Книга Огненная река - Питер Хеллер

потому, что подробности Ада были описаны слишком блекло – все с ними было нормально – а из-за непоколебимой невозмутимости Вергилия.

* * *

Они ждали там несколько часов. Они склонились друг к другу, обнимали ее и спали стоя, как лошади. Земля все еще была слишком горячей, чтобы сидеть на ней. Она была слаба, она повисла между ними, и они поддерживали ее. Серп луны вынырнул из дыма на востоке, тусклый полумесяц, отяжелевший от крови. Когда она снова потеряла сознание, они решили переместиться. Это было уже слишком – они предпочли рискнуть и выйти на пляж.

Они медленно пошли обратно. Шагали, словно во сне. Она что-то невнятно бормотала. Джек не мог заставить себя смотреть на Винна; всякий раз, когда они проходили мимо все еще горящего пня, большой ожог на его лице блестел от гноя и крови. Он не сводил глаз с отступающего пламени на востоке, его взгляд был полон ужаса, его рука онемела от того, что он поддерживал ее. Винн держал ее за пояс и ни о чем не думал. Он видел мелькающие тени, по форме напоминающие карибу, койота, лося, быстрые и невесомые, как дым, он даже видел медведя, и знал, что все это призраки. Или, может, его глаза в тот момент были закрыты; ему приходилось делать над собой усилие, чтобы держать их открытыми.

Они, спотыкаясь, спустились по берегу к каменной отмели. Остов каноэ лежал там, где его оставили, целый и невредимый, и Джек вздрогнул от прилива адреналина при мысли об этом: что, если бы огонь вспыхнул вновь и сжег лодку? Что бы они тогда делали? Вокруг не было даже бревен, из которых можно сделать плот. Он не продумал все до конца. Они бы ошеломленно стояли на узком пляже, как потерпевшие кораблекрушение, и смотрели, как восходит красное солнце над их собственной смертью.

Дерьмо. Невозможно предусмотреть все сценарии. Им повезло. Впрочем, стоило ли считать это удачей?

Они спали на камнях, не обращая внимания на холод. По крайней мере, жар пепелища высушил их одежду и согрел замерзшие кости. При первых лучах зернистого света они, не произнося ни слова, спустили каноэ на воду и помогли ей забраться внутрь, там она легла на мешок и отключилась. Они оттолкнулись и взялись за весла. Они могли видеть пар своего дыхания. В сером рассвете река дымилась завитками тумана. Ветра никакого, поверхность воды гладкая, как стекло. Ни звука, кроме шума течения, бьющегося о камни берега. Ни птичьего щебета, ни сверчков. Река и пепелище по обе стороны от нее были очень тихими, двигались только лохмотья пламени, еще трепещущие над самыми большими из упавших бревен.

– Здоровяк, нам нужно топливо, – сказал Джек, – Еда. Держу пари, что на многие мили вокруг не будет никаких ягод.

– Хочешь порыбачить? – слава Богу, они разобрали удилища и упаковали их в рюкзак.

– Нам бы стоило этим озаботиться.

– Ладно. Я буду высматривать ручьи, – Винн поднял было свое весло, но затем снова опустил его. Лодка все еще не потеряла скорость, заданную первыми гребками – бесшумное скольжение и свобода от суши, практически полет, они оба так любили это чувство, – Это было действительно близко.

– Ага.

– Знаешь, мне полегчало, – сказал Винн.

– Знаю. Мне тоже.

Винн приоткрыл рот, чтобы сказать что-то еще, но не сумел подобрать подходящих слов. Джек наполовину обернулся на переднем сиденье, наблюдая за ним.

– Я знаю, – сказал Джек. Лицо Винна было разорвано ожогом и измазано черной копотью, а там, где текли слезы, образовались бледные подтеки, – Знаю. Мы хорошо поработали, – продолжал Джек, – Мы это сделали.

Джек почувствовал, как у него самого на глаза навернулись слезы. Он выпрямился на сиденье и начал грести.

* * *

Изнеможение не за горами, подумал Джек. Эти слезы. Голод, незащищенность, истощение. Как долго они еще смогут продержаться?

* * *

Одно хорошо: тот человек больше не нашел бы себе такое шикарное укрытие. Точно не наверху. Пережил ли он пожар? У него было преимущество, может, в сутки, его вообще могло все это не коснуться. Но кто мог знать, как далеко вниз по реке распространится огонь? Насколько они могли предположить, тот должен направляться в дельту, на побережье. Что сумело бы его остановить? В любом случае, им следовало допускать вероятность того, что человек по имени Пьер все еще жив. В темноте они смогли бы увидеть его намного раньше, чем оказались бы на расстоянии выстрела из дробовика. Слава богу, у них все еще была при себе винтовка. Если оптический прицел не поврежден, они могут лечь в дрейф, найти его и сделать свой выстрел первыми. Нет, не они – Джек. Винн все равно не одобрил бы убийство издалека. Впрочем, как знать, может он уже изменил свое мнение. Джек решил, что это не имеет значения – он выследит и пристрелит этого человека при первом же удобном случае, сделает это раньше, чем Винн начнет сношать ему мозги и попытается вывести лодку из равновесия; он убьет его.

Они гребли. Солнце взошло, оно горело почти багровым светом сквозь дым, который стелился над восточным горизонтом подобно атмосферному фронту; его вообще затруднительно было опознать как солнце до самой середины зенита, и даже тогда это был раскаленный красный диск, больше похожий на какую-то расплавленную планету, чем на звезду. По всему срезанному берегу во влажной земле виднелись следы, оставшиеся там, где были корни – почерневшие разветвляющиеся линии, похожие на какую-то непостижимую каллиграфию. Открывшийся пейзаж был пустынным. Большая часть этого края была покрыта лишайником и мхом, иногда толщиной в фут, и все это сгорело за одну ночь, вместе с подлеском, кипреем и ивами. Все, что осталось – это выжженная земля и скальные породы, черные копья деревьев, кладбище. Отсутствие леса давало гораздо более протяженный обзор на небольшие подъемы и опускания почвы во всех направлениях, на горбы эскеров, по большей части лишенные пней, на складки там, где раньше протекали ручьи, сухие, начисто выкипевшие. Невеселая картина, подумал Винн. В земле, лишившейся своей географии, уже никто не признал бы дом.

В контейнере вещей первой необходимости все еще оставалась горсть протеиновых батончиков; когда Майя проснулась и села, Винн открыл защелки, выудил три батончика, и каждый из них съел по одному. Они дрейфовали. Поднявшийся уровень сахара в крови ощущался почти как чашка крепкого кофе, и каждый внезапно почувствовал себя более бодрым, настороженным. Наверняка это предвестники голодной смерти, подумал Джек. Он осмотрел оба берега вверх и вниз, и, конечно же,