Книга Хочу увидеть океан - Фридрих Незнанский

— Бедненький… Ну ничего, у тебя всегда девочек полно было. Кстати, тот кордебалет, что рядом с тобой, они спят или слушают, как ты мне почти в любви признаешься? Причесочка твоя потом не поредеет?

— Нет, они спят очень довольные и счастливые. И им совершенно по фигу, с кем я треплюсь до четырех часов утра. Так что ты тоже ложись. Завтра, наверное, на работу потопаешь? Или в дождь все экскурсии отменяются?

— Как бы не так, и в дождь, и в снег, и в град — все странствующие, с котомками за плечами, опираясь на истертые посохи, хотят увидеть Кремль и Красную площадь. У меня завтра двое из Шотландии. Если повезет, увижу мужиков в юбках. Вот если бы они с волынками приехали! Я бы шла по площади, а они меня сопровождали с музыкой, вот класс! Все бы смотрели и завидовали, что я в такой веселой компании гуляю.

— Иди спать, болтушка. Теперь я знаю, что тебе подарить на свадьбу — диск с кельтской музыкой. Будете на ночь с Леонардо слушать. Вместо колыбельной. Правда, от нее мертвый встанет, ну, может, это Леонардо и нужно.

Саша, наговорившись, уснула под монотонный шум дождя. А Юра лежал с открытыми глазами и думал, что девушка Сусанна, которую он выпроводил в двенадцать часов ночи, кажется, нетребовательная и запросы у нее не слишком высокие. Ее вполне удовлетворят регулярные две тысячи рублей за посещение банка.

Иван Рудольфович задержался после семинара, который ему сегодня поставили последней парой. Он был на подъеме, потому что студенты хорошо подготовились и обычное обсуждение темы переросло в интересную дискуссию. В группе было несколько русских ребят, и это очень благотворно влияло на общее настроение. Не всем понятны реалии чужой культуры, а русские студенты на своем отличном французском языке умели объяснить сокурсникам необычность слога Андрея Платонова. В этом году группа подобралась очень удачная, и их споры доставляли Ивану Рудольфовичу настоящее удовольствие. После семинара всей толпой отправились в университетское кафе пообедать, а потом опять вернулись в аудиторию на заседание литературной секции. Сегодня обсуждали стихи Барбары Сильвестер. Она писала на французском, а Настя Лопухина переводила их на русский язык. Так в тандеме и выступали: оригинал — перевод. Потом обсуждение и сравнение стилистики. Участие в обсуждении принимали все очень активно, время от времени споры становились весьма бурными, когда не могли решить, на каком же языке лучше звучит эта метафора или синекдоха. Два часа пролетели быстро, и когда Тучков призвал всех пойти на мировую, потому что пора уже было расходиться, студенты даже немножко поупрямились. Ивана Рудольфовича очень уважали, а некоторые девушки были в него тайно влюблены. О нем мало что знали, и шлейф таинственности тянулся за ним уже многие годы. Было известно только одно — он потомок известного дворянского рода. Ходили слухи, что он не женат, но Иван Рудольфович никогда ни за кем не ухаживал, вел себя со всеми ровно и доброжелательно, и в его одиночество как-то не верилось. Он был всегда подтянут, аккуратен, дорогие костюмы как будто ежедневно гладились, а сорочки он менял каждый день. Чувствовалась заботливая женская рука. На самом деле Тучков жил один, маму он похоронил восемь лет назад, а его домом занималась приходящая домработница — испанка Мария. Уже несколько лет она приезжала на своем стареньком авто три раза в неделю убирать, готовить, чистить, стирать и гладить. Удовольствие было недешевое, но зато снимало массу бытовых проблем. Он платил ей пятьдесят франков за три часа работы и спокойно занимался своими делами, пока она хлопотала в его квартире. Мария была молчаливой, может быть, потому, что плохо говорила на французском. Но улыбалась искренне и вызывала полное доверие.

