Книга Земля фараонов. Ночь Скорпиона - Кристиан Жак

Подавившие в зародыше попытки протеста, Слабак, Горлан и Прожора стали для соплеменников героями, пользующимися благосклонностью двух глав кланов. С тех пор всегда находились доносчики, выдававшие троице недовольных, которых те, в свою очередь, отдавали на расправу своим повелителям. Похоже, порядок в стане чибисов был восстановлен, и большинство, послушное и со всем согласное, полностью положилось на своих предводителей.

Близился час триумфа. Яркое солнце высушило последние лужи, вода изо рва постепенно испарялась, и Нехен очень скоро должен был стать доступной добычей. На этот раз планировалась массированная атака. Разочарованные результатами своих прошлых вылазок, Лев и Крокодил решили бросить в бой все свои силы.

Осажденные не смогут долго сдерживать бурный поток людской массы: лучникам не перестрелять всех чибисов, чья смерть проложит дорогу солдатам жаждущих мести Крокодилу и Льву, которым не терпелось продемонстрировать свое могущество и наконец покончить с Быком. Их солдаты разделаются с изнуренным ожиданием противником, положив тем самым конец войне кланов.

Пока солдаты и офицеры ускоренными темпами готовились к штурму, Крокодил не сводил глаз с гордо вздымающейся цитадели, которую поклялся сокрушить. Скоро народятся новые рептилии, чтобы превратиться в орды воинов. Они застроят весь Юг казармами, упрочив тем самым его власть. Ему отойдут река и плодородные земли, Льву — саванна и пустыни. Он, Крокодил, так решил и не намерен это обсуждать…

Пресытившись ласками женщин-чибисов, которых он использовал по своему усмотрению, Лев вытянулся на толстой циновке и представил себе идущую на приступ огромную армию и такую желанную победу. На самом-то деле главы кланов поступили опрометчиво, не признав его своим верховным владыкой.

Орике, Газель и Слониха умерли. Бык, Шакал и Аистиха скоро последуют вслед за ними. Остается только необходимый союзник — Крокодил… Необходимый, чтобы выиграть войну. Потом власть в стране по праву перейдет ко Льву. Разве не он первым стал предпринимать решительные шаги, разве не доказывал ежедневно свои выдающиеся способности? Если Крокодил откажется с этим смириться, не захочет занять указанное ему место, ему на голову обрушится гнев нового повелителя Двух Земель…

Ночь выдалась беспокойной. Завывал сильный ветер, поднимая облака песка и швыряя его в глаза часовым. В своих загонах львята никак не могли уснуть.

Одному часовому показалось, что к нему бесшумно подкрадывается прежде не виданное животное. Он замахнулся своей пикой, и тварь исчезла.

Встревоженный, он сделал шаг вперед.

— Покажись!

Но вокруг, похоже, не было ни одного живого существа.

Когда он уже собрался было повернуться, челюсти сомкнулись у него на запястьях и щиколотках. С откушенными руками и ногами, истекающий кровью, несчастный даже не смог подать сигнал тревоги.

Прежде чем быть искусанным до смерти, второй постовой крикнул от ужаса, и от этого крика у его товарищей, стоявших на соседних постах, волосы встали дыбом. Они прибежали на подмогу, но нападавшие исчезли. На земле лежал, испуская последние вздохи, их товарищ.

Их ожидало еще одно, не менее жуткое зрелище: у всех львят, которые еще не могли защитить себя, были перегрызены глотки.

Со Льва это известие моментально сбило спесь. Он был очень удручен.

Из мрака послышался смех.

— Гиены, — проговорил он. — Гиены!

* * *

Старик любовался закатом. Он наелся, выпил достаточно, чтобы, пусть всего лишь какое-то время, но чувствовать себя довольным жизнью, и теперь обозревал пустыню. Покой — правда, иллюзорный — царил на ее охряно-желтых просторах.

И вдруг он что-то заметил и прищурился.

Невзирая на преклонный возраст и пристрастие к вину, зрение Старика пока не подводило. Пару секунд он сомневался, но потом понял, что не ошибается.

Сначала одна, потом четыре, а вслед за этими четырьмя — еще дюжина…

Он сломя голову побежал искать Скорпиона. Тот разговаривал с главой клана и Нармером. Речь шла об обороне города.

— Идите и посмотрите! Это важно, очень важно!

— Не слишком ли ты много выпил?

— Идите же!

Глаза Старика не обманули.

— Гиены, — произнесла встревоженная Аистиха.

— В последний раз, когда я видел их так близко, приключилось множество несчастий! — сказал Старик.

— Ты говоришь правду, — отозвалась пожилая глава клана. — Когда наступает год гиены, он приносит с собой насилие, голод и другие несчастья.

38

Если бы Нейт не хотела так сильно снова встретиться с Нармером, она осталась бы до конца своих дней в Буто, под защитой Душ. Несмотря на то что за священным городом постоянно наблюдал отряд ливийцев, они не имели возможности осквернить его своим присутствием, и жрица исполняла все ритуалы, ощущая себя в полнейшей безопасности. Здесь, на границе мира живых и мира потустороннего, войны кланов словно и не существовало, и молодая женщина наслаждалась ни с чем не сравнимым ощущением покоя.

То, что она ускользнула от верховного военачальника, избежала порабощения и пыток, было чудом, однако Нейт не могла довольствоваться этим и своим нынешним безмятежным существованием вдали от всех опасностей. Пользуясь благоволением богини, она не должна была, забывая о других, печься только о своем душевном спокойствии!

В это теплое осеннее утро она обратилась к Душам с такими словами:

— Спасибо вам за ваше гостеприимство, но мне пора уходить. Мне нужно встретиться с Нармером и быть с ним рядом во время решающей битвы.

Взгляды трех Душ устремились на нее.

— Береги материю богини, — раздался звучный низкий голос. — И следуй за Воином.

Воин… Так называли нильского окуня — двухметровую хищную рыбину, предпочитающую глубокие и со стремительным течением протоки.

Жрица разделась и умастила тело благовониями, потом в последний раз преклонила колени перед пламенем и богиней-ко-брой. Она чувствовала, что никогда больше не вернется в Буто.

Очистившись, Нейт погрузилась в глубины своего сознания, дабы напитаться силой Душ. Потом она обернулась священной матерей богини, по-прежнему безукоризненно чистой, и сказала трем великанам с головами соколов:

— Мне тоже предстоит сражаться. Нармер ждет меня.

Души промолчали.

Нейт переступила границу тумана, непроницаемой стеной окружавшего священный город.

Довольно далеко от этого места десяток ливийских солдат дремали в своих палатках. Молодая женщина вошла в воды глубокой протоки, и тотчас же навстречу ей выплыл окунь. Глаза его светились оранжевым светом — свидетельство того, что он исполнял волю богини.

Нейт поплыла за своим новым провожатым. Окунь старался держаться рядом с ней. Вместе они быстро удалялись от Буто.