Книга Робинзон по пятницам - Анастасия Монастырская

— Такая версия мне в голову не приходила, — честно признался он, — Я как-то не представляю себе покойную… то есть Стефанию, в качестве жертвы бытового убийства. Да и взрыв (он кивнул на окна деканского факультета) свидетельствует обо обратном. Мне кажется… — Тут он оторвал взгляд от камеры и увидел меня. Возникла пауза. Федоров пытался соединить причину и следствие, но у него это не получилось. Девица перестала улыбаться и затравленно переводила взгляд с него на меня.

Я шутливо развела руками: мол, извините, братцы, если что не так. Но живая я, живая.

— Эфа! — дальше следует идиоматическая игра слов с использованием выражений местного диалекта. Конечно, их можно было бы привести целиком, но зачем? Мы их все и так знаем. Могу только уточнить, что моя матушка была помянута не менее десяти раз.

Возвращение из мертвых, на мой взгляд, проходит чересчур надрывно: все то плачут, то смеются, норовят или обнять, или ущипнуть. Ты же прижимаешь к себе сумочку и постоянно ощупываешь карманы: как бы чего не стянули, пока длится этот праздник со слезами на глазах. Наконец, Федоров погрузил пьяных от радости родственников в патрульную машину, сам же вызвался поехать со мной. Так сказать, доставить меня в целости и сохранности домой. Если учесть, что за рулем находилась я, то такой способ проводов показался, мягко говоря, несколько странным. А с другой стороны… Хоть поговорим по-человечески.

Поговорили. Сначала он устроил мне сцену, которую иначе как сценой ревности и не назовешь: мол, где хожу, с кем встречаюсь, и почему мои кабинеты имеют обыкновение взрываться. Я еще и виновата, как выясняется. Да кто он такой? Кум, брат, сват, муж? Следователь! А раз так, то и следи за безопасностью вверенных тебе граждан. Правильно я думаю? Разумеется, нет. Но давайте договоримся, что у меня шок. Договорились? То-то же. Я, можно сказать, чудом избежала смерти (какая, кстати, гадина подложила мне этот симпатичный подарочек?). Пару раз рявкнула, и Федоров пришел в норму: стал сух, деловит и собран, в общем, такой, каким он мне и нравится.

Сухо и деловито он поведал мне факты. В одиннадцать с копейками ему позвонили и сообщили, что неизвестный заминировал здание факультета и взял меня в качестве заложницы. Звонили из автомата. Голос скорее мужской, чем женский. Федоров психанул и решил действовать.

Поскольку по телефону я не отзывалась, все решили, что я, обмотанная скотчем, в наручниках жду решения своей участи. Меж тем, требований неизвестный террорист не выдвигал.

— Я вообще думаю, что все было рассчитано на отвлечение внимания. Не исключено, что это шутка одного из ваших студентов.

— Ничего себе шуточка. Полкабинета разнесло.

— Всего лишь окно. Взрывчик маленький. Так что небольшой ремонт и ваш кабинет будет как новенький.

— Спасибо, успокоили.

— Рано вам успокаиваться, Стефания Андреевна. Вы лучше подумайте о том, кто мог знать, что вас на работе в это время не будет. Кто мог позвонить мне и вашим родственникам, напугав всех до полусмерти. И кому выгодна такая ситуация?

Соображения у меня, конечно, были, но пока что делится ими я не собиралась. Рано. Федоров совершенно точно угадал мое состояние.

— Вы что-то знаете, но по каким-то причинам предпочитаете скрыть эту информацию. Зря. Я вас уже предупреждал: игра в детектива — прямой путь на стол прозектора. Оно вам надо?

— Вы лучше спросите, надо ли это прозектору, — мрачно пошутила, подъезжая к дому. И вовремя. Родственники уже восторженно выгружались из воронка, делясь впечатлениями:

— Как в молодости! — восторженно сообщил дедуля.

— Как в настоящем детективе, — уточнила Соня.

— Жаль, что вас не было с нами, — просипела Ольга, приклеившись к Федорову.

— Душно, воняет и укачивает, — поставила точку на дискуссии Клара.

Фима тем временем искал ключи.

— Ты еще сто лет копаться будешь, — фыркнула Соня и, подняв коврик, взяла ключ от дома.

А вот это для меня новость: честно говоря, не знала, что запасной вариант у нас всегда находится под ногой. Зато об этом было известно кому-то другому. Это мы поняли, когда зашли в дом и включили свет в прихожей.

— Здесь были люди! — растерянно пошутил Фима.

— Фима, помолчи! — пригрозила ему тетка, — не до твоих дурацких шуток.

— Но они действительно здесь были, — прошептал дед, озираясь в поисках автографа, посетившего в наше отсутствие дом.

Автографа незваный гость не оставил, зато все вещи в доме были искрошены, изрезаны или сломаны, зеркала и посуда разбиты. Матрацы и подушки вспороты, книги разорваны. Телевизор и тот не пожалели. На экране чернела отвратительная дыра. Но хуже всего пришлось моей комнате. Там даже обои были сорваны от стен (мысленно я сказала гостю спасибо, давно собиралась делать ремонт, но руки не доходили). На полу в пухе и грязи валялась моя гордость — комнатные цветы, растоптанные и смятые. На двери презрительно кривилась надпись: "Ты пожалеешь!". Федоров вызвал группу и принюхался к надписи:

— Помада.

Я грустно усмехнулась:

— Французская.

— Как вы догадались? — удивился Федоров.

— Это моя помада. А я пользуюсь только французской.

Федоров сочувственно погладил меня по плечу:

— Могло быть хуже.

— Наверное, — согласилась я.

Федоров еще раз оглядел погром в комнате.

— М-да, кому-то вы очень не нравитесь. Ну, как будем делиться информацией, или в молчанку поиграем?

Я покорно склонила буйно рыжую голову:

— Будем.

— Наконец-то! — удовлетворенно констатировал он.

И тут раздался истошный вопль Сони:

— А где Гена?

Его перекрыл другой:

— А где дети?

И, наконец, прозвучал третий глас:

— А где Жбан?

Не прошло и десяти минут, как все три вопроса получили ответы. Наших потеряшек, в то числе Гену и Жбана, заперли в детской. Зареванные Сидоров-1 и Сидоров-2 после стакана газировки и двух увесистых кусков торта сообщили:

— Мы играли в ограбление банка. Гену и лягушку взяли в заложники.

— Это не лягушка, а жаб! — я встала грудью на защиту своего любимца.

Правда, близнецы мой выпад оставили без должного внимания:

— Это просто крупная лягушка. — Сидоров-1 посмотрел на меня укоризненно, мол, мы тут терпели лишения, пока вы развлекались на полную катушку. Что удивительно, Сидоров-2 полностью поддержал укор братца:

— Даже на взрыв не дали посмотреть.

— Мы вам его потом покажем. Где-нибудь во дворе, — опрометчиво пообещала Ольга.

— Заметано, — согласились близнецы.