Тучков открыл дверь дома, когда Мария уже уехала, оставив ему на плите обед, а все выглаженные сорочки висели в шкафу на плечиках. Дом сверкал чистотой, и Иван Рудольфович, довольный, сел за стол. Он налил себе в тарелку луковый суп, который Мария готовила замечательно. На второе сегодня были клецки из лангуста. Мария была неплохим кулинаром, но Иван Рудольфович так скучал по русским щам, блинам, картофельным зразам, рассольнику, да мало ли какие блюда умела готовить его мама… Иногда его приглашала на обед мамина приятельница Екатерина Михайловна. Вот у нее он отводил душу. Она тоже готовила замечательно и не признавала никакой другой кухни, кроме русской. Но за последний год она сильно сдала, возраст брал свое, и теперь ей было тяжело готовить полный обед, так что и приглашения поступали реже.

После обеда почитал газеты, отдыхая на низком удобном диване, вытянув ноги на банкетку. Потом пересел к компьютеру. Интересно, что ответила ему Сашенька. Его нежные чувства к ней все росли, так хотелось поскорее ее увидеть. Но у девочки контракт, она уже использовала свой отпуск, два месяца занималась выращиванием овощей на грядках, чтобы у семьи были запасы на зиму. И теперь к нему поехать пока не сможет. Он тоже занят в университете, разгар учебного года. Остается только писать друг другу в надежде на будущую встречу. Увидев от нее письмо в своей почте, Иван Рудольфович улыбнулся от радости. Кроме письма она прислала и фотографию — стоит в каком-то большом парке с огромной охапкой желтых листьев в руках, за спиной могучее дерево с характерными разлапистыми листьями, кажется каштан. Улыбка у нее замечательная, немножко лукавая и в то же время веселая. А вот и сообщение: «Дорогой Иван Рудольфович, Ваши деньги пришли очень кстати. Большое Вам спасибо, я смогла купить братьям и сестрам зимнюю обувь. Хватило почти всем. А младшие смогут донашивать обувь старших, потребуется только небольшой ремонт. Но на это я накоплю сама. Я устроилась еще работать ночной няней в приют для детей-сирот, так что у меня будут дополнительные деньги. Кстати, я все-таки сходила в Музей изобразительных искусств имени Пушкина на выставку картин из частных коллекций. Я была просто счастлива. Билеты у нас очень дорогие, но благодаря Вам я смогла себе устроить маленький праздник». Иван Рудольфович оторопело смотрел в текст. Бедная девочка, в какой же нищете они живут, если она умудрилась на жалкие шестьсот долларов накупить зимней обуви почти всей семье. А теперь ей еще придется и по ночам работать, когда же она спать будет? У нее же школа, частные уроки, весь дом на ее плечах, родители болеют. Бедная, бедная девочка! И все равно при всей сложности ее жизни у нее еще есть силы улыбаться, ходить в парк… Как несправедлива к ней судьба! Иван Рудольфович, взволнованный, растерянный, мерил широкими шагами комнату и думал, как ей помочь. Конечно, надо немедленно выслать еще денег. Пусть уходит с ночной работы, иначе она совсем загубит свое здоровье. А он к ней обязательно приедет через пару месяцев, на рождественские каникулы. Или ее пригласит к себе. Но у нее ведь такое строгое воспитание, девочка еще невинна, родители могут ее не отпустить. Наверное, надо приехать первому, представиться ее семье, сразу же сделать официальное предложение. Он ее знает по переписке уже полтора месяца, это уже срок. А после личного знакомства нужно будет делать решительные шаги.

Глава 13 О баронах, маркизах и наследном принце

Саша выставила всю свою обувь в прихожей и сидела на низенькой банкетке, вооружившись обувной щеткой и кремом. Пора прятать летние туфли в коробки до будущей весны. Она любовалась на ряды обуви и главное украшение своей коллекции — подарок от Леонардо. Когда Саша зазвала к себе в гости Алену, Маринку и Свету и устроила им частный показ, появляясь из комнаты в различных нарядах, демонстрируя по очереди все четыре пары новой обуви, девчонки сидели, открыв рты. Особой радости на их лицах она что-то не заметила, да она и не ожидала другой реакции. Они, конечно, завидовали ей, туфли хвалили очень сдержанно.