Книга Договор с дьяволом - Фридрих Незнанский

Раису Керимовну Ярковец уже видел. И даже успел задать этой совершенно раздавленной горем женщине – ей только что сделали успокоительный укол – несколько вопросов. И вдруг увидел он, как у нее на вопрос, кто мог бы быть, по ее мнению, заинтересованным в гибели ее мужа, по-звериному загорелись глаза. И даже немного не то чтобы испугался, но пожалел, что поставил свой вопрос в такой плоскости. Однако женщина, словно обрадовавшись, что ее наконец поняли, страстно зашептала о суке-разлучнице, которая, естественно, все и подстроила. И даже назвала свою смертельную врагиню – Ангелину Васильевну Нолину, в дирекции работает. Это она хотела увести Махмуда из семьи, лишить четверых дочек их любимого отца, а когда это не удалось, когда Раиса сумела разрушить дьявольский план мерзавки, вот… так случилось…

Чушь, конечно, подумал Ярковец, но взял сказанное на заметку.

Глядя позже в свои записи по плану расследования, Валентин нашел среди них фамилию Нолиной. Она была записана им со слов все того же генерала Грязнова. По утверждению одного из пострадавших, Турецкого, именно эта самая Нолина почему-то оказалась на месте аварии, но ее показаний среди тех, что передал следователю капитан Ломакин, не имелось. Тогда чего ж она там делала? И куда подевалась красная «мазда», принадлежащая, как выяснилось, военпреду Козлову? Он ведь был тоже хорошо знаком с покойным. Но даже не подошел к месту аварии? Или был там, но его просто никто не стал расспрашивать? Вот ведь и сторожа на стоянке подтвердили: Козлов и Мамедов уезжали один за другим, но перед этим долго разговаривали, стоя у машин. Опять путаница! Женщина-то при чем? Или она потом подсела к кому-то и оказалась у места аварии? Одни вопросы. И Ярковец вызвал этих двоих на допрос в кабинет, который по указанию директора Самарина ему отвели в помещении института.

Ангелина Васильевна произвела на Ярковца неизгладимое впечатление. Не только потому, что перед его мысленным взором все еще стояла разъяренная супруга покойного Мамедова. Следователь и сам, пожалуй, предполагал бы увидеть сейчас классический образ разлучницы. Но перед ним сидела искренне страдающая от горя, но превосходно умеющая держать себя в руках красивая женщина и тихим голосом рассказывала о своих отношениях с Мамедовым. Теперь, когда все так неожиданно и трагически закончилось, какой смысл что-то скрывать? Тем более если это поможет расследованию обстоятельств гибели хорошего человека, которого она искренне любила…

Ярковец и не стал долго мучить ее. Уточнил отдельные детали, допросил, составил протокол допроса свидетеля и отпустил. Следующим зашел в кабинет военпред Козлов. Он подтвердил рассказанное уже Нолиной и высказал свои соображения, которые как раз и касались возможных связей покойного с кавказской мафией. Нет, не в том смысле, что Махмуд был у них на крючке, а, возможно, наоборот: именно он и был им нужен, всем этим экстремистам, террористам и боевикам, но, как человек честный и глубоко ответственный за свое дело, имеющее гигантское оборонное значение, дал тем полный отлуп. За что, не исключено, и поплатился. И искать следы надо было, по его мнению, не в Москве, не в окружении Мамедова, а на Кавказе. Откуда, кстати, недавно приезжали его родственники и прожили в Москве несколько дней. О чем шла речь – кто знает? Зачем приехали, зачем уехали? Шли разговоры о том, что они якобы приезжали затем, чтобы помирить Мамедова с его супругой, у которых в семье участились скандалы. Но Ярковец-то уже имел разговор с Раисой Керимовной и знал причину конфликта, а вот военпред Козлов, который с Мамедовым был и знаком-то, в общем, шапочно, правда, раз-другой, как и положено мужикам, работающим рядом, выпивал по разным поводам, пользовался, главным образом, слухами. О чем сам же и сказал сразу.

А вот вчера, кстати, разговор затеялся о ближайших испытаниях, куда они оба должны были вылететь со дня на день. И вон как получилось… Замены главному конструктору быть не может, значит, придется идти на определенные издержки, что-то отменять, что-то заменять полностью – такая она, жизнь, у оборонщиков.

И этими ответами удовлетворился Ярковец, зафиксировав показания, как и положено по УПК, в протоколе. Но теперь, в связи с подозрениями, павшими на неизвестных, под видом инспекторов уголовного розыска посетивших автостоянку «Мосдизеля» и, очевидно, подготовивших диверсию – иначе и не назовешь, – проклевывалась версия об участии экстремистских сил. А куда уводят следы? Конечно, на Кавказ. А точнее, в Дагестан, в Махачкалу, откуда к Мамедову приезжали люди, называвшиеся его родственниками. Муторное дело, но куда деваться!

И Ярковец решил провести допрос супруги Мамедова, как это ей ни трудно, чтобы прояснить для себя все обстоятельства с возможным шантажом ее мужа. А пока в Главное управление внутренних дел Дагестана, согласно статье 127 УПК, он отправил отдельное требование по поводу родственников Мамедова и его супруги. Потребовал выяснить, кто, чем занимаются и все такое прочее. Провести разработку и допросить этих лиц. И еще нутром почуял, что далеко тут не так просто, как поначалу показалось капитану Ломакину, заявившему, что ДТП хоть и тяжелое, но предельно ясное. Нет, брат, здесь вполне может быть замешана и политика, а уж это – последнее дело…

Грязнов отлично знал, что Владлен Богаткин – большой хитрец и порядочное темнило. Как, впрочем, и положено людям его профессии. И он вовсе не желал полностью раскрываться перед ним. Тем более не хотел Вячеслав Иванович и выставлять в невыгодном свете сотрудников родной ему «Глории». Все действия парней, прикоснувшихся нечаянно к каким-то гостайнам, носили именно случайный характер. Не хватало еще, чтобы их начали таскать и морочить головы дурацкими вопросами. Поэтому и тактику выбрал соответствующую.

Он позвонил Денису и велел ему срочно обеспечить у себя дома, на Енисейской, вполне пристойный обед со всеми вытекающими. На четыре персоны. Во время этого обеда и должен был получить Владлен все без исключения имеющиеся в «Глории» материалы по наблюдениям за госпожой Нолиной и тремя фигурантами – Самариным, Мамедовым и примкнувшим к ним Козловым. Причем оригиналы. А вот копии, то есть фотографии и распечатки текстов, пусть на всякий случай останутся в тайнике агентства. Именно на всякий случай. Вдруг у кого-то из заказчиц возникнут вопросы. Как же на них отвечать-то, не имея при себе вещественных доказательств?

Денису нужно было время, и поэтому Вячеслав Иванович, встретив приятеля из ФСБ, завел к себе в кабинет и сказал, что сейчас, в течение буквально получаса, завершит срочные дела и они смогут отправиться туда, где Влад и получит обещанную информацию. А пока, чтоб не сильно скучал, предложил рюмочку коньяка под лимонную дольку, обсыпанную сахаром. Владлен Петрович не возражал: он прекрасно знал, что и Грязнов тоже ничего напрасно не делает. И раз тянет резину, значит, ему это надо.

Потом поехали на полицейском «форде» с праздничной мигалкой. По пути болтали о всяких пустяках, об общих знакомых: кто пошел на повышение, а кого, напротив, выпихнули на пенсион. Так и выбрались куда-то на московскую окраину, где Богаткину бывать не случалось.

– Куда едем-то? – спросил небрежно, как бы не придавая поездке особого значения.

– Сейчас увидишь, – пообещал Грязнов и, когда въехали во двор длинного дома в районе метро «Бабушкинская», удовлетворенно сказал: – Ну вот и приехали. Здесь я живу, Влад. Ты ведь, кажется, еще ни разу у меня не был?