Книга Пятое Евангелие - Филипп Ванденберг

– Куда-то в горы на севере Греции. Однажды Марк упомянул место, в котором обосновались орфики… Кажется, они назвали свой монастырь Лейбетра. Я записал это необычное название, потому что боялся забыть, и просмотрел множество подробнейших карт, пытаясь найти его. Но безрезультатно, его нет ни в одной энциклопедии. Мне улыбнулась удача, когда я решил поискать в словаре античных названий. Там говорилось: Лейбетра расположена у подножия Олимпа. В некоторых источниках упоминалось, что в этом месте родился, умер и был похоронен Орфей. Жители Лейбетры издавна считались настолько глупыми, что даже вошли в поговорку.

Обращаясь к Адриану, Анна сказала:

– Греция ведь не на краю света. Если есть хоть малейший шанс…

Она не отрываясь смотрела на фотографию.

11

Анна и Клейбер попрощались с Брэндонами, пообещав держать их в курсе событий. По пути назад в гостиницу все мысли Анны занимала фотография. Когда Клейбер спросил, почему она так молчалива, Анна не ответила. Ей не хотелось разговаривать. Тогда Адриан сказал, причем скорее не потому, что так думал, а с целью спровоцировать Анну:

– Лиз и Гарри Брэндон, похоже, решили кое о чем промолчать. Как и Аурелия Фоссиус.

Анна взорвалась:

– Я думаю, Брэндоны рассказали нам все, что знали! Они сами заинтересованы узнать развязку этой истории, в противном случае они – чего, кстати, не сделала миссис Фоссиус – не попросили бы нас держать их в курсе дела! У меня создалось впечатление, что все эти события их крайне заинтересовали.

– Хотя Брэндон должен быть только рад тому, что Фоссиус совершенно неожиданно освободил для него место при университете. Наверное, они были настоящими друзьями.

– Я не могу прекратить думать об этой женщине на фотографии… О любовнице Фоссиуса…

– О ней Брэндоны говорили с определенным уважением, я бы даже сказал, с восхищением. Но не с симпатией. Если ее действительно подослали к Фоссиусу орфики, то события принимают совсем другой оборот. Эта история больше похожа на аферу, в которую вовлечены спецслужбы.

Анна просто не могла оставить подобное замечание без ответа.

– Похоже, твоя фантазия слишком разыгралась, – сказала она с насмешкой, но тут же вновь стала серьезной. – Давай будем придерживаться фактов.

– Факты! Факты! – вскипел Клейбер. – Факты во всей этой истории кажутся более странными, чем порождения воспаленной фантазии ненормального писателя!

Анна кивнула и замолчала, словно извиняясь.

Когда они подъехали к гостинице и Адриан остановил машину, Анна предложила прогуляться. Солнце опускалось за горизонт, и волны залива в его лучах отливали бронзой. Из окон кухни ресторана доносился отвратительный запах сгоревшего масла, а сновавшие по причалу лоточники из Мексики тащили за собой сооруженные из картона магазинчики на колесах и выкрикивали шуточки, предлагая прохожим поменять рубашку или брюки и уверяя, что у них можно найти и то и другое.

– Мне трудно говорить об этом, – начала Анна нерешительно, когда они шли по набережной к той ее части, где было меньше людей, – но я постоянно думаю о женщине на фотографии.

– Ты имеешь в виду любовницу Фоссиуса?

– Да, ее.

– А в чем дело? – Клейбер остановился и посмотрел Анне в глаза.

Она явно была в растерянности.

– Я рассказывала тебе, – с той же нерешительностью в голосе ответила она, – как в поисках женщины, находившейся во время аварии в машине моего мужа, пришла домой к Донату…

– Тому мужчине, который внезапно словно растворился в воздухе?

– Да, речь идет именно о нем. У этого мужчины, Доната, есть жена. Она полностью парализована и постоянно сидит в инвалидном кресле. Она может лишь пошевелить головой…

– Что с этой женщиной не так? Скажи наконец!

– Мне кажется, жена Доната и любовница Фоссиуса на фотографии – один и тот же человек.

Клейбер отошел от Анны, сделал пару шагов в направлении причальной стены и рассеянно уставился на воду. Он безуспешно пытался связать только что услышанное с уже известными фактами.

– Значит, Брэндон кое о чем все же умолчал, – сказал Адриан.

– Он не мог знать, что я видела Ганне Донат при столь странных обстоятельствах.

– Или же он об этом знал, но по определенным причинам решил не говорить, кем на самом деле является женщина с фотографии.

– Чепуха, – возразила Анна. – Тогда бы он назвал какое-нибудь другое имя.

– Он назвал ее по имени. Ганне.

– Вот именно. Но мы ведь и не спрашивали ее фамилии!

– Ты абсолютно уверена, что Ганне на фотографии – жена Доната?

– Предполагаемая жена Доната, – поправила Анна. – Уверена я быть не могу, ты сам это прекрасно понимаешь. Они лишь удивительно похожи, Но раз последствия несчастного случая оказались столь тяжелыми, ее лицо не могло не измениться. Это вполне могла быть она: Ганне Луизе Донат.

– Ганне Луизе Донат! – воскликнул Клейбер и схватил Анну за руки. – Этим именем назвалась женщина, которая попала в катастрофу вместе с Гвидо?

На лице Анны отразились глубочайшая растерянность и беспомощность. Она была в отчаянии. Теперь и Анна не знала, какие выводы следовало сделать. В этот момент она поняла, что Гвидо не изменял ей. Просто она запуталась в странном лабиринте из злых интриг и страха. Анну снова охватил неописуемый ужас, который сковал ее ноги, словно змея, и сдавил горло так, что она не могла сказать ни слова. Ужас перед странными загадками и неизвестной опасностью, подстерегавшей на каждом шагу.

Клейбер отвел Анну назад в гостиницу и не стал возражать, когда она заказала в номер бутылку «Мальта»[23]с единственной целью – напиться. Когда Анна уснула, Клейбер вернулся в свои номер и тут же позвонил Гарри Брэндону, чтобы спросить, была ли у Ганне, любовницы Фоссиуса, фамилия Донат.

– Да, – не задумываясь ответил Брэндон. – Разве я об этом не упомянул?

12

Неожиданное открытие, которое заключалось в том, что между профессором Фоссиусом и женщиной, оказавшейся во время аварии в машине Гвидо, существовала таинственная связь казалось, полностью выбило Анну из колеи. У нее пропал аппетит, и лишь с огромным трудом она могла заставить себя съесть хоть что-нибудь. Все завтраки, обеды и ужины заканчивались одинаково – Анна вскакивала из-за стола и бежала в туалет, потому что не могла сдержать рвоту. Если Адриан пытался начать разговор, то буквально через минуту замечал, что Анна его совсем не слушала.

А потом наступило роковое утро, когда Клейбер, пребывавший в такой же растерянности, как и Анна, обнял ее, а затем начал нежно целовать и осыпать ласками, словно надеялся таким образом вылечить ее и заставить стряхнуть то полубессознательное состояние, в котором она находилась последние дни. В первые мгновения казалось, что Анне приятны поцелуи мужчины, к которому она была неравнодушна. Но когда Клейбер осторожно усадил Анну в одно из кресел, стоявших в ее номере, где по чистой случайности и разыгралась эта сцена, опустился перед ней на колени и продолжил целовать, Анна внезапно затряслась, словно от удара током, схватила Адриана за волосы и резко оттолкнула, выкрикивая, что у него постоянно только одно на уме и лучше бы ему убраться к черту.