Книга Бесконечная война - Джо Холдеман

Пять недель или пять часов – в резервуаре вы не ощущаете течения времени. Абсолютная изоляция от окружающего. Можно несколько часов подряд вспоминать собственное имя.

Поэтому я совсем не удивился, что не почувствовал прошедшего времени, когда вдруг все мое тело зачесалось – кровь приливала к онемевшим тканям. Зал резервуарной напоминал палату астматиков – тридцать девять человек и один кот кашляли и чихали, стараясь избавиться от остатков флюокарбона.

Около сотни людей слонялось уже снаружи резервуара, потягиваясь и массируя руки и ноги. Великий космос! Окруженный целыми акрами обнаженного женского тела, я старательно смотрел им прямо в лица, отчаянно старался решить в уме дифференциальное Уравнение третьей степени. С переменным успехом, но все же спокойно добрался к лифту.

Холлибоу уже вовсю командовала, выстраивала людей в шеренги. Я обратил внимание прежде, чем закрылась дверь, что у людей из одного взвода имеется легкий кровоподтек по всему телу – у всех до одного. Я решил поинтересоваться на этот счет у медиков и техобслуживающего персонала.

Глава 4

Мы шли с ускорением в один «же» три недели, не считая коротких периодов невесомости. «Масарик II» по широкой петле удалялся от коллапсара Реш-10. Люди вполне удовлетворительно приспособились к корабельному распорядку. Я старался загрузить их как можно больше тренировками и занятиями по теории – для их собственной пользы. Хотя я был не настолько наивен и понимал, что они смотрят на все со своей колокольни.

Примерно через неделю полета обнаружилось, что рядовой Рудковский (помощник повара) соорудил кустарный перегонный аппарат и продуцирует 95-процентный спирт. Я решил не пресекать: жизнь и без того была лишена разнообразия, но мне было чертовски любопытно узнать, где он достает сырье – это при нашем-то замкнутом цикле – и чем ему платят за «бормотуху». Я начал с конечного звена цепочки – с доктора Алсевер. Она справилась у Джарвила, Джарвил – у Каррераса, Каррерас – у Орбана, повара. Оказалось, что сержант Орбан все это и придумал, Рудковский выполнял черновую работу.

Система была такая.

Каждый день подавался какой-то сладкий десерт – желе, крем или пирог. Вы могли его есть, хотя, как правило, десерт был до невозможности приторный, – или не есть. Если десерт оставался у вас на подносе, когда вы спускали поднос в окошко регенератора, Рудковский выдавал вам расписочку на десять центов, а десерт отправлялся в чан. У них имелось два чана – один «работающий», другой в стадии заполнения. В каждый чан вмещалось двадцать литров.

Записка-десятицентовка значила, что вы находитесь в самом низу системы, позволявшей купить пол-литра чистого этилового спирта за пять долларов (в расписках). Отделение из пяти человек вполне могло позволить себе покупать литр «бормотухи» раз в неделю. Для здоровья не опасно, но достаточно для вечеринки.

Когда Диана доставила мне эти сведения, она принесла с собой и бутылку «Рудковского Худшего» – в буквальном смысле, это была неудачная серия. До меня она дошла, потеряв всего несколько сантиметров содержимого.

На вкус это была жуткая смесь клубничного сиропа и тмина. Как и все не привыкшие пить люди, Диана с удовольствием его поглощала. Я лично не допил и одного стакана.

Уже на полпути к счастливому забытью она вдруг резко подняла голову и посмотрела на меня с детской прямотой:

– Уильям, у тебя большая проблема.

– Завтра утром у тебя обнаружится проблема побольше, доктор Диана.

– Нет, что ты, – она слабо помахала рукой, – немного витаминов… глю-глюкоза, адреналин, если… не поможет У., у….. тебя… серьезная проблема.

– Послушай, Диана, неужели ты хочешь, чтобы…

– Ты должен… должен пойти на прием к нашему милому капралу Вальдесу. – Вальдес был мужским сексологом. – Он большей специалист, он… поможет тебе…

– Ведь мы уже об этом говорили, помнишь? Я хочу остаться таким, какой я есть.

– И мы тоже. – Она смахнула слезу. Готов биться об заклад, в ней имелось не меньше процента алкоголя. – Ты же знаешь, они тебя прозвали Старый Извращенец. – Она поглядела на пол, потом на стену. – Старый Извращенец, вот так.

Я ожидал чего-нибудь похожего. Но не так скоро.

– Ну и что? Командиру всегда приклеивают прозвище.

– Я знаю, но ведь… – Она вдруг поднялась, слегка качнувшись. – Я перебрала. Нужно полежать. – Она повернулась ко мне спиной и с хрустом потянулась. Потом свистнул замок, и она стряхнула с плеч куртку. Она присела на койку и похлопала по одеялу. – Иди ко мне, Уильям.

– Ради бога, Диана. Это просто нечестно.

– Все честно, – хихикнула она. – Кроме того, я врач, мне разрешается. Помоги мне, пожалуйста. – Оказывается, застежки лифчика и через пять столетий все так же помещаются сзади.

Джентльмен на моем месте мог поступить двояко: или помог бы ей раздеться и тихонько покинул комнату, или покинул бы комнату сразу. Но я совсем не джентльмен.

К счастью, Диана погрузилась в забытье раньше, чем что-то успело произойти. Чувствуя себя последним хамом, я кое-как обмундировал ее, потом поднял ее на руки – о, сладкая ноша! – и намерился доставить доктора в ее каюту.

Но тут я сообразил, что, если меня кто-то заметит в коридоре, Диана станет притчей во языцех до конца кампании Я вызвал Чарли, сообщил ему, что мы, мол, попробовали немного нашей корабельной «бормотухи», Диана не рассчитала сил, и попросил его помочь доставить доктора домой.

К приходу Чарли Диана невиннейшим образом посапывала в кресле.

Чарли улыбнулся.

– Врачу, исцелися сам.

Я предложил ему бутылку, с предупреждением. Он понюхал и скривился.

– Это что? Политура?

– Это приготовил наш доблестный повар. Вакуумная перегонка.

Он осторожно, словно бомбу, поставил бутылку на место.

– Скоро у него поубавится клиентов. Преждевременная смерть от отравления. Неужели она действительно ее пила?

– Как он признался, это неудачная экспериментальная партия. Остальные марки, очевидно, повыше качеством. А Диане понравилось.

– Ну-у… – Он засмеялся. – Ладно, давай ты возьмешь ее за ноги, а я за руки.

– Нет, лучше мы возьмем ее под руки. Может, она сможет идти, хоть немного.

Диана что-то проворчала, когда мы ее поднимали, приоткрыла глаза и поприветствовала Чарли. Потом она зажмурилась и позволила оттранспортировать себя в каюту. По дороге мы никого не встретили, но в каюте сидела соседка Дианы, Лаасонен, и читала.

– Ой, зачем же она пила эту гадость! – Лаасонен захлопотала вокруг подруги. – Давайте я помогу.

Мы уложили ее в постель. Лаасонен откинула с лица Дианы волосы.

– Она сказала, что это в качестве эксперимента.

– Такой преданности науке я еще не встречал, – заметил Чарли. – И такого крепкого желудка.