Книга Где оживают грёзы - Джанелла Анджелес

текла река из богато одетых гостей отеля. – Я так понимаю, она все еще спит.

– Погасла, как лампа, которую бросили об стену.

Представив эту картину, Дэрон поморщился. Что-то подобное он и слышал вчера из своей комнаты. Крик, а потом страшный грохот.

– Ей не нужно вызвать врача?

– Спокойно, дружище. Я постучался к ней пару раз, и меня осыпали градом проклятий за то, что я посмел ее потревожить. – Аарос принялся беззаботно гонять пальцем крошки, оставшиеся на тарелке. – Вам, волшебникам, нужен отдых, верно? После такого представления она, наверное, еще день-другой не встанет.

Дэрон кивнул, но тревожное чувство, из-за которого он вчера повел себя как безмозглый болван, никак не унималось. Тем более сегодня он впервые за все время пребывания в Глориане проснулся не с желанием разгадать тайны этого города, а с тревогой. У него не было права так себя вести. Он никогда не думал, что однажды просидит в кафе несколько часов, уставившись на лестницу в ожидании женщины, которая не желала иметь с ним ничего общего. Неудивительно, что Аарос сразу его заметил. Дэрон наверняка выглядел весьма жалко.

Ему нужно было побыть одному. Каллия хотела того же, и ему это пойдет на пользу. Что он за судья такой, если то и дело кидается к двери конкурсантки? И что подумают другие, если увидят?

– Какие-то проблемы, Демарко? – Аарос склонил голову набок.

Дэрон вскочил и бросил салфетку на стол.

– Нет, просто мне пора. – Он порылся в карманах. – У меня другие дела.

– И эти дела не касаются нашей знакомой конкурсантки?

«Теперь нет». Дэрон быстро нацарапал номер своей комнаты на белой карточке возле тарелки, чтобы оплатить счет, но в это мгновение у него в памяти мелькнуло лицо Каллии, каким он увидел его вчера. Эти глаза, полные страха. Вся эта сцена врезалась ему в память, словно предупреждение. Он сжал спинку стула.

– Аарос, судя по тому, что я видел, вы толковый ассистент, верный своей волшебнице.

– Вы мне льстите, но – да, я весьма хорош. – Тот театрально взмахнул пальцами. – А что?

– Я надеюсь, что вы не станете об этом болтать. Я не знаю, что подумает ваше начальство о том, что я сейчас скажу.

– У Каллии тайн – что звезд в небе. Пора бы и мне обзавестись грязными секретами.

– Это не грязный секрет. Это касается ее, и вам нужно об этом знать, – пояснил Дэрон. – Вчера вечером меня кое-что встревожило.

Ассистент подался вперед, заинтригованный и готовый слушать. Сейчас он все узнает, и эта загадка станет его заботой. Пусть беспокоится он, а не Дэрон.

– Не подумайте ничего плохого, но вчера вечером я постучался в ваш с Каллией номер.

Губы Аароса дрогнули в подобии улыбки.

– И с какой же целью, судья?

– Не с той, о которой вы подумали, – ощетинился Дэрон, услышав в его голосе намек. – Я услышал шум, доносившийся из вашего номера. Грохот, стук, как будто… Как будто комнату переворачивают вверх дном.

– Когда я пришел, все было в порядке, – пожал плечами Аарос. – Вы уверены, что звуки доносились не снизу? На вечеринке было довольно шумно.

– Нет, я уверен в том, что слышал. И еще я слышал крик.

Ассистент замер, но его пальцы, лежавшие на столе, принялись выстукивать настойчивый ритм.

– И вы отправились разбираться? – выгнул бровь Аарос. – Скажу вам по секрету: Каллия гениальная, но странная. Я часто сам не понимаю, то ли она действительно стремится выиграть это состязание, то ли строит планы по захвату мира. Откуда нам знать, может, она отрабатывала новые фокусы…

– Поверьте, я все прекрасно понимаю. – Разговор пора было заканчивать. Больше никаких фокусов. Он не станет влезать в ситуации, из-за которых можно сбиться с пути. Дэрон приехал в Глориан ради Эвы. И только ради нее. – И все же меня это встревожило.

– Если Каллии потребуется помощь, она сама о ней попросит. Впрочем, сомневаюсь, что это произойдет. Она сама в состоянии о себе позаботиться.

– Вы не видели ее лицо в ту секунду, когда она открыла дверь. – Дэрон притих. Одно только воспоминание об этих темных глазах причиняло ему боль. – В ее взгляде читался ужас, такой, будто ее худшие страхи оправдались и она ничего не может с этим сделать.

– А откуда вам знать, как это выглядит?

Потому что Дэрон уже видел это выражение.

На своем собственном лице в зеркале после того, как во время последнего выступления он потерял самого дорогого человека в своей жизни.

20

Каллия впервые за несколько дней вышла на улицу и вдохнула холодный воздух Глориана. Все ее чувства, притупившиеся за время вынужденного отдыха, словно вновь ожили, разбуженные запахом льда.

Она поплотнее закуталась в пальто, покидая отель. Предыдущие несколько дней Каллия провела в своей комнате почти не двигаясь. Обычно она знала, как восстановить силы, потраченные на крупное волшебство, – ледяные ванны, сон и столько сладостей, что зубы сводит, – но на этот раз усталость проникла слишком глубоко. Виной тому был страх.

Ей повсюду чудился Джек. За каждым углом, в каждой тени. С той ночи она его больше не видела, но он уже добился своего: теперь Каллия вечно оглядывалась и боялась лишний раз вздохнуть, чувствуя, что он обволакивает ее, как дым.

Каллия упрямо сжала руки в кулаки и спрятала их в карманы. Если он не смог насильно забрать ее в Дом, когда она отказалась возвращаться, значит, что-то ему мешало. У нее еще оставалось время.

Полная решимости, она продолжила путь, не обращая внимания на косые взгляды, которых стало больше, хотя ее наряд был совсем не вызывающим. На ней было скромное длинное коричневое пальто из колючей шерсти – самое теплое из всего, что ей удалось найти в мастерской Айры, – однако прохожие глазели даже больше, чем в тот день, когда Каллия явилась в Глориан в вихре ярких одежд.

Чумазый мальчишка в очках, спотыкаясь, возник на ее пути. В его глазах сверкнуло узнавание.

– Вы ведь та волшебница, да? – Он приподнял потрепанную шляпу. – Такое замечательное у вас было выступление!

И тут же исчез, так что Каллия даже не успела сказать спасибо. Она оцепенела. Долгие годы ей приходилось выступать в маске, оставаясь для всех безымянной танцовщицей, спускавшейся с потолка на люстре.

Так непривычно было встретить незнакомого человека, который запомнил ее после одного представления.

Она знала, что способна добиться славы, просто не представляла, что почувствует, когда это произойдет. Казалось, весь мир и впрямь был в ее распоряжении, только руку протяни.

Усталость почти растворилась, сменившись приливом радостного волнения. Охваченная