Книга Наперегонки со смертью - Андрей Воронин

— Привет, киса!

— Гоша? — от удивления Алина даже приостановилась. — Откуда ты знаешь мой адрес? И вообще. что тебе от меня нужно?

— Я же тебе сколько раз говорил, что люблю тебя безумно, — осклабился парень в идиотской улыбке. — Вот сейчас приехал свою любовь украдать. Повезу тебя кататься, Москву покажу, которой ты вовек не видела. По лучшим кабакам проедем, королевой вечера со мной рядом будешь. Поехали?

— Перестань, мне пора домой, — девушка попыталась пройти мимо парня, но тот схватил ее за плечи и толкнул на своего дружка, который тут же обхватил ее сзади и попытался прижать к себе, стараясь поцеловать в щеку.

Алина, рванувшись, выскользнула из его рук и, отпрыгнув в сторону на пару метров, яростно сверкнула на Гошу глазами:

— Ты одурел, что ли? А ну катитесь отсюда, не то хуже будет. Так опозорю, что в универе побоишься появиться!

— Ах ты цыпочка! Какая ретивая попалась, а, Витек? — Гоша, казалось, совсем не испугался и, надвигаясь на Алину, злобно зашипел:

— Ты, падла!

Ты меня опозоришь? Да я тебя по кругу со своими дружками пущу — иди потом, рассказывай, как оргазм за оргазмом хватала с десятком мужиков.

Что, думаешь, героиней после этого станешь? А ну полезай в машину по-хорошему! Тогда я смилостивлюсь — только со мной поспишь и назад приедешь…

— Ах ты гад! — Алина, вспылив страшной яростью, прыгнула на этого скота и четко и быстро, как учили ее когда-то в секции боевых искусств, куда отправил ее отец после седьмого класса и где провела она целых три года, пока не пришла пора сдавать вступительные экзамены, Алина острым носочком сапога ударила придурка в пах и тут же с разворота двумя сжатыми в кулачки руками — в ухо, опрокинув это быдло навзничь. Обернувшись к Витьку, она приготовилась принять удар, чувствуя», что потеряла все же былую выучку, но, к ее удивлению, Витек даже не пытался атаковать, медленно пятясь назад к машине. Алина сделала шаг в его сторону, и парень, потеряв равновесие и поскользнувшись на ледяной дорожке, грохнулся оземь спиной, оказавшись в самом нелепом и беспомощном положении.

— Козлы страшные! — жутко, с несвойственной ей грубостью ругнулась Алина и, повернувшись, вошла в подъезд, быстренько зацокав каблучками по лестнице, взбегая на свой третий этаж. Через разбитую оконную раму она услышала, уже подходя к квартире, как взревела «девятка», унося прочь незадачливых кавалеров.

Только теперь девушка поняла, как перепугалась, и, безуспешно пытаясь попасть трясущимися руками ключом в замочную скважину, горько расплакалась не в силах унять страх и ужас.

На скрежет ключа в замке дверь открыл отец.

— Алинушка? Что случилось? — попятился он, пропуская дочь в квартиру. — Что произошло, дочка? Говори немедленно!

— Ничего, папа.

— Ты плачешь?

— Нет, это я так, с мороза. Тушь потекла.

— Дочь, что произошло?

— На меня сейчас пытались напасть, но я отбилась…

— Где?

— У подъезда…

Не дослушав, Владимир Александрович метнулся в свою комнату и уже через секунду снова появился на пороге, сжимая в руках наградной, с гравировкой, пистолет. Он рванул на себя дверь, но его остановил оклик дочери:

— Папа, поздно, они уже уехали.

— Ты их знаешь? — взволнованно и тяжело дыша и крепко сжимая в руках рукоятку пистолета, спросил ее отец, пытаясь заглянуть Алине в глаза.

— Нет, папа. Первый раз видела, — Алина и сама не понимала, почему соврала отцу. Наверное, не хотела его расстраивать еще больше, не хотела, чтобы у него, и без того всегда занятого и измученного работой, болела голова еще и за дочь.

— Что здесь за шум? — показалась из кухни мама, встревоженно вглядываясь в лица мужа и дочери.

— Да вот, на Алину нападение совершили какие-то подонки. Я сейчас в милицию позвоню…

— Не надо, папа. Бесполезно, — поспешила остановить его Алина. — Кого они найдут? Только затаскают потом на дознания всякие. Я же знаю эту систему…

— Доченька, ну что же это? Они ничего тебе не сделали? — мама уже обнимала ее, со слезами на глазах помогая стаскивать с плеч шубку. — У тебя ничего не болит?

— Они что, тебя ограбить хотели?

— Да нет вроде.

— А что?

— Володя, ну что ты пристал к ней в самом-то деле! Не видишь, что ли, что ей сейчас не до твоих расспросов! — замахала мать руками на отца, отгоняя его от дочери. — Иди, смотри телевизор, мы сами разберемся. Ведь все, слава Богу, обошлось.

Она приобняла дочь за плечи и осторожно увлекла в комнату девушки.

Отец постоял еще некоторое время, смотря вслед своим женщинам, потом вздохнул и направился в свой кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Он уложил пистолет снова в ящик стола и, устраиваясь на диване у телевизора, растерянно и незлобиво проворчал, нажимая кнопку «сеть» на дистанционном пульте:

— «Пронесло, пронесло!» Сейчас пронесло, а завтра? Нет уж, милые, больше такого не повторится. Завтра же приму кое-какие меры. По крайней мере за дочку волноваться больше не буду…

* * *

«Привет, Олег!

Только вчера опустил тебе письма в почтовый ящик, а сегодня меня уже снова тянет написать.

Жизнь пошла такая — что ни день, то новости. И вроде неплохие.

Помнишь, я писал тебе, что убегаю на задание и у меня нет времени, чтобы продолжить письмо? Это мы спешили на спецзадание — охрана концерта. Ты, небось, слышал про такую группу — «Ма-ма»? У них было очередное грандиозное шоу с совершенно идиотским названием (я его даже и запомнить не смог). Давалось несколько представлений в «Олимпийском». А наш «Валекс» получил заказ на охрану.

Честно говоря, надо было видеть это зрелище, чтобы понять, что такое психоз толпы! Тысячи людей кричат, визжат, хлопают. Кошмар какой-то.

Пока на сцене кто-то из «разогревающих» отплясывал, все еще нормально было. Но как сами «мамайцы» на сцену вылезли…

Знаешь, эти «голубые» рафинированные мальчики дергаются, подвывают, в зал подмигивают и воздушные поцелуи посылают, а с девчонками начинает происходить что-то странное. Сотни пэтэушниц в проходах отплясывают, еще больше перед сценой сгрудились — майки на себе рвут, слезы льют, за улыбку любого из этих рахитиков прямо на сцене отдаться готовы. Смотреть противно!

А мы, значит, всю эту компанию охраняем. Два десятка наших вдоль сцены выстроились, чтобы напор сдерживать и эксцессов не допускать, а мы пятеро — из группы быстрого реагирования — за кулисами сидим. Блатная работа, я тебе уже говорил! Сидишь себе, концерт смотришь, ничего делать не надо. Мы там, как последний рубеж обороны, — на случай, если ОМОН служебный вход проморгает или если наши ребята с «мамайской» охраной зал не сдержат. Девяносто девять концертов из ста обходятся совершенно без приключений. Но вчера попался как раз тот единственный, сотый…