Книга Возвращение блудной мумии - Ирина Волкова

Идею о пользе маразматической болтовни я почерпнула еще в подростковом возрасте из подаренного мне подругой-диссиденткой подпольного самиздатовского учебника под названием “Как держаться на допросах в КГБ”. Несмотря на то, что антигосударственной деятельностью я не занималась и не собиралась заниматься, на всякий случай решила потренироваться — в советском государстве даже безгрешный ангел с сияющим над головой нимбом не мог бы чувствовать себя в безопасности.

Тактика “словесного поноса” заключалась в том, чтобы взять измором самих чекистов.

Во время допроса рекомендовалось изображать восторженную готовность к сотрудничеству, с самым идиотским видом вываливая огромное количество имеющей косвенное отношение к задаваемым вопросам информации, но тщательно избегать ответов, которые могли повредить тебе или твоим знакомым. При этом было допустимо нести любую чушь, не забывая на всякий случай добавлять к любым утверждениям, которые могли быть использованы против тебя комитетчиками, обороты типа “кажется”, “точно не помню” и “не уверен”, требуя, чтобы их заносили в протокол.

— Бонгани, ты свободен, — раздраженно произнес мистер Убунту, обращаясь к почтительно застывшему у дверей негру. — Скажи, чтобы подавали завтрак.

Черный гигант поклонился и исчез.

— Можешь сесть, — обратился ко мне хозяин дома.

— Благодарю, — улыбнулась я, усаживаясь напротив него.

— А знаешь, почему меня называют мистер Гуманность?

Бесшумно ступая, к столу приблизился шоколадный официант в белоснежной ливрее и с завидной скоростью принялся накрывать на стол.

— Потому что вы кормите своих пленников завтраком? — предположила я.

— Потому что я всегда предоставляю своим, как ты выразилась, пленникам право выбора.

— Какого выбора?

— Когда как. Иногда приходится выбирать между жизнью и смертью, а иногда между смертью быстрой и безболезненной и смертью долгой и мучительной.

— Намек поняла. И какой же выбор есть у меня?

— Наиболее перспективный. Жизнь или смерть.

— Насколько я понимаю, вам от меня что-то надо?

— Люблю иметь дело с догадливыми людьми.

— И что же?

— Вот это.

Убунту бросил на стол склеенную из мелких кусочков фотографию Джейн Уирри с мандалой Бесконечного Света.

— Придется копать, — сказала я.

— Копать? — нахмурился мистер Гуманность. — Что копать?

— Могилу раскапывать, — пояснила я. — Эту женщину несколько дней назад задушили в Барселоне. Не исключено, что ее уже похоронили. Хотя могли и кремировать. Тогда копать не придется.

— При чем тут женщина? Мне нужна эта вещь.

— Какая вещь? — Я продолжала прикидываться идиоткой.

— Талисман Блаватской. Святыня, школы Ньингмапа. Впрочем, тебе прекрасно известно, что это такое.

— Откуда у вас эта фотография?

— Догадайся с трех раз.

— Это вы убили Эсмеральду?

— Я похож на человека, который собственными руками выполняет грязную работу?

— Но вы отдали такой приказ?

— Приказы, которые я отдаю, — мое личное дело. Как я уже объяснил, мне нужна мандала.

— Это понятно. Но я-то тут при чем?

— Ты достанешь ее для меня.

— Я похожа на джинна из лампы?

— Если ты нашла фото мандалы, сможешь отыскать и сам талисман.

— С таким же успехом можно утверждать, что если я куплю открытку с фотографией лунного пейзажа, то запросто смогу раздобыть пуд-другой лунного грунта, а то и лунных человечков.

— Прекрати нести чушь. Я сказал, что ты достанешь мне мандалу, и ты сделаешь это.

— Как, интересно?

Мистер Убунту развел руками.

— Вот как раз это меня не касается. Это уже твоя проблема.

— Значит, вы специально подставили Ника. Выкрали у него нож, заставили Эсмеральду позвонить нам, убили ее и вызвали полицию, которая появилась как раз в тот момент, когда Мил-лендорф, увидев, что из груди ван Аахен торчит его нож, стал вынимать его.

— Кажется, я уже упоминал, что ты на редкость догадлива. Именно поэтому ты достанешь для меня мандалу Блаватской.

— А чем перед вами провинилась Эсмеральда?

— Ничем. Абсолютно ничем.

— Зачем же тогда понадобилось ее убивать?

— Разве непонятно?

— Увы. Выходит, я не так догадлива, как вы. думаете.

Убунту укоризненно покачал головой.

— Но это же очевидно. Ван Аахен умерла именно потому, что ни в чем передо мной не провинилась. Я хотел показать тебе, что настроен весьма решительно. К сожалению, мой план дал осечку. Иногда это случается. Полиция должна была задержать около трупа вас обоих. Висящее над вами обвинение в убийстве стало бы хорошим стимулом к сотрудничеству.

— По-моему, вы сделали ставку не на ту лошадку. Даже если я очень постараюсь, шансы, что я смогу отыскать мандалу, ничтожно малы. Вы говорите, что всегда привыкли получать то, что хотите, но, рассчитывая в этом деле на меня, вы почти наверняка проиграете.

— А почему ты решила, что я рассчитываю только на тебя? Эту мандалу ищет для меня целый взвод профессионалов. Проблема в том, что я должен получить ее до 24 июня — дня летнего солнцестояния, потом от нее уже не будет никакого прока. До этого срока осталось всего две недели. Я использую каждый шанс. Ты — один из моих шансов получить желаемое, а твой единственный шанс остаться в живых — достать для меня мандалу.

— Одна я не справлюсь. Сделайте так, чтобы Миллендорфа выпустили из тюрьмы.

— Не получится. Если тебе потребуется помощь, можешь рассчитывать на Бонгани. Кроме того, тебе наверняка понадобятся деньги. Для начала получишь на расходы десять тысяч долларов.

— Я не согласна. Пока с Ника не будет снято обвинение в убийстве, я ничего не стану делать.

— Ты не поняла, — злобно прищурился мистер Гуманность. — Отказов я не принимаю. Кстати, почему ты не пьешь кофе?

— Не люблю кофе.

— И все же выпей.

— Но я не хочу.

— Повторяю в последний раз: отказов я не принимаю.

— Ладно, — пожала я плечами. Вкус у кофе был какой-то странный. “Опять снотворное. Так я окончательно в спячку впаду”, — расстроилась я, почувствовав, как слипаются веки.

* * *

На сей раз, проснувшись, я обнаружила над собой знакомый балдахин дедушкиной кровати.

"Приснится же такое, — сладко потягиваясь, усмехнулась я. — По моим снам прямо детективы можно писать. Наверное, это профессиональное. Надо будет рассказать Нику”.