Книга А «Скорая» уже едет - Константин Шох

уже по большой нужде будем ходить только под врачебным контролем?

– Мне кажется, вы сгущаете краски. Если бы ваше общество, как вы утверждаете, деградировало, разве существовали бы все достижения науки, которыми оно пользуется?

– О да, – усмехнулся я. – Интеллектуально мы прогрессируем. Только я бы назвал это не эволюцией, а компенсацией. Знаете, как у слепых – за счет отсутствия зрения у них развивается великолепный слух. Так и мы, мыслим возвышенно за счет регрессии общественного уровня здоровья. А уж он-то у нас ниже плинтуса. Даже по сравнению с аналогичными годами прошлого века, чего далеко ходить? Кто слышал тогда об остром инфаркте миокарда в девятнадцать лет? Об инсульте в двадцать четыре? А сейчас такое сплошь и рядом. Это как, показатель прогресса?

– Может, это плата за прогресс?

– Ерунда. В той же древней Греции практиковалось гармоничное развитие души и тела, сочетавшее в себе как воспитание интеллекта, так и воспитание физического здоровья, которому, как известно, также нужно учиться. И такой деградации, как сейчас, не наблюдалось. Да и сам прогресс нашего общества относителен – он больше напоминает ремиссию болезни, затихшей на время, дабы набраться сил и перейти на новый этап. Если вспомнить причину вашего появления здесь, то раньше бездомные тоже были, если вы в курсе. Только в царские времена имели место быть так называемые богоугодные заведения, специально для данной категории людей. Господствовавшая позже в стране Советская власть тоже худо-бедно их пристроила, организовав дома престарелых и трудовые колонии, а также больницы и отделения сестринского ухода для тех людей, кто оказался на обочине жизни. А теперь все это рухнуло, терапия дала лишь временный эффект, бездомных снова полный город, да только теперь мало кто ими интересуется. Даже богоугодных больниц для «обмирающих» не осталось. А вы говорите – прогресс.

– Но…

– Возьму я сейчас этого бомжа в машину, – продолжал развивать тему я, внезапно разозлившись. – Что дальше? Куда мне его девать? В больницу? Это не приют для бездомных, это заведение, куда поступают тяжелые больные с характерными клиническими показаниями для госпитализации. Плюс, за свое лечение они, хоть и опосредованно, но платят, ибо имеют страховой полис. У бездомных полиса нет – и за свое проживание, лечение и питание он никак заплатить не сможет. Разве что «большим спасибом», которое, может, и утешит лечащего врача, но для бухгалтерии будет слабым аргументом, когда обнаружится, что выделенные больнице деньги налогоплательщиков ушли на человека, который налоги не платит и вообще – противопоставляет себя государству, никак не работая на его благо. За такой альтруизм все руководство мигом схлопочет по шапке. Поэтому в больницу его, разумеется, не положат. Так что же мне с ним делать? К себе домой везти?

– Я с трудом верю, что у вас нет учреждений, занимающихся уходом за подобным контингентом, – признался «Чебурашка». – Ведь у вас такая мощная система организации здравоохранения.

– Система у нас мощная в торсе, – кисло улыбнулся я, – зато хромая на обе ноги. Именно проблема ухода у нас и является болевой точкой. Самая низкооплачиваемая ставка в медицине – ставка санитара. Их не считают медиками, не смотря на то, что они работают в медицине, и труд их тарифицируют крайне невысоко. Так, не должность, а синекура, время убить! А больным ведь требуется не только квалифицированная медицинская помощь, но и своевременный, грамотный уход. Их может оперировать золотой просто хирург – не без своевременных перевязок, подмываний, кормлений в постели, подкладывания судна, профилактики возникновения пролежней и чистки зубов больной загнется на третий день после операции от развившейся инфекции. Врач этим заниматься не будет – у него своих обязанностей выше крыши. А санитар… поверьте, никогда не было у дверей стационара толпы людей, готовых за грошовую зарплату выгребать вручную, извиняюсь, чужое дерьмо из-под чужих ягодиц двадцать четыре часа в сутки. Сейчас же, в рамках все возрастающего социального неравенства, их и того меньше. Какой юноша захочет таскать тяжеленные биксы, вонючую мочу и фекалии плюющихся туберкулезной мокротой бомжей, если зарплата при этом не покроет даже дорожных расходов поездок на работу в переполненной маршрутке? Да его друзья, что раскатывают на иномарках с кожаными салонами и встроенными компьютерами по безбожно дорогим ночным клубам, на смех поднимут. Какая девушка захочет уродовать сутки волосы под колпаком, не носить косметики, губить осанку при перекладывании тяжеленных больных и забыть о маникюре, иными словами – махнуть рукой на средства обольщения потенциального мускулистого голубоглазого блондина, являющегося по совместительству сыном арабского шейха-мультимиллионера – и все это за копейки, которые можно легко потратить за день на квартплату? И то – не хватит… Сейчас у молодежи другие герои – криминализированные дяди и тети, которые посредством стрельбы и мордобоя вершат справедливость, попутно огребая массу денежных знаков. Вот это – круто! Вот за это – уважают и уважать будут! Этим можно прихвастнуть в компании за бутылкой пива. А попробуй рассказать в той же самой компании, как ты чудесно обработал гнойную рану, как великолепно вскрыл карбункул[42], как профессионально ввел мочевой катетер и как мастерски поставил сифонную клизму – тебя из-за стола вытолкают, чтобы аппетит порядочным людям не портил.

– Это звучит пугающе, но, все же…

– Есть, конечно, больницы сестринского ухода, – перебил я. – У нас одна даже существует. Да вот только попасть туда не так просто – узнавал, было дело. Бесплатно, опять же, никто этого бездомного досматривать не будет. Люди, помещаемые в этот стационар, перечисляют свою пенсию на его счет, собственно говоря, оплачивая уход и процедуры таким вот образом. Да и то, чтобы туда попасть, их должны осмотреть представителя управления социальной защитой населения и вынести свое заключение, что, да, человек одинокий, беспомощный и нуждается в уходе в ЛПУ[43] стационарного типа. По «Скорой» его туда, разумеется, никто не положит.

«Чебурашка» растерянно взлохматил светлые волосы, снова зазвенев своей цепочкой.

– Я… не знаю… вы меня, если честно, смутили. После нашего разговора все, вместо того, чтобы проясняться, еще больше запуталось. Вы – относительно высоко развитая раса, раз пользуетесь такими техническими благами, как машины, глобальные компьютерные сети и сотовые телефоны! Неужели при всем этом вы не способны организовать собственное самосохранение?

Моя улыбка вышла кислой, как свежевыжатый лимонный сок.

– Способны-то мы, способны, да только кто его будет организовывать?

– То есть?

– Кто конкретно этим будет заниматься?

– Ну, у вас же есть люди на руководящих должностях, предназначенных для… вы снова смеетесь?

– Извините, – откашлялся я, силой сгоняя ухмылку с лица. – Все время забываю о вашей наивности. Понимаете, люди на руководящих