Книга Заказ на олигарха - Владимир Гриньков

– Это зомбирование, – повторил Китайгородцев свою версию, которую он накануне сформулировал для Хамзы.

Проскуров от ярости скрипнул зубами. Петя вжал голову в плечи.

– Может, отпустим пока мальчика? – предложил Китайгородцев.

– Пускай сначала скажет! – зло бросил Проскуров.

А что скажет?

– Он ничего не знает, – пожал плечами Китайгородцев.

Сейчас мальчишка ему мешал. Невозможно было в присутствии Пети беспрепятственно все обсуждать.

– Давайте отпустим, – снова предложил Китайгородцев.

Хамза посмотрел на него. Как это «отпустим», мол. За мальчишкой сейчас нужен глаз да глаз.

– Баранова к нему для компании, – подсказал понятливый Китайгородцев. – Чтобы не скучно было.

Не забалуешь с Барановым. Да и занять Антона надо было чем-то. С ума сходит. И лучше бы ему хоть что-то поручить.

– Пойдем, – сказал Хамза мальчишке. – Я провожу тебя.

Петя не противился. Напротив, даже обрадовался возможности покинуть общество отца. Хамза и Петя вышли из комнаты.

– Я в шоке! – сказал Проскуров.

– У вас есть враги?

– А ты сам как думаешь?

– Я не абстрактно, – пояснил Китайгородцев. – Я про тех, кто мог реально решиться на такое.

Он кивнул на письмо Swiss’ды.

– Это не девочка писала, у которой завихрения в мозгах, – сказал Китайгородцев. – Это сделал взрослый человек, которому вся ситуация в вашей семье известна изнутри. И этот человек вас сильно ненавидит.

– Взрослый человек. Ненавидит. И знает ситуацию, – эхом повторил Проскуров.

Будто примерял в уме эту характеристику на людей, которые его в последнее время окружали.

– Я вас кое о чем расспрошу, – сказал Китайгородцев. – Только вы, пожалуйста, не обижайтесь. Потому что ситуация критическая и не до обид сейчас.

– Да, я понимаю, – с хмурым видом ответил Проскуров.

– Вы брачный контракт заключали?

– С кем?

– С женой.

– Нет.

– То есть в случае развода доля Виктории в ваших деньгах не определена?

– При чем тут Виктория?

– То есть как? – опешил Китайгородцев.

Мамочки мои родные!!!

– Так вы с прежней своей женой не в разводе?! – все еще не мог поверить в догадку Китайгородцев.

– Нет. Мать Петра – формально моя жена, – ответил Проскуров.

И когда он эту фразу произнес, ему самому стало понятно, наконец, какой догадке так сильно изумился собеседник.

– Вот сука! – потрясенно выдохнул Проскуров.

Взрослый человек. Ненавидит. И знает ситуацию. Ну кто бы мог подумать, что эта сволочь на подобное решится!

* * *

Проскуров порывался звонить своей брошенной жене. Китайгородцев его отговорил.

– Нельзя допустить, чтобы она поняла, что вы знаете, – сказал Китайгородцев. – Уничтожит улики, и ничего тогда мы с ней не сделаем.

– А что ты делать собираешься?

Китайгородцев озвучил итог своих размышлений:

– Она представляет опасность для вас. Ее надо нейтрализовать. Допустим, тюрьма. Хороший вариант. Это надолго. Там статья – приготовление к убийству. Или покушение на убийство. Плюс вовлечение несовершеннолетних. Плюс оборот запрещенных веществ – все-таки яд. Если с судьей поработать хорошо, она по совокупности статей надолго сядет. Так что надо привлекать милицию. Обыск, понятые, в доме яд.

– А если яда нет?

– Он будет, – сказал уверенно Китайгородцев. – Прямо отсюда и отсыпаем. Из пакетика, который я у Петра забрал.

– Хорошо, – кивнул Проскуров. – Зови ко мне Хамзу.

Его душила ярость, и он едва себя сдерживал.

* * *

После разговора с Проскуровым Хамза уехал в Москву. Будет встречаться со своими людьми в органах и готовить обыск, понял Китайгородцев.

У Пети Проскурова забрали мобильный телефон, и рядом с ним все время был Баранов – хотели иметь стопроцентную уверенность в том, что мальчишка не свяжется с матерью и не сообщит ей о том, в какой переплет он попал. Ну и от Проскурова его надо было оберегать, конечно.

В воздухе будто было разлито напряжение. Казалось, еще чуть-чуть и заискрит.

Петя Проскуров совсем сник. Наверное, ожидал скорой расправы. Китайгородцев даже счел необходимым с ним поговорить. О вещах отвлеченных, никак не связанных с событиями этого дня. Просто чтобы парень успокоился. Не думал, что вокруг одни враги и все его ненавидят.

К удивлению Китайгородцева, еще одним защитником Пети стала Виктория. Китайгородцев оказался невольным свидетелем разговора Виктории и Проскурова.

– Сережа, в таких случаях дети виноваты меньше всего, – сказала Виктория. – А Петя – он еще ребенок.

– Этот ребенок едва не стал убийцей!

– На нем вина, никто не спорит. Но на нас на всех вины гораздо больше.

– Щас! – зло сказал Проскуров.

– Мы все своими делами были заняты. И никто не подумал, как ему тяжело. Никто с ним не поговорил. Его бросили и про него забыли. Для него это шок. Он не знал, как с этим справиться.

– Я ему создал условия!

– Никаких таких условий ты не создал!

– Ты что такое говоришь? – нахмурился Проскуров.

– Сережа, он не с Луны к нам прилетел, этот Петя. Он твой сын, и ты его воспитывал. Ты жил рядом с ним, ты должен был вырастить нормального мальчишку, а у тебя… именно у тебя!.. вырос вурдалак…

– Ты что говоришь?! – взорвался Проскуров. – Ты отдаешь себе отчет? Зачем ты это делаешь?

– Я боюсь, как бы такое не повторилось с Алешей, – ответила Виктория и заплакала. – Понимаешь, мы рожаем нормальных детей. Рост, вес – полный порядок! А вот какие будут у него мозги, какие мысли в голове – тут нужен труд! Чтобы урод не вырос!

– Тьфу ты! – сказал в сердцах Проскуров.

Злился. Но зацепило его, это было видно.

* * *

Вечером Китайгородцеву позвонил Хамза.

– Приезжай в Отрадное, – сказал он.

Китайгородцев помчался в Москву.

С Хамзой он встретился у станции метро.

– Обыск там уже идет, – сообщил Хамза. – Но женщины нет.

– А где она? – насторожился Китайгородцев.

– Соседи говорят, что днем ушла. Торопилась.

– Черт! Неужели почувствовала что-то?

– Все может быть, – мрачно подтвердил Хамза. – Ждать ее не стали. Квартиру вскрыли в присутствии понятых.