Книга ФИЛИСТЕР (Один на троих) - Владимир Исаевич Круковер

В зависимости от локации пустота в фигуре Ван Гога наполняется тем или иным пейзажем или умопомрачительным панорамным видом.

Глава 30

После обеда, который мы провели на набережной канала Грибоедова, где принимал гостей демократический классический советский ресторан «Чайка».

Сегодня в нем наличествовала кавказская кухня. Мы взяли заливную осетрину, суп Харчо и люля-кебаб с гарниром. На целых 2 ₽ 07 коп. Ну еще компот из сухофруктов за 6 копеек. Я заплатил за обеих. Дал пятерку и сказал:

— Без сдачи!

За что получил в ответ удивленные глаза официантки.

Ну да, в это — дневное время, когда ресторан работал как простая столовая, максимальные чаевые исчислялись 20 копейками. Поэтому и алкоголь подавали в стаканах с подстаканниками, будто чай.

Но мы спиртным не интересовались.

Потом я проводил Марсель на Красную Стрелу в Москву.

Особо не разговаривали. Я еще утром предложил ей формально сочетаться браком, чтоб иметь возможность уехать из совдепии. Она записала в блокнот новый для этого времени термин: «совдепия», но отказала в афере.

— Во-первых, — назидательно сказала она, — у меня в Париже есть жених. Серьезный и обеспеченный господин. Мы там по-европейски решаем проблему брачевания — заключаем контракт. Не так как у вас. А во-вторых, тебя просто не выпустят, так как Героями никто не разбрасывается. Да и служил ты, судя по всему, в иностранном легионе, не знаю как у вас этот род войск называется. А советские держат в тайне свои операции в разных странах.

Так что расстались без слез и пылких фраз. А я собрал вещички в рюкзак и вечером сел на поезд дальнего следования. Путь мой лежал на юг, в Ялту, где я (судя по чьей-то памяти) мило отдыхал именно в январе-феврале. Морской воздух, вышколенная обслуга санатория, четырехразовое питание с крымскими винами, целебные ванны и целебные напитки. Да и доступные дамы…

Проблем с билетами не было, ибо была отдельная касса для Героев. И СВ нашелся, где я ехал в гордом одиночестве. Не курортное время в январе.

Поезд был неспешный, но, наверное, скорый по нынешним временам. Я выходил на остановках и покупал домашние яства, кои менялись по времени приближения к южным областям. Впрочем, вареные куры присутствовали и тут.

А потом в вагон вошла собака.

Гигантская, килограмм под сто.

Сразу вспомнились (это уж моя память профессионального кинолога) меделяны!

О меделянской собаке — гордости российского собаководства — сегодня мало кто помнит. Собака, сбивавшая с ног быка и в одиночку справлявшаяся с медведем, кажется нашим современникам таким же сказкой. Уникальных российских мастифов держали в своих псарнях цари и князья, их дарили европейским королям и азиатским властителям.

В глубокую старину для народа раз в неделю устраивалась потеха: стравливали медведей с сильными собаками. Мой пращур, писал А. И. Куприн в рассказе: «Сапсан», — Сапсан-II в присутствии грозного царя Иоанна-IV, взяв медведя-стервятника «по месту» за горло, бросил его на землю, где он был приколот главным царским псарем. В честь и память его лучшие из моих предков носили имя Сапсан. Такой родословной могут похвастаться немногие жалованные графы.

Впрочем, вот старинное изображение породы —

Пес прошел по дорожке и лег рядом с моим купе. Проводник попытался его выдворить, но пес просто тяжело вздохнул и уложил тяжелую голову на передние лапы.

— Не надо его гонять, — сказал я, выглядывая из купе. — В крайнем случае доедет со мной, до Симферополя меньше суток осталось. А я вам заплачу.

и обратился к псу:

— Заходи ко мне, курицей угощу. Грудкой.

Пес, будто понял, встал и протиснулся в купе, заняв все свободное пространство на полу, застеленном ковриком. Куриную грудку принял аккуратно и сглотнул, как крошечную птичку. Вопросительно посмотрел на столик.

— Ну вот, картошка еще есть. Хлеб. Пирожки с вишней.

Пес не отказался ни от картошки, ни от хлеба. Ни от сладких пирожков.

А потом развернулся головой к входу и, запихав часть туловище под столик, задремал.

Мне сразу и по-детски захотелось приручить эту великолепную собаку. Я уже представлял себе, как будет он жить во дворе домика, который я непременно куплю где-нибудь в Ялте или в деревне Ялтинского района. Я хорошо знал и в прошлом любил Ялту, часто бывал там на отдыхе и по делам.

Но пес вышел на станции «Тамань-пассажирская»[1], как будто специально сюда и ехал. Этакий безбилетник!

И это было странно. Как-то мистически и угрожающе было его поведение, этого пса, похожего на давно вымершую породу меделанов!

Ну а я вышел на конечной, в Симферополе — грязном и перенаселенном городке, в котором летом жить совершенно невозможно. И успел на автобус, подгодавший к прибытию московского поезда. Полностью проигнорировав нахальные крики таксистов, обещавших «домчать за пятирик»!

Со мной была больше четырех тысяч наличными и сберкнижка на предъявителя, всего порядка девяти тысяч советских рублей — огромная сумма в 1966 году, а местным таксистам я не доверял. Впрочем, как и не доверял никому. В том числе и своим капризным сознаниям, которые в последние дни, вроде, угомонились. Только Ветеринар выразил недовольство нашим с Боксером желаниям иметь собаку — он хотел кошку.

К тому же в автобусе было просто приятней ездить, просторно. Меня всегда напрягало состояние пассажира в легковушках, ибо привык на шоферском месте рассекать пространство. В прошлом у меня каких только машин не перебывало. Запомнился первый Volkswagen. Именно потому, что был первой зарубежной машиной с легким управлением и без капризов, присущих отечественным. Я на нем рассекал без прав, купив на барахолке за 200 долларов. Продавец честно предупредил, что машина «убитая», но год — полтора проездит. Двухдверная ласточка создавала впечатление, что я сижу в тренажере…

И от машин мысли как-то плавно перешли к воспоминанию о визите в Ялту в годы перестройки, во времена, когда