Книга Интервью со смертью - Надежда и Николай Зорины

– Да, конечно, это странно, – пробормотал он, не отрывая взгляда от рук Годунова. Пальцы закруглены, словно держат яблоко или бильярдный шар – что это, черт возьми, не видел он на столе никакого круглого предмета! – Кто же теперь закончит цикл статей? – спросил Никитин невпопад, по инерции поддерживая разговор, нисколько не интересуясь ответом.

– Никто не закончит. Пролетела газета! – Годунов остановил наконец свое невыносимое кручение, разжал пальцы. Андрей прищурился, но так ничего и не смог рассмотреть. – Тираж теперь поползет вниз, читатели будут разочарованы.

Солнце, еще утром зашедшее за тучу, вдруг выглянуло и ярко осветило комнату, даже глазам стало больно. Андрей невольно зажмурился и передвинул свой стул так, чтобы к окну быть спиной и чуть в стороне. Но теперь весь солнечный поток хлынул прямо в лицо Годунову. Предмет, который он вертел в руках, вспыхнул разноцветными искрами. Лев Борисович положил предмет на стол – шар! обыкновенный хрустальный шар! всего лишь шар! – и прикрыл ладонью лицо.

Андрей испытал невероятное облегчение – предмет обрел определенность и перестал мучить. Он снова смог нормально думать, включился в работу.

– А Киры все нет, – попытался он напустить на себя вид нормального человека, но получилось как-то весело, словно он рад был, что Кира задерживается. – Попробую еще раз позвонить ей на мобильный. Может, у нее изменились обстоятельства и она не придет?

Он набрал номер сотового Самохиной и чуть не выронил телефон от неожиданности: вместо привычных гудков вдруг грянула мелодия «Bicycle» Queen. Он отстранил трубку и в недоумении посмотрел на нее. Годунов поднялся и, бросив на ходу извинения, вышел из комнаты. Вот оно что, какое простое объяснение: мобильник зазвонил у редактора.

Андрей прислонил трубку к уху, слушая одновременно гудки и разговор Годунова: речь шла о каких-то блоках, – сыщик досадовал, что Кира не отзывается, и недоумевал, с кем это может говорить давно отошедший от дел и общества бывший редактор и откуда у него мобильник?

Лев Борисович вернулся минут через пять, немного расстроенный – видно, с блоками вышла какая-то неувязка, – смущенно улыбнулся Никитину и снова уселся за компьютерный стол. Самохина так и не откликнулась.

– Пожалуй, пойду, – поднялся Андрей. – Кира что-то уж очень задерживается, вдруг она до вечера не придет? У меня нет больше времени ждать.

– Не знаю почему. Должна была прийти. – Годунов тоже поднялся. – Я передам ей, что вы заходили.

Они вышли в прихожую. Лев Борисович больше его не задерживал, не уверял, что Кира появится с минуты на минуту. Он как-то поспешно распахнул дверь – слишком поспешно, Андрей еще не успел обуться. Могло сложиться впечатление, что Годунов теперь и сам рад поскорее выпроводить гостя, но Никитин этого не заметил.

Выйдя из подъезда, он сел в машину, отъехал на довольно приличное расстояние и только тут вздохнул с облегчением. Визит оставил крайне неприятный осадок. Андрей позвонил Бородину, чтобы поделиться своими впечатлениями, но тот все еще был занят. Договорились встретиться в семь часов вечера в ресторане «Уют».

* * *

Когда Илья влетел в ресторан, Андрей понял, что его просто распирает от избытка информации. Давно он не видел Бородина в таком возбуждении.

– Привет! Давно ждешь? – прокричал он на весь зал и, тяжело отдуваясь, плюхнулся на стул.

– Прилично. – Андрей снисходительно ему улыбнулся, как ребенку, перевозбужденному игрой. – У тебя, я смотрю, день прошел не напрасно. – Он ему немного позавидовал, но старался не подавать виду.

– Не напрасно? Еще бы! – Бородин вытер пот со лба клетчатым, не очень свежим платком, критическим взглядом окинул давно заказанные, успевшие остыть блюда. – Мною за этот день была проделана титаническая работа. Но не напрасно, совсем не напрасно! Эта стюардесса, Лада Китова, оказалась самым настоящим подарком судьбы. Прелесть, а не девушка. Помнит этот рейс, как будто он был вчера. Правда, там было о чем вспомнить. Во-первых, Фридман. Он умер во время полета.

– Ага! Как мы и предполагали!

– Да. О том, что он умер, а не просто заснул, узнали уже после посадки в Одессе. Но… – Бородин сделал многозначительную паузу.

– А что «но»? Венькина версия подтверждается?

– Подтверждается. Но Фридман, судя по всему, ни при чем.

– Как это ни при чем? – расстроился Андрей. – Чего же ты тогда так радуешься?

– Да есть повод, есть! Ты дослушай до конца, не перебивай. Так вот, созванивался я с нашими одесскими коллегами, они, невзирая на русско-украинские недоразумения, не отказались помочь. Пробили врача, сделавшего заключение о смерти, – все чисто. Никакого криминала. Пожилой человек, сердечник со стажем – у Фридмана в загашнике было два инфаркта, – вот и вся причина смерти. Ему было категорически противопоказано летать. Фридмана я сразу отмел, но все-таки съездил, скорее для очистки совести, к его вдове. Римма Адамовна подтвердила показания одесситов.

– Так, значит, Венькина версия не подтвердилась?

– Подтвердилась! Еще как подтвердилась! На все сто подтвердилась! Дело в том, что во время этого злополучного рейса произошла еще одна история. Она-то самым непосредственным образом касается нашего уважаемого кандидата в мэры. История эта, в общем, весьма порнографического содержания.

– В самолете? Порнографическая история? Интересно!

– Еще бы не интересно! – возликовал Илья и от избытка чувств прищелкнул в воздухе пальцами. – Во время полета стюардесса Лада застала в туалете двух пассажиров мужского пола в весьма недвусмысленном ракурсе.

– Чего же они дверь не заперли?

– Черт их знает! Но дело не в том. Лада, тогда еще совсем соплюшка девятнадцати лет, пришла в ужас и… Ну, в общем, выразила свое недоумение по этому поводу, не очень громко, а так, слышать ее могли только пассажиры начала первого салона. Понимаешь, куда я клоню?

– Ну еще бы! Убийства начинаются с первого А кресла – с начала первого салона.

– Вот! А знаешь, кто эти два пассажира, предававшиеся нестандартной любви в нестандартной ситуации? Игорь Ворник, наша четвертая жертва с нетрадиционной ориентацией, и уважаемый кандидат в мэры города.

– Здорово! – восхитился Андрей.

– А то! Представляешь, что могло быть, если бы кто-нибудь из свидетелей этого происшествия сейчас обнародовал факт принадлежности будущего мэра к секс-меньшинствам? Это ведь не артист, не модельер – политикам не прощаются такие вещи. Думаю, мало нашлось бы желающих проголосовать за мэра-гомосексуалиста, все-таки у нас не Европа.

С минуту они молчали: Андрей переваривал услышанное, Илья наслаждался произведенным эффектом.

– Здорово-то здорово, – проговорил в задумчивости Никитин, – только… Не понимаю, почему он в первую очередь стюардессу не убил, ведь она – самый опасный для него свидетель?

– Ну, мало ли почему? Наверное, он и ее хотел убрать, да только очередь пока не дошла…