Книга Олимпиец - Роман Буревой

– Забавно, – хмыкнул Марк. – Я-то думал, в таких условиях волей-неволей приходится быть на равных с остальными. И к тому же эти двое – его дети? Единственные дети.

– Получается, что так.

– Значит, все остальные дети умерли, а новые не рождаются или они рождаются и умирают.

– Дети рождаются. Мертвыми, – сказал Сулла.

– У Краба есть личная охрана?

– Я не заметил.

Ситуация казалась по меньшей мере странной. Как староста мог заставить маленькую колонию подчиняться в подобных условиях? На чем держалась власть этого местного царька? Возможно, те восемь молодцов, что стояли у стены, играли в Первом поселке роль цепных псов. Но если они и охраняли колонию, то отнюдь не были личными телохранителями Максима Краба. Марку даже показалось, что восьмерка держалась от лидера колонии на расстоянии. Сам староста, по всей видимости, не обладал никакими особенными способностями. Возможно, у него было оружие – недаром он так яростно настаивал на том, чтобы гости разоружились. Но все равно происходящее выглядело как-то неестественно, театрально. Как будто староста Краб один сохранил волю к жизни, а все остальные ее утратили.

– Еще один вопрос, Луций… – если Корвин обращался к своему помощнику по имени, это не сулило ничего хорошего. – Почему ты соврал насчет трех месяцев?

– Чтобы было больше совпадений.

– Луций!

– Интуиция подсказывала мне, что здесь ключ к отгадке. Мне нужно было заставить консула организовать экспедицию.

– Разве мало было сказать про остаточное излучение и «Пыль веков»?

– Как раз про это они ничего не сообщали.

– А погибший пилот? Его точно звали Эмилий Павел? Здесь ты не присочинил?

– Насчет пилота я не соврал. И про тот второй катер, что сел на планете, – тоже правда.

– Всю информацию, которую удастся узнать, немедленно скидывать мне на браслет.

– Так точно…

– Я не закончил! – резко оборвал его Корвин. – Тебе поручение. Раздобыть гермошлем старосты.

– Что?

– Гермошлем старосты. Я сегодня вечером устрою небольшую бузу. Отвлекающий маневр и одновременно разведывательная вылазка. Ты в это время должен украсть шлем.

– Абсурд какой-то!

– Здесь все абсурдно. И чем ближе смерть – тем абсурднее.

* * *

Эмилий Павел открыл дверь ячейки прежде, чем колонист постучал. Перед военным трибуном был один из той восьмерки, что держалась особняком. Ростом под два метра, с широченными плечами, вблизи парень казался изможденным – запавшие щеки, дряблая кожа, покрасневшие глаза. На вид ему было лет сорок, но, скорее всего, он был куда моложе.

– Разрешите?

– Входите, легионер Турм, – Эмилий Павел посторонился, пропуская легионера внутрь.

В и без того тесной комнатушке стало не повернуться – Эмилий Павел габаритами не уступал Турму.

– Вы меня знаете? – удивился гость. – Откуда?..

– Помню памятью отца, легионер Турм.

– Вот уж не думал, что встречу патриция в этой дыре.

– Выпить хотите?

– Не откажусь. У нас тут не особенно широкий выбор выпивки. Кое-кто гонит самогон из всякой дряни. Травятся. А рюмку хорошей водки или виски можно получить только у Краба.

Эмилий Павел налил себе и Турму по рюмке водки, разорвал пакетик с солеными сухариками.

– Ну, будем! – Турм опрокинул рюмку. – Хороша, зараза! Знаете, чего мне больше всего хочется? – доверительно признался Турм. – Груздей соленых. Чес-слово. Я ведь из гиперборейских районов Лация. У нас рыжики да грузди соленые бочками продаются, – Турм аж причмокнул, вспоминая. – А мы тут уже три года как кукуем… С того момента, как накрылся Второй поселок, оказались мы в полной заднице, трибун.

– Как вы сюда прибыли, легионер?

– Сопровождал транспорт в составе Двенадцатой отдельной когорты. Район неспокойный. Здесь в прошлом пропало несколько кораблей. Торговцы грешили на пиратов, вот и послали корабль сопровождения с охраной. Видимо, полагали, пираты пойдут на абордаж, и тут мы их всех покрошим.

– Эти амбалы, что стояли в ряд, служили вместе с тобой?

– Да, все, кроме одного. Один – местный, из охраны космопорта, к нашим прибился.

– Тот, что пожиже, – предположил Эмилий Павел.

– Да, тот, что пожиже.

– Что вы тут делаете, Турм?

– Работаем, как все. В основном чиним купола, следим за энергоблоками и канализацией.

– Следите за порядком?

Турм хмыкнул:

– В этом практически нет необходимости. Здесь и так все ходят по струнке. Боятся даже чихнуть. Пару месяцев назад мои легионеры устроили драчку – просто потому, что сводило скулы от этой скуки, так остальные разбежались, забились в клетки и сидели до утра, тряслись от страха. Парни измордовали друг друга и разошлись. А через два дня один из них умер… – Турм явно что-то недоговаривал, но Павел не стал выяснять – что именно.

– Разве вы не получали приказ вернуться в метрополию?

– Приказ вернуться? Не понял, трибун. Мы три года не получали ни единого приказа. Я командую ребятами, и мы подчиняемся старосте. Никаких приказов из метрополии. О нас забыли, трибун. О нас все забыли.

– Быть такого не может! Вы сообщили, где находитесь?

– Так точно. Сразу же после взрыва.

– Какой получили приказ?

– Действовать по обстановке. Но как действовать, если у нас нет ни одного корабля, и вообще ничего нет, кроме трех куполов, соединенных в этот жалкий поселок?

– А где корабль, на котором вы сюда прибыли? Где тот дурацкий транспорт, что вы сопровождали? – Эмилия Павла оставило его обычное спокойствие. Метрополия могла не интересоваться мятежной колонией, но командование не имело права забыть о своих легионерах.

– Хороший вопрос. Транспорт удрал.

– Что?

– Нас опередили. На другой день после взрыва Второго поселка несколько местных ребят угнали транспортный корабль и слиняли с планеты.

– Отлично! А на что были вы? Разве никто не охранял транспорт?

– Четверо наших охраняли. Они тоже свалили. И прихватили с собой оба катера сопровождения.

– Это измена! – Эмилий Павел глянул на легионера исподлобья.

– Ну, возможно, они решили, что лучше податься к пиратам, что торчат тут где-то неподалеку, чем подыхать на этой Крайней Фуле, – пожал плечами Турм.

– Их имена, Турм.

– Зачем?

– Если их встречу, то лично казню каждого за измену! – Эмилий Павел мог совершенно спокойно грозить всеми немыслимыми карами, потому что догадывался, что ни транспорт, ни катера сопровождения не сумели никуда прибыть.