Книга Эмигрантское чтиво - Асия Караева

ждут тебя, — сказал он, приглашая в другую комнату, где женщина с добрым выражением лица ожидала с платьем.

— Греческая богиня! — воскликнул Нико и помахал мне рукой.

— Платье явно было на размер больше, потому что бедной женщине с добрым выражением лица пришлось изрядно потрудиться, чтобы подделать его под меня. Очень открытое декольте благодаря ловко продуманному корсажу. Добрая женщина достала золотистые сандалии без каблуков и надела их на мои ноги. Она рассыпала на меня золотые блески и попросила подождать несколько минут. Я сидела на стуле, окруженная полотнами великих мастеров, соединяющими меня со столетиями, и думала о том, как всё нереально. Как отрывок из жизни в высоком разрешении, как сон, который снится, но невозможно понять его логику. И я не вспомню его, когда проснусь.

Я услышала, как заиграла свадебная музыка и увидела группу девочек, как совсем маленьких, так и немного старше. Они встали в линию у большой дубовой двери. А я всё продолжала сидеть на стуле, ожидая.

Я удивилась, когда Дон Жуан зашёл в комнату. Он подошёл ко мне, достав из кармана маленькую коробочку, которую я до этого видела в его машине. Задержал на время дыхание, будто собирался сказать что-то важное. Но потом просто отдал мне коробочку и ушёл. В ней были сережки с изумрудными камушками. Один из дизайнеров надел на меня серьги и попросил встать в линию вместе с девочками. Остаток вечера прошёл как во сне-мечте.

Ряды девочек ходили взад-вперед, а потом вышла я, ведомая двумя маленькими девочками в белоснежных платьях с белыми цветами в волосах. Музыка теперь звучала намного громче и на мгновение остановилась. Меня осыпали конфетти. Освещение и шум ослепили на какой-то момент. Почувствовала, что заплачу, когда зазвучала торжественная органная музыка. Мы долго стояли перед публикой, а потом обычно чопорная толпа шоу моды вдруг встала и громко нам рукоплескала.

Успех шоу мод обычно состоит в приготовлении, а не в самом представлении. Переодевшись в обычную одежду, я сняла с себя серьги и положила их в коробочку. Я села рядом с Дон Жуаном, который был вместе с пожилой женщиной, одетой с иголочки. Она сказала, что вот уже двадцать лет, как посещает шоу моды, но именно сегодня действительно впечатлена, потому что искусство, музыка и все другие элементы слились воедино.

— Мода — это искусство, — воскликнула она в экстазе, на что я кивнула ей, сомневаясь про себя, стоит ли согласиться.

«Очень дорогое искусство», подумала я.

Я выпила бокал шампанского и села на диванчик, рассматривая картины на стенах. От «Подсолнухов» Ван Гога исходил фосфоресцирующий свет, который казался ещё более ярким на серой стене, на которой висела картина.

У меня зазвонил телефон. Сообщение от Кита: «Ужинаю с родителями. Скучно. Думаю о тебе».

Ничего ему не ответила. Не знала, что сказать. Что думаю о нём? Снова врать? Подошел Дон Жуан и небрежно положил руку на моё плечо.

— У тебя какие-то планы на вечер?

— Гм, да, я имею в виду, вроде как бы… — промямлила я.

— Хорошо, довезу тебя до дома. Дай только попрощаться со знакомыми, — сказал он.

Мы вышли из галереи в ещё неровную темноту наступающего вечера и молча пошли к машине.

— Я привезу чек через несколько дней, — сообщил Дон Жуан, когда мы уже были в дороге.

— Хорошо.

Это всё, что мы друг другу сказали. Мы подъехали к дому быстрее, чем я того хотела. Вдруг вспомнила о коробочке с серьгами и вынула её.

Он посмотрел на неё:

— Можешь оставить себе. Они с драгоценными камнями.

Я положила коробочку в сумку. Он наклонился, чтобы меня поцеловать. Мы поцеловались, а потом он потянул меня на себя, и прежде чем, мы смогли что-то подумать, страсть охватила нас, и мы снова стали одним целым. Я кричала и любила его, а он крепко держал меня, пока мы не очутились на краю Вселенной. Мы продолжали крепко держать друг друга в объятиях, и никто из нас не хотел их разжать, как вдруг зазвонил мой телефон.

У меня было одновременно чувство вины, сожаления и счастья. Наконец я отодвинулась от него, поправив одежду, и подумала, что было бы глупо уйти, не сказав ни слова. Сказать спасибо казалось неуместными. За что его благодарить?

— Не забудь своё свадебное платье, — сказал он тихо. — Я взял его для тебя и положил в машину. Оно — в багажнике.

Опять-таки сказать спасибо неуместно. Что сказать человеку, который ведёт тебя в ад и в рай одной и той же рукой? С одинаковым выражением лица и с тем же ровным сердцебиением? Что можно сказать, когда просто нет слов описать то, что чувствуешь, ведь такие слова никогда не найдутся?

«С тобой или без тебя», сказала я ему напоследок.

На его лицо упал мягкий свет, пока он смотрел в свой мобильный. Я увидела грусть на его лице, а может, мне показалось.

«У меня же есть теперь платье», прошептала я, попробовав улыбнуться, но слезы показались в уголках глаз. Я схватила сумку с платьем и стремительно достигла безопасности квартиры Ланы.

Моя дорогая Анара, если воспоминания — всё, что от нас останется, когда часы пробьют последний час на этой планете мечтаний и слез, именно это воспоминание станет последним перед тем, как вступлю в вечность…

[1] (анг.) «С тобой или без тебя» — песня группы U2.

Себастьян

Моя дорогая Мия,

И не знаю, что сказать о твоём греческом любовнике и о Ките. Уверена только в одном — ты не любишь Кита. Что касается настоящей любви, возможно, однажды всё у тебя будет по-другому. Может быть, в следующей жизни. Я сама потеряна. Мы никогда не будем до конца счастливы в этом мире. Это не его цель. Земля создана, чтобы получить слабое представление о счастье всего лишь на долю секунды. И не страшась смерти пуститься в поиск Эльдорадо в ином Новом Свете, в другой Вселенной, ещё никем не обнаруженной.

Я всё рассказала Себастьяну:

— Очень грустно, но ничего между нами не получится.

У него задрожали губы.

— Но почему? Я что-то не так сделал?

— Нет, с тобой всё хорошо. Проблема со мной. Я люблю другого человека.

— Но ты же с ним давно порвала. Не понимаю…

— Да, это правда, но я до сих пор его люблю.

— А ты с ним говорила?

— Нет.

— Может он уже не один? А если он тебя больше не любит? Ведь прошёл почти год.

— Может и так, но мне всё равно.

— Хорошо, но ты должна хотя бы узнать. Позвони ему. Если он до сих пор тебя любит, вернись к нему. А если разлюбил? Зачем форсировать события?

Сложно в таких ситуациях быть непоколебимым. Я не могу. Было жалко Себастьяна. Ведь для нас обоих лучше всего со всем покончить, не важно, любит меня Матиас или нет. Потому что это не имеет никакого значения для наших отношений с Себастьяном. Ведь я не люблю Себастьяна. Но я ничего не сказала. Почему? Из-за осторожности, потому что не хотела сжигать все мосты? Или из-за того, что было его жалко, и я не осмеливалась лишить его последней надежды? Не знаю. Наверное, и то, и другое.

Я всё ещё переписывалась с Себастьяном по телефону после нашего разговора. Хотела проявить к нему доброту. Ведь он не заслужил такого грустного эпилога. Он пригласил меня к себе и приготовил вкусный ужин. Я провела с ним ночь, которая отличалась от всех наших предыдущих ночей. Я улетела. Было темно, и я думала о Матиасе. Всё, что делаю, — неправильно. Всё в моей жизни. Я — сумасшедшая. Гонюсь за фантазией, которая никогда не станет реальностью. И при этом раню себя и других.

Самолет на Копенгаген

Мия, моё сокровище,

Я сидела в самолёте. И была высоко на небесах без наркотиков и алкоголя. Потому что думала о нём. О последнем пункте моего путешествия.

Видела перед собой любимую Бухару. Спустя столетия она всегда будет прекрасной и величественной. Невозможно убить её душу. Несмотря на орды завоевателей: Искандер Великий, как называли тюркские племена Александра Македонского, Чингиз Хан, Амир Тимур… Все они пытались опустошить и разрушить великий город, но зло недолговечно. Сохранив величие древности, Бухара до сих пор живёт и процветает.

Здесь такая красота, будто в чудесном сне! Синие, как само небо, купола