула ногой камешек, а потом подняла глаза на Джейка.

— Для тебя это еще одна авантюра, еще одна погоня за плохими парнями и спасение несчастного неудачника. Но для меня речь идет о деле всей жизни, которое на моих глазах начинает разваливаться. Ты же понимаешь, что нельзя заявиться в Ватикан и объявить кардиналам, что Иисус был голубым, а у Девы Марии имелся любовник.

— Я совершил нечто подобное?

— Мне кажется, это пытался сделать Десмонд Льюис. А ты пока только размышляешь. Подумай сам — для меня это совсем не просто. Речь идет о том, чтобы изменить историю. Работа на доктора Скофилда… кстати, он большой твой поклонник.

— Сомневаюсь, но все равно спасибо. Так или иначе, но я тебя понял. Однако я твой отец, который отвечает за своего ребенка…

— Проснись, папа! Я уже взрослая, ты не забыл?

Он поднял руки.

— Так что же ты намерена делать? Я не хочу ставить тебя в неприятное положение, не говоря уже об опасности.

Мелисса бросила на него пристальный взгляд.

— Ты меня совсем не знаешь.

Он глупо улыбнулся.

— Значит, ты не хочешь возвращаться домой?

— Папа, я только что прилетела сюда. И у меня есть для тебя новости. Я давно уважаю Марло и не раз размышляла на тему «А что, если…», но никогда не шла дальше Дептфорда. Точнее говоря, не переходила границ, установленных моими наставниками. Есть некоторые вещи, которые меня интригуют, — например, почему он не был допущен в «Уголок поэтов». Это не имеет ни малейшего смысла. И я согласна — в биографии Шекспира есть много темных мест. Кстати, вчера вечером я почитала Твена. И хотя я не убеждена, что Льюис и Сунир правы, должна признать, что ты сумел посеять во мне сомнения и заинтересовать — уж не знаю, к лучшему это или к худшему. Видит бог, с точки зрения карьеры это не самый разумный шаг, но я приняла решение и хочу увидеть, чем все это закончится. Хорошо?