Книга Ушелец - Максим Хорсун

— У меня не гоняется уже! — злобно процедил Раскин.

— А-а… — протянул Павло. — Ну, тогда ты отвернись. А то чего-то не дают покоя воспоминания. Эх, Вероника, Вероника…

Глава 4

Следующим утром, — он предполагал, что это было утро, — Раскин завтракал в одиночестве. Поэтому склизкая каша показалась ему в два раза вкуснее, чем обычно. После того как он опустошил неизменную пиалу, Таги принес чистый комбинезон. Конечно, такого же, как и у всех, сине-черного цвета.

Пальцы Раскина дрожали, пока он застегивал «молнии» и запечатывал швы. Непривычно было видеть на себе униформу этих цветов. И неприятно. Будто он — не он, а подлый дезертир, перебежчик.

Таги указал кивком на дверь. Что ж, пришло время расставить все по местам.

За дверью его ждала Вероника. В этот раз она тоже оделась в сине-черное.

— Надеюсь, Павло не свел тебя с ума? — спросила она Раскина после приветствия. Они пошли вдоль освещенного дежурными огнями коридора. За их спинами тяжело топал Таги, в животе у последнего медика «Небиро» громко урчало. Похоже, это растительная каша требовала себе дополнительного пространства.

— Если честно, Павлу это почти удалось, — признался Раскин.

Вероника тряхнула волосами.

— Не обращай на Трыщуна внимания. Он — контуженый.

— Что? На войне с Треугольником? — поинтересовался Раскин.

— Нет, — хмыкнула Вероника, — во внутриутробном периоде развития.

Раскин фыркнул. Впрочем, какое ему дело до этих людей? Горстка отщепенцев. И нечего забивать себе голову перипетиями их взаимоотношений.

Вероника остановилась у двери. Обычной двери, без каких-либо табличек, надписей, обозначений. Постучала. Дверь отъехала в сторону. Из открытого проема пахнуло сигаретным дымом и немного — тонким, как у французских духов, ароматом бренди.

Раскин, подчиняясь жесту женщины, вошел первым.

И оказался в кают-компании — маленьком, уютном отсеке с горизонтальной щелью иллюминатора на дальней стене. На транспортных кораблях вообще-то все жилые отсеки были маленькими. Многочисленного экипажа для этих межзвездных мастодонтов не предполагалось.

Интересно, где сейчас размещались люди Томаса Венска? В трюмах? Или, как это сейчас было принято говорить, в карго-секциях? Если так, то бойцам «сине-черных» не позавидуешь.

Звезды, видимые в иллюминатор, медленно плыли от одной стороны смотровой щели к противоположной, иногда их заслонял массивный круглый объект — голова командира Томаса.

Томас сидел за столом и дымил сигаретой. Крошечный белый цилиндр был практически невидим в его пухлой лапе. Командир «сине-черных» надел сегодня «гражданское»: из-под расстегнутой на груди светлой клетчатой рубашки виднелась потертая футболка с байкерской символикой.

Справа от Томаса, боком к двери, сидел мужчина, незнакомый Раскину. Темноволосый, такой же полнолицый, как и Томас, только на вид раза в два моложе. Глядя на его черную астрогаторскую куртку и модные среди офицеров Большого Космоса бакенбарды, не нужно было иметь особого таланта к дедукции, чтобы узнать в нем капитана «Небиро».

Томас махнул сигаретой, показывая Раскину на свободное кресло. Ушелец сел, подтянул к себе керамическую пепельницу и с молчаливого позволения Венска угостился из его пачки. Боковым зрением он увидел, что Вероника пристроилась на кожаном диване и, закинув ногу на ногу, приготовилась включиться в беседу. Ей на колени тут же запрыгнул котенок дворовой породы. Бедняга был худ, нелегко ему жилось на одной растительной кашке.

— Это хозяин «Небиро». — Томас так и сказал — «хозяин», указывая… нет, не на кота, а в сторону человека с бакенбардами. От Раскина не укрылось, что Томас, говоря, старается не шевелить головой. Держится, словно гипсовый бюст. — Его зовут Пауль, он почти что мой земляк. Здесь его называют Стрелочник, но тебе…

— Я воздержусь называть его по прозвищу до более близкого знакомства, — понял Раскин.

Стрелочник криво усмехнулся.

— Будь моим гостем, — сказал он, как показалось ушельцу, искренне. — Наш «пан» Трыщун уже ввел тебя в курс дела?

— Ввел в курс, с чем он любит борщ и как сильно его стегал ремнем папа за то, что в школьном сочинении случайно написал, что он русский.

— Что ж. В некоторых случаях шизофрения сопровождается булимией, — вынес диагноз Стрелочник.

Томас выпустил кольцо дыма.

— Чайку? — Он указал на матовый заварочный агрегат. — Зеленый. Давление понижает.

Раскин отрицательно покачал головой. Достаточно с него чая по тибетским рецептам.

— Мы — Лендлорды, — тогда начал Томас, — под таким именем нас знают в Федерации и, соответственно, в Треугольнике. И все мы — не очень хорошие люди, Раскин.

— Я догадался, — удалось произнести Раскину через кашель. Сигареты оказались необычно крепкими.

— Мы появились шесть лет назад по земному исчислению благодаря стараниям спецслужб безопасности Федерации. После того как эти структуры перешли под контроль Треугольника, Грибница нас едва не уничтожила руками создателей… Но теперь мы, слава богу, самодостаточны. Всей подноготной, извини, я не знаю. Поэтому, многое из того, что скажу, — всего лишь мои догадки. Лендлорды были сформированы для действий в Секторе Веги — пространстве, которое исконно контролируется кухуракуту. Тогда, шесть лет назад… да куда там! — еще раньше! — стало ясно, чем закончится сотрудничество с цивилизацией Обигура. Уже догадались, что несут на Землю проклятые споры. Федерация начала рассматривать кухуракуту как возможных союзников в предстоящей войне.

— Но кухуракуту давно во Всеобщности! Об этом всем известно! — прервал Томаса Раскин.

— А ты бывал в системе Веги? Нет? — Томас вмял окурок в пепельницу. — Кухуракуту — ни на что не похожая форма жизни. Их предки зародились и прошли эволюцию в диффузном слое атмосферы газового гиганта — там, где нижние облака смешиваются с океаном. Эта планета зовется Куху, я видел ее с орбиты. Она очень похожа на Нептун. Красивая, небесно-голубая, в барашках аммиачных облаков… Куху в пять раз больше Земли, у нее есть узкое черное кольцо и четыре спутника-планетоида.

— Кухуракуту — неуглеродная форма жизни? — спросил Раскин. Конечно, исследователи космоса подозревали, что рано или поздно человечество столкнется с феноменом неорганической жизни. Но чтобы так сразу, практически по соседству, на расстоянии всего нескольких десятков световых лет… Что же тогда может скрываться еще дальше, в пока недосягаемых глубинах космоса?

— Углеродная, — неожиданно ответила Вероника, — однако так же отличается от нас, как разнятся алмаз и сажа.

— Верно, — согласился Стрелочник. — Кухуракуту не требовательны к среде обитания. Они с равным успехом могут обитать и на планетах земного типа, и в вакууме.

Раскин кивнул, вспомнив Забвение.