Книга Бархатная книга. Мудрые истории о любви, дружбе и счастье, которые дарят тепло и вдохновение - Анна Валентиновна Кирьянова

похудеете, если проделаете этот немудреный опыт три-пять раз. Это психологический запрет, который может работать всю жизнь. Главное, чтобы он был эмоциональным и возник под впечатлением какого-то события.

Одна женщина в пятьдесят лет тяжело заболела. А потом вспомнила, как подростком увидела дряхлую старушку, которая еле волочила ноги и скорбно плелась куда-то с двумя палочками. «Я не хочу жить долго! – испугавшись, подумала девушка.– Пятьдесят лет вполне достаточно. Замуж выйду, детей рожу, внуков увижу, добьюсь всего, а потом уже будет старость, это так страшно!» В юности пятьдесят лет кажутся старостью. Женщина, к счастью, выздоровела, удалось справиться с запретом жить долго.

Теперь и врачи в качестве причины бесплодия называют психологический запрет. Женщина страшно боялась беременности по какой-то причине: неуверенность в отношениях, неустроенность, обида на мужчину… Но потом ситуация изменилась, ребёнок стал желанным, а беременности нет, хотя всё в порядке физически.

Или у Чехова в рассказе «Приданое» Манечка все говорила маме страстно: «Я никогда, никогда не выйду замуж!» И не вышла… Горький рассказ. Сколько у нас психологических запретов – трудно осознать и понять. Запрет на богатство, на замужество, на долгую изобильную жизнь, на хорошую работу, на отдых… Так что не надо говорить в отчаянии горькие слова: «У меня все равно ничего не получится!» – а то не получится. Именно из-за этих слов и не получится. Особенно, если их повторять при свидетелях, так сказать. Все получится, если есть цель и план. И предприняты нужные действия. И продолжают предприниматься. Но самому обойти свой запрет очень трудно. Нужно, чтобы кто-то значимый и важный этот запрет удалил, как удаляют компьютерный вирус или ненужную программу. Так это работает. И гарантий нет, конечно, ведь речь идет все же не о технике. Но говорить дурное в отчаянии и тоске ни в коем случае не нужно: ни себе, ни другим…

До поры до времени

Мужчина не хотел жить. И у него были основания. Он попал в аварию и стал инвалидом. Ходил еле-еле с палочкой, страшно исхудавший и слабый. Всё болело. Машина разбита, конечно. Работу потерял, бизнес кончился. Огромные долги. И жена тоже ушла, её можно понять. Наверное.

Вот мужчина вышел от врача и сел на лавочке в парке, он уставал моментально. И сказали ему неутешительные слова, ужасные. Он сидел, полузакрыв глаза, и думал: зачем жить? И строил планы, как лучше перестать жить. Быстро и безболезненно. Он спокойный был и умный человек. И вот что он увидел: два пьяных молодца гоняются с палкой за птицей. А птица убегает – у нее крыло сломано. И они, хохоча, хотят птицу палкой убить. Мужчина встал кое-как и говорит: мол, зачем же вы убиваете птицу, братцы? Что она вам сделала? А пьяницы нагло и грубо в ответ: а зачем ей жить?..

Потом, в полиции, мужчину отпустили. Полицейские видели, что он еле сидит. И палочку отдали, хотя она могла бы стать вещественным доказательством, так как этой палкой он треснул по уху и по носу двух садистов. И даже вызвали ему такси.

Пьяные хулиганы не смогли связно объяснить, из-за чего драка началась. Они вообще ничего не могли объяснить. Но уже не смеялись, а всхлипывали. А этот инвалид вернулся в парк, подобрал ворону и отнес к себе домой. Потому что все хотят жить. А те, кто не хочет,– захотят, когда увидят, что от них тоже многое зависит и кто-то в них очень сильно нуждается. Не хочешь для себя жить – поживи для других.

Никто не может решать: кому жить, кому не жить. Не человеческого ума это дело. А мужчина выздоровел, только хромает сильно. И работает успешно, и женился. Всё потому, что есть у человека способность любить и заботиться.

Эту историю про птицу он сам рассказал, потому что она поучительная. Надо жить. Особенно если вы добрый. Вы кому-то очень нужны, но можете не знать об этом до поры до времени. А с вороной тоже всё хорошо. Хотя она без всякой благодарности улетела потом. Но что возьмешь с вороны?

Не казаться, а быть

Вы когда-нибудь обжигались? Или палец резали случайно? Если вспомнить, то в первые доли секунды не больно, это потом очень больно. Но сначала – отдернешь руку инстинктивно, и всё. Так и с душой после тяжелого потрясения. Не сразу душа понимает и осознает боль утраты или предательства. Оглушенный человек встал и пошёл дальше. И на вид он совершенно разумен и нормален: говорит, отвечает на вопросы, кивает, работает… Боль придет потом. Недаром у всех без исключения народов исторически был период траура, который помогал выразить свою скорбь и боль. Чёрные одежды, чёрная ленточка на рукаве, траурное кольцо – окружающие понимали, что человеку больно. Осторожно с ним надо, бережно, щадяще. Да и сам человек мог побыть в покое немного: никто не лез в душу, не советовал развлечься и улыбнуться насильно. Проявляли уважение. И это было хорошо и правильно. А сейчас траура нет. Нет ни черных одежд, ни ленточек, ни печальных колец. И дверной молоток, которым стучали прежде, не оборачивают чёрным крепом. Чтобы пореже стучали.

После утраты человек должен сразу погрузиться в обычную жизнь; не плакать, не быть грустным, не молчать… Хотя это нормально – быть грустным после утраты близкого. Или после невыносимой подлости, которую пришлось пережить. В этом и проблема: нет времени на страдание, на то, чтобы пережить боль. Поговорить о случившемся с тихим умным человеком, утешиться, привыкнуть… Поэтому стало столько депрессий.

Депрессия – непрожитое горе. Непережитое страдание. Траурное платье, которое надо прятать в шкафу, вот что такое настоящая депрессия. А не та, о которой хвастливо заявляют на каждом углу: «У меня депрессия! На помощь! Настроение что-то понизилось!» Прожить горе достойно, пережить его в покое и обрести мир – вот для чего нужен траур. Для переживания боли. Но и в этом теперь отказано человеку.

Есенина любят цитировать: «Казаться улыбчивым и простым – самое высшее в мире искусство». Только не все помнят, что с Есениным в итоге случилось. Не надо казаться улыбчивым, если хочется плакать. Надо поплакать. Пожаловаться на боль. Потерпеть. Что ж поделаешь, приходится и терпеть иногда. И тогда постепенно придёт мир, если дать душе отдохнуть и успокоиться.

Главное, чтобы жизнь была!

Мне одна профессор, клинический психолог, рассказала про то, что заболевшие женщины ходили в филармонию с семьёй. И на лекции ходили. И посещали театры